Опять я все испортила

На улице +4, зима где-то заблудилась. Но заморозки никто не отменял. Вот и качает, то плюс, то минус, то по жидкой грязи гребешь, то по льду катаешься. Самое время пить чай с плюшками, меланхолично смотреть в окно на голый лес, обкладываться теплыми котами и вот это всё. Думала я, а один из соседей решил по-другому. Раз от недостроя и участка он решил избавляться, то сам Бог велел вывести строителей для устройства штукатурки. Товарный вид — это святое.

Классная эта мысль пришла к нему видимо раньше, но человек он основательный, и решил потянуть. До идеальной погоды. Штукатурка же обожает дождь днем и мороз ночью… И вот на его цоколе появились строители. Трое армян радостно застряли на своей девятке еще на подступах, потом они ее отважно толкали, и наконец машина остановилась около их объекта. За всем этим я наблюдала в окно, с той самой чашкой чая. Примерно к обеду я уже топала по огороду, для нас огородников, если сезон вдруг удлинился, значит нужно копать дальше. И вот я пасусь на участке, играя в агрофитнес, а на цоколе расположилось трое грязных людей, они поглощают незатейливый обед из пластиковых контейнеров, запивают чем-то из термоса. С каждым глотком становятся все более веселые, а их громкий разговор разлетается на всю округу.

— Ты зимовать то где будешь? В общежитие с нами пересидишь? — спрашивает один.

— Э! Зачем общежитие. Я люблю в тепле — вскрикивает его собеседник испуганно.

Грязное лицо расцветает улыбкой, и он рисует в воздухе свою версию тепла зимой. И судя по жестам, под теплом он понимает что-то мягкое женского пола.

— У Айгуль останешься? — уточняет второй, с некоторой завистью.

— Не. Она хочет, чтобы женился на ней кто-нибудь.

— Так женись.

— Я то за что?

— И что делать будешь?

— А найду себе место. Вот, спорим, здесь перезимую, - и он опрометчиво тычет пальцем на мой дом.

А ничего что я вас отлично слышу?

Компания смеется, продолжая есть грязными руками, но вдруг один замечает:

— Местные женщины очень привередливые. Ты не спорь. Проиграешь.

— А чем они отличаются? Главное нагнуть, а потом куда она денется?

— А если не захочет, чтобы нагнули? – давясь смехом уточняет один из собеседников.

— Они все хотят, просто не знают! – гордо комментирует спорщик, пытаясь где-то в районе колена вычертить главный аргумент.

Хороший план — про себя размышляю я — На самоубиться.

При чем я даже не понимаю, что меня бесит больше. То, что в этот момент для него совершенно неважно с кем зимовать? Или то, что обсуждают это в моем присутствии? Или то, что мужчина озвучил. Мол сначала заломаю, а потом познакомимся. В процессе так сказать. И вот я печально смотрю на жидкую грязь, которая липнет к лопате, если придется копать большую яму.

Но героя уже не удержать, они обсуждают ставки. Для меня ничего не изменилось, план мероприятий я наметила еще дома и пока не докопаю не уйду. А кто там чего себе придумывает, меня мало беспокоит. Но в какой-то момент звонит телефон, на том конце обладатель объекта, наш не любитель удаленщиков.

— Привет! А ты видела? Я же обещал тебе что строителей выведу!

— Привет. Да, лучше поздно, чем никогда – вяло отвечаю я.

— Ребят вот таких обещали! – радостно сообщает сосед. — Рукастые, из нормальной бригады, наши русские пацаны и руки у них откуда нужно растут.

Я уныло смотрю на его цоколь, где продолжают ржать аки кони грязные смуглые люди. Но сосед продолжает:

— А я чего звоню? Ты, если что помоги там, если вдруг им что понадобится.

Одному вот перезимовать негде. В этот момент от группы товарищей отрывается спорщик и топает ко мне.

— Слушай, Саша. Ты не обижайся. Я человек простой. Но эти армянские строители ко мне и близко не подойдут. Я и вилами могу, если меня выбесить.

Смелый строитель действительно не может подойди. Он уже два раза упал на дороге, но улыбка не сходит с его лица. Наверное, содержимое термоса, сильно ударяет в голову.

— Ты не путаешь? Как это у меня на участке обезьяны работают?

— Саш! Ты сам разбирайся. Я вижу трех армян. И один уже очень хочет со мной познакомиться. Не знаю, что они пили из термоса, но он явно поверил в себя. Так что строители твои, вот сам с ними и решай.

— Познакомиться? Да они там ох..ели? Прячься в доме, я тебя спасу!

Ну ни фига себе спасатель! То помоги, то прячься… В этот момент двое других решают помочь своему брату по строительству вернуться к трудовым успехам.

Не проходит и полчаса, как на объект приезжает наш спасатель. Он паркуется на внушительном расстоянии, чтобы не испачкать машину, топает пешком. До меня медленно начинает доходить, что один крупный мужик, супротив трех армян не вывезет. И я остаюсь страховать этого дебила. Но вопреки моим ожиданиям, Сашенька поднимает трубку телефона и начинает орать на бригадира.

Там есть всё. Много-много мата. Уточнения что он думает об обезьянах на стройке, пояснения, что обезьяны, это все, кто не славяне. Что армяне в его градации находятся сильно ниже других инородцев. Он орет не сдерживаясь. Без остановки. И ежику понятно, строители его отлично слышат. На него с лопатой на перевес уже бежит спорщик, его ловят товарищи, все они кричат. А Сашенька, злорадно выкрикивает в трубку напоследок:

— Твои собаки непривитые на меня кидаются! Ты кого притащил?

Он относит трубку от уха чтобы слушатель тоже впечатлился реакцией бригады на его высказывания. И теперь телефон звонит у одного из строителей. А пока незадачливому гражданину объясняют что-то, сосед гордо приближается ко мне и выдает:

— Все. Заменят их на наших. Я сказал, что сделаю и сделал!