Воскресное

Бальтазар остался на заправке один. Завернувшись в куртку Даниеля, размышлял, как изменилась его жизнь с тех пор, как он встретил бармена Даниеля.

Когда-то Бальтазар был не особо успешным бизнесменом Бенедиктом, алкоголиком и марксистом. И, видимо в состоянии алкогольного угара, утратил разум и полез не в свои дела, которые едва не стоили Бенедикту жизни. Героем себя возомнил, мессией и спасителем мира. Ну, или просто поступил правильно, но крайне непрактично.

...Жизнь удалось сохранить, благодаря Даниелю, а вот личность Бенедикта безвозвратно утрачена. Из представителя богатой семьи (такой богатой, что можно позволить себе быть марксистом), дипломами лучших университетов и бизнес-школ, с резюме, что обеспечивало дальнейшую занятость где угодно, Бенедикт превратился в Бальтазара — скромного учителя сельских школ и провинциальных местечек с фальшивым дипломом университета, который давно закрыли, практически нищего, без родственников, друзей и даже знакомых... Думал, справится — новая жизнь лишила его оков, которые всегда Бенедикта тяготили, но оказалось нелегко. И, пожалуй, уже не нужна была бы эта новая жизнь, если бы не Даниель. Даниель хотел сделать жизнь друга нормальной.

Да кто он вообще такой — этот Даниель? Бармен-ловчила из той прошлой жизни, который мог все, и нянчился с Бенедиктом, как с ребенком. Конечно понимает, что сотрудник порта — всегда ценный человек для ребят такого рода, но бармен сильно рисковал и полез вместе на тот склад по своей личной инициативе и видимо потом имел серьезные проблемы из-за героического каприза Бенедикта...

И превратить Бенедикта в Бальтазара простой бармен бы не смог. Непрост был тот бармен, ох, как непрост...

— Никогда не нужно спрашивать, — так  тогда один раз ответил на вопросы Даниель, — Я не могу сказать. Лучше молчи, Бенедикт, целее будем оба...

Бенедикт, то есть Бальтазар, и помалкивал. И слова не сказал, когда Даниель вдруг объявился снова в его жизни, и теперь был учителем английского языка. И Даниель очень натуральным таким был учителем английского языка — в одежде, поведении, речи и манерах. Выглядел также органично, как органично до того выглядел бармен.

— Не нужно спрашивать — сказал Даниель еще до того, как о чем-то спросили, — Не могу сказать.

А тут это странное поручение... Лестно, конечно, что Даниель доверить свои дела может только Бальтазару, но все равно странно — что заинтересовало учителя английского языка в этих перевозках? Тут это дело обычное — регулярный, легальный и нелегальный траффик на работу в европу и обратно, борются с траффиком номинально, в любом райцентре есть те, кто этим занимаются, все знают... А тут дружище Даниель прямо взбеленился весь, такой злой, что глаза, будто стеклянные стали... Странное дело для такого выдержанного парня.

На ночной заправке было тихо и спокойно, редкие машины заправлялись, еще меньше людей заходило в магазин. Уборщица, кряхтя, мыла туалет на улице, выливала воду из ведер на траву... Это было так нормально и обыкновенно, так умиротворяюще, что Бальтазар задремал.