"Таяние снегов" (не любовный, но все-таки роман)

Позже он, привычно вечером выйдя на прогулку со собаками (Настенька осталась в коттедже, снова уткнувшись в свой ноут), после некоторого колебания набрал номер Лики (предчувствуя, что нарвется на язвительные колкости). 

- Ты меня разыскивала? Что-то случилось? 

- Да так, ничего, - разумеется, голос Анжелики звучал сухо, едва ли не неприязненно. - Просто хотела увидеться. -и после паузы, - Не знала, что у тебя есть внебрачная дочь. 

Не “булавочный укол”, а удар наотмашь. Волконский не так уж и удивился. 

- Настя не моя дочь.  

- Неужто племянница? - яда в голосе Лики прибавилось. На какой-то момент Волконскому показалось, что он просочится через аппарат. 

- И не племянница. 

Лика коротко фыркнула. 

- Еще скажи, что она совершеннолетняя. 

- Четыре года как полностью совершеннолетняя. Что-то еще хочешь узнать? 

Пауза. 

- Да, собственно, ничего, - наконец заговорила Лика усталым голосом. - Ты всегда был рисковым мужиком, Волконский. А теперь, видимо, тебя накрыл кризис среднего возраста. Могу только посочувствовать. 

- Взаимно, - он почувствовал досаду, при том отлично понимая, что все язвительные выпады Анжелики - не более, чем ревность. Ревность к непростительно молодой и красивой “сопернице”. Которая, к тому же, в ней, Анжелике, соперницы не увидела. 

Что также было объяснимо. 

Лика прервала связь первой. Ему было и неприятно, и неловко, но все же не настолько, чтобы настроение испортилось. На дворе стоял мягкий летний вечер, хотелось дышать полной грудью и абсолютно абстрагироваться от всех проблем - и нынешних, и возможных в будущем. 

Вернувшись, постучался в Настину комнату. Она не запиралась, но дверь периодически прикрывала. 

- Не хочешь пройтись? - спросил Волконский. - Погода прекрасная. 

Она дернула плечом, потом закрыла крышку своего ноутбука. 

- Вообще-то, я днем погуляла. Но если хочешь... 

- Тебе нужно двигаться. 

“Отлично, - холодно-иронично отметил “Вульф”, его альтер-эго, - Если это, по-твоему, единственный способ для нее справиться с депрессией, тебе прямая дорога в психолухи.” 

По губам Насти скользнула слабая улыбка. Бледная тень ее прежней - лучистой и озорной. Но хоть что-то. 

Волконского неожиданно посетила идея. 

- Как насчет велосипедной прогулки? 

Настя удивленно вскинула брови. 

- У тебя есть для меня велосипед? 

- К сожалению, только один. Ездить умеешь? 

Она чуть прикусила нижнюю губку. В глазах зажегся интерес. 

- Давно не практиковалась. Но в детстве гоняла на велике с удовольствием. 

- Значит, и сейчас все получится. 

Свой городской велосипед Aspect он содержал в хорошем состоянии. Вывел его из гаража. 

Настя, облаченная в потертые джинсы и футболку, выжидательно смотрела. 

Волконский подвел к ней велик. 

- Садись. 

После небольшого колебания она повиновалась. Он отпустил руль. 

- Теперь езжай. 

Поначалу она крутила педали неуверенно, но быстро освоилась. Проехала с десяток метров по асфальтированной поселковой дороге, вернулась. Он с удовлетворением отметил, что на щеках ее появился румянец. И взгляд огромных темных глаз определенно оживился. 

- Здорово, - сказала Настя, - Мне честно нравится. 

- Ну, значит, купим и тебе велосипед. Станем совершать совместные прогулки. 

Несколько секунд она пристально смотрела на него. 

- Иногда мне кажется, что ты действительно... 

“Меня любишь”, читалось в ее взгляде. 

- Тебе не кажется, - ответил “Вульф” слегка подсевшим голосом.  

Она отвернулась, опять ставя ступни на педали. 

- Немножко покатаюсь, ты не против? 

Он лишь пожал плечами. Лед, похоже, тронулся. По крайней мере, начал трескаться. 

- Соблюдай осторожность, - на всякий случай сказал Волконский, в ответ услышав насмешливое фырканье. Она ускорилась и укатила вперед. Он остался стоять напротив коттеджа, глядя ей вслед. “Внебрачная дочь”, ага. 

 Хотя кое в чем Лика была права - он действительно порой видел в Настеньке ребенка. 

 * * *