Элан

Девочка капризничала: вертелась, кричала, топала ножками и размахивала руками. Она ненавидела, когда по голове водят жёстким гребнем. Она ненавидела свои длинные волосы и то, что она девочка. Потому что приходилось шить, стирать и, что хуже всего, развешивать на морозе постиранные вещи. Хорошо хоть колоть дрова не заставляли и ходить в лес.

За окном уже стемнело, выл ветер, по окнам барабанила метель. Трудно было понять, который сейчас час — темнеть начинало в пять вечера. Светало рано. А раз уже стемнело, наступало время купаться, ужинать, расчёсываться и отправляться спать. Она ненавидела расчёсываться.

— Элан, сядь ровно, — проговорила женщина, взяв со стола деревянный гребень. Её голос был мягким, но одновременно требовал послушания. В нём звучала тонкая грань между: «либо ты сидишь спокойно, либо я тебя выпорю».

Элан послушалась. Но ей всё равно не сиделось спокойно, и она начала расспрашивать.

— А где папа?

— Я отвечала тебе. Не вертись.

Гребень вплёлся в волосы и противно заскользил по голове.

— Ай! — вскрикнула Элан. — Ты плохо отвечаешь. Ты постоянно говоришь, что он далеко, но видит, как я расту. Как он видит?

Ответа не последовало. Женщина взяла коробочку с пчелиным воском, смешала его с соком крапивы, вымочила в этой смеси гребень.

— А где брат? — Малышка не унималась. Покачивала ножками.

— Брат на охоте.

— Я тоже хочу, — протянула девочка, обиженно надувая губки. — Попроси брата взять меня на охоту, меня он не слушает.

— И правильно делает. На твоё совершеннолетие я возьму тебя в лес в неделю цветения. Мы будем запасаться травами и ягодами на всю зиму.

— Правда возьмёшь? — Она вновь повернулась и посмотрела на маму, та грозно посмотрела в ответ.

— Не вертись. Возьму, обещаю.

До совершеннолетия — а оно наступало, когда юной девушке исполнялось четырнадцать лет — оставалось ещё шесть лет. С каждым годом Элан всё труднее было сидеть на месте и помогать по дому — такой уж у неё был бунтарский характер. Она завидовала своему брату, который говорил, что видел великолепных сизых драконов в неделю цветения.

Вся жизнь в деревне Элан крутилась вокруг десяти дней в году, когда вся природа всего за одну ночь сбрасывает снежные покровы и ледники, и всё вокруг начинало благоухать. В это время мужчины уходили далеко в лес на охоту и запасались мясом, которого зимой было не найти. Женщины прочёсывали окрестности, собирая травы, ягоды и все, что можно было запасти.

Всё остальное время в измерении бушевали метели и гибло всё живое — те, кто не успел спрятаться или приспособится.

Бесконечными вечерами брат рассказывал уже повзрослевшей Элан подробности о схватках с волками, которых вёл за собой оборотень, о троллях или о том, как он разбил не один лагерь воров и убийц. В эти мгновения Элан смотрела на него блестящими глазами. Ей хотелось также, но в деревне царил патриархат. О своих тайных мечтах она могла рассказать только своей подруге — хмурой и вечно молчаливой Зенитс.

— Зен, а ты задумывалась о том, что снаружи деревни?

Зенитс покачала головой. Элан смотрела в окно, на однотипный пейзаж зимы, который она ненавидела так же, как расчёсывание или свои длинные волосы.

— А вот я думала… думала, что хочу узнать, насколько большой мир. Там, за окном, игроки сражаются с монстрами, там большие города с множеством вкусностей, там существует мода на одежду и драконы. Честно-честно.

— Ты же знаешь, что нам нельзя, — ответила Зенитс. — Ты ведь слышала рассказы старухи о том, кто мы. Мы просто игровые персонажи — баг системы, ошибка, созданная слиянием игрока и НПС.

Зенитс подняла палец вверх, пародируя старческий голос старейшины:

— Девочки, запомните: вы должны показать игрокам, что этот мир реален. Из года в год мы будем собирать урожай в неделю цветения и пережидать зиму, потому что так делали наши предки и будут делать наши дети.

Элан резко развернулась.

— Нет! Я так не хочу! Я не собираюсь каждый год сидеть тут и шить.

— А что плохого в шитье? — спросила Зенитс, озадачено посмотрев на свою подругу. В этот момент она сидела за швейной машинкой, где работала над двумя одинаковыми комплектами одежды для себя и Элан.

— Всё, в нём плохо всё: от пряжи до иглы. А я… — она посмотрела на свои руки, — я хочу быть воином!

Элан схватила с кухонного стола нож, одним точным взмахом отрезала волосы — она ненавидела свои волосы. Затем взяла второй, перехватила оба ножа обратным хватом. Встала в неуклюжую стойку и стала повторять движения за братом, размахивая ножиками.

— Элан… — Зенитс недоговорила, посмотрела на волосы на полу, затем на Элан, встретилась взглядом с подругой. Элан знала, что в этом непроницаемом лице сейчас читается улыбка. Зенитс продолжила: — Впрочем, ничего.

Следующие несколько лет прошли в постоянных тренировках и страхе быть пойманной. Приходилось терпеть жуткий холод, закалять своё тело и оттачивать навыки с обычными кухонными ножами. Но каждый её день теперь был наполнен смыслом. Она твёрдо решила, что сбежит, как только станет совершеннолетней.

Её день рождения приходился на первый день весны. Женщины деревни пригласили её собирать травы с ними, дали плетённую корзинку. Ножи были спрятаны на бёдрах под сарафаном, в рюкзаке удобная сменная одежда и обувь, небольшой запас еды.

Она отделилась практически сразу, имитируя сбор трав. Навыки скрытости пригодились — она смогла догнать мужчин. Держалась неподалёку. Когда они разбили лагерь, Элан была совсем близко — всего в четырехстах метрах. Нужно было только подгадать идеальный момент, чтобы показать свои навыки.

Ожидание затянулось и Элан решила перекусить. Фатальная ошибка. Лисы прибежали в ту же минуту, окружили её в кольцо, заставили обороняться, почувствовать себя добычей.

Она увернулась от прыжка первой лисы, поймала на лезвие вторую, отбросила. Закружилась в полуоборотах, пытаясь уйти сразу от нескольких наскоков. Первый удар пришёлся в бедро, разорвал мышцы. Она сдавленно вскрикнула. Опомниться ей не дали — следующий прыжок повалил её на землю.

Послышалась ругань и вой, хруст ломающихся веток — к ней кто-то бежал. Она чувствовала острую ноющую боль, пыталась кататься в траве, но хищники будто жрали её заживо. Титаническими усилиями она встала на ноги, со всей силы ударила наотмашь. Острое лезвие на секунду застряло в глотке лисы, затем перерубило ей голову.

Следующий удар острыми когтями разорвал рубашку, оголил грудь, хлынула кровь. По лесу пронёсся крик — дикий, безудержный, отчаянный. Она не понимала кто кричит, не слышала себя. Вокруг завязался бой. Мужчины — они тут, пришли спасти её. Они все видят, как она лежит, истекая кровью, с голой грудью и порванным бедром, сражаясь двумя кухонными ножами. Как же стыдно…

«Мы просто игровые персонажи — баг системы, ошибка, созданная слиянием игрока и НПС», — пронёсся в голове голос подруги.

Тогда Элан не знала, что это поражение в лесу изменит её. Оставит уродливые шрамы на всем теле и в душе. Если бы она знала, что спустя несколько лет встретит Илиса, что он станет точкой невозврата в прежнюю жизнь и если бы знала, что он даст ей надежду и наполнит путь смыслом — она бы никогда не пошла в тот лес.