Отрывок из главы 18 моего романа «Биткойн:Последний сатоши».

Делюсь отрывком из главы 18 моего романа «Последний сатоши».

Жанр: философский триллер о криптовалюте и будущем человечества.Время действия: 31 декабря 2150 года, Токио.Герой: Хидэки Танака, четвёртое поколение семьи майнеров.

Роман охватывает 174 года — от создания криптографии с открытым ключом (1976) до финальной битвы за децентрализацию (2150).

Глава 18 ПОСЛЕДНИЙ САТОШИ

31 декабря 2150 года
Токио, квартал Сакура

ЧАСТЬ 1: УТРО

Хидэки Танака проснулся за три минуты до будильника. В пятьдесят четыре года его тело знало ритм лучше любого устройства. Серое предрассветное свечение просачивалось сквозь умные окна спальни, автоматически настраивающие прозрачность по уровню света. Рядом тихо дышала Юки, его жена. Тридцать четыре года вместе, и он все еще любил смотреть, как она спит.

Хидэки осторожно поднялся, стараясь не разбудить. Босые ноги коснулись теплого пола — система подогрева уже включилась десять минут назад, как каждое утро в шесть ноль пять. Он натянул домашний халат и вышел в коридор.

Дом был тихим. Их дочь Кейко давно съехала — двадцать четыре года, своя квартира в соседнем квартале, своя жизнь промптера, создающего искусство через диалог с ИИ. Но внучка Хана часто оставалась ночевать. Десятилетняя девочка обожала деда и особенно любила слушать его истории о «старых временах», которые для неё звучали как сказки о драконах.

Хидэки спустился по лестнице в кухню. Окна здесь уже полностью прозрачны — восток розовел предрассветными красками. Город просыпался медленно, по-зимнему лениво. Токио 2150 года мало напоминал мегаполис его молодости. Небоскребы стояли те же, но между ними теперь зеленели вертикальные сады, а на крышах вращались небольшие ветрогенераторы — больше для красоты, чем для пользы. Настоящую энергию давал квартальный термоядерный микрореактор, спрятанный под землей.

Хидэки подошел к кофемашине и провел рукой над сенсором. Машина мягко загудела, начиная варить эспрессо. На столешнице лежал тонкий прозрачный дисплей — он автоматически включился, показывая утреннюю сводку.

ALGORITHMIA DAILY BRIEF
31 декабря 2150, 06:12

Доброе утро, Хидэки. Сегодня последний день года.

Ваши майнеры работали стабильно всю ночь.
Квартал Сакура: вклад подтвержден.
Tokyo Metropolitan Pool: второе место среди городских пулов.

Глобальная сеть: 83% децентрализация, угроз не обнаружено.

Сегодня исполняется 10 лет с момента добычи последнего сатоши.
Празднование на площади Сибуя начнется в 18:00.

Желаете подробностей?

Хидэки провел пальцем влево — сводка свернулась. Он уже прочитал главное.

Кофемашина пискнула. Хидэки взял крошечную чашку эспрессо — крепкого, почти черного, с плотной золотистой пенкой. Поднес к губам. Закрыл глаза.

Первый глоток кофе. Каждое утро как ритуал.

— Дедушка?

Хидэки обернулся. На пороге кухни стояла Хана в пижаме с единорогами, растрепанная, с заспанными глазами.

— Доброе утро, принцесса, — улыбнулся он. — Ты рано.

— Не могу спать, — Хана подошла и забралась на высокий стул у барной стойки. — Сегодня же праздник!

— Праздник будет вечером. Тебе еще двенадцать часов спать можно было.

— Но я хочу с тобой! — она посмотрела на него огромными карими глазами. — Дедушка, а правда, что сегодня день, когда добыли последний сатоши?

— Не совсем, — Хидэки достал из холодильника коробку молока, налил ей в стакан. — Последний сатоши добыли десять лет назад, двадцатого апреля. Но празднуют в Новый год, потому что круглая дата.

— А что значит «добыли»? — Хана отпила молоко, оставив белые усы. — Биткоины же в компьютере.

Хидэки сел напротив. Как объяснить десятилетней девочке то, что взрослым потребовалось сто лет, чтобы понять?

— Видишь ли, — начал он медленно, — когда-то давно биткоины создавались. Каждые десять минут система награждала тех, кто обрабатывал транзакции. Это называлось «майнинг» — добыча. Как добыча золота из земли, только математическая.

— Я знаю про майнинг! — оживилась Хана. — Наш майнер в подвале! Мама говорила!

— Твоя мама, — кивнул Хидэки. — Она моя дочь. Но да, наш майнер. Только он уже не получает новые биткоины. Он получает комиссии — маленькие платежи от людей за обработку их транзакций.

— А раньше получал новые?

— Раньше — да. Но система была устроена так, что каждые четыре года награда уменьшалась вдвое. Это называлось «халвинг». Сначала майнеры получали по пятьдесят биткоинов за блок. Потом двадцать пять. Потом двенадцать с половиной. И так далее, все меньше и меньше.

— Пока не кончилось?

— Именно. Двадцатого апреля 2140 года был добыт самый последний сатоши.

— Сатоши? — Хана нахмурилась. — Но ты сказал «биткоин».

— Сатоши — это самая маленькая часть биткоина. Одна стомиллионная. Как йена и сен когда-то. Последний кусочек последнего биткоина. После этого система сказала: всё, хватит. Двадцать один миллион биткоинов добыто. Больше не будет. Никогда.

Хана задумалась, медленно допивая молоко.

— А почему двадцать один миллион? Почему не двадцать или тридцать?

Хидэки рассмеялся:

— Это математика, принцесса. Создатель системы выбрал это число сто сорок один год назад. Никто точно не знает почему. Может, ему нравилась эта цифра. Может, в ней был какой-то смысл. Но теперь это неважно. Важно, что система сдержала обещание. Двадцать один миллион — и ни одного больше.

— И это хорошо?

— Это очень хорошо. Это значит, что деньги честные. Их нельзя напечатать больше, как делали правительства раньше. Их количество зафиксировано навсегда.

Хана кивнула, но было видно, что не до конца понимает. Да и как ей понять? Она родилась в 2140 году, в самый день завершения эмиссии. Для неё мир всегда был таким: стабильным, децентрализованным, математически честным. Она никогда не видела инфляции. Никогда не слышала, как правительство обещает «напечатать денег, чтобы всем хватило». Для неё это звучало бы как сказка про глупого короля, который думал, что может создать золото из воздуха.

— Дедушка, — снова начала Хана, — а правда были времена, когда были… как это… банки?

Хидэки усмехнулся. Юки любила пугать внучку историями о «страшном прошлом».

— Да, были. Но я их не застал. Последний банк в Японии закрылся в 2070 году, за двадцать шесть лет до моего рождения. Мой отец — твой прадедушка — застал. Ему было тогда восемь лет, но он запомнил. Он мне рассказывал.

— А что такое «банк»?

— Это было здание, куда люди приносили свои деньги на хранение.

Хана вытаращила глаза:

— ПРИНОСИЛИ? Как вещь?

— Ну, в то время деньги уже были цифровыми, отец говорил. Но люди всё равно должны были идти в банк, открывать счет, доверять им свои сбережения.

— А зачем? — искренне не понимала девочка. — У меня деньги в моем приватном ключе. Я его помню наизусть с шести лет.

— Вот именно. Но раньше было по-другому. Люди не могли хранить деньги сами. Им нужны были посредники.

— Это глупо.

— Сейчас кажется глупо. Отец говорил, тогда это было нормально.

— А банки крали?

Хидэки засмеялся:

— Отец рассказывал — иногда. Но чаще просто брали комиссии за всё. За хранение. За перевод. За снятие. За то, что ты дышал рядом с ними.

— Это точно глупо, — решительно сказала Хана. — Я бы не доверила им свои сатоши.

— Я тоже не доверяю. Но банков больше нет, так что всё в порядке.

Они помолчали. За окном небо из розового становилось оранжевым. Солнце еще не поднялось, но город уже просыпался. Где-то вдалеке мягко гудели автономные транспортные капсулы, развозящие людей на работу. Точнее, не на «работу» в старом смысле — большинство рутинных дел делали роботы. Люди занимались творчеством, наукой, общением. Или просто жили, как «счастливчики» — те, чьи прадеды купили биткоин за сотню долларов и сохранили для потомков.

— Дедушка, — вдруг спросила Хана тихо, — а ты счастливчик?

Хидэки покачал головой:

— Нет, принцесса. Мой прадед — тот, кто работал на заводе Toyota — он не купил биткоин в 2010-х, когда тот стоил сотни долларов. Не поверил. Думал, что это пузырь. Что правительство запретит. Что это обман. Мой дед, твой прапрадед, тоже не купил.

— И что случилось с ними?

— Прадед работал восемьдесят лет, с 1998 до 2078 года. Родился в мире йен и долларов в 1978-м. Когда появился биткоин, ему был тридцать один год — он не обратил внимания, был занят работой и семьей. Когда биткоин стал серьёзным в 2020-х, у него были дети, ипотека, кредиты. Некогда было разбираться. Когда в 2040-х стало очевидно, что биткоин побеждает, ему было за шестьдесят. Цена уже миллионы долларов. Недостижимо.

Хидэки замолчал, вспоминая.

— Последние сорок лет жизни он пытался копить сатоши. С зарплаты откладывал понемногу. Умер в 2089 году, в сто одиннадцать лет. Не в нищете, но с сожалением. Я помню его последние слова: «Если бы я купил хоть один биткоин в 2013 за сто долларов… Но я думал, что это для программистов, не для рабочих».

— А ты?

— А я начал майнить в 2125 году, когда мне было двадцать девять лет и биткоин уже стоил восемьдесят миллионов долларов. Майнил понемногу. Откладывал от каждой зарплаты промптера. Двадцать пять лет. По курсу 2150 года — это несколько миллионов долларов. Не богатство «счастливчиков», но хорошая пенсия. Комфортная жизнь.

Он замолчал, глядя на розовеющее небо.

— Но знаешь что, Хана? Я не жалею. Мой прадед не купил биткоин, но я не виню его. Он жил в мире, где правительства всегда обманывали. Где обещания не выполнялись. Где «цифровые деньги» звучали как мошенничество. Он не мог поверить в систему без лидера, без банка, без гарантий государства. Это было слишком странно.

— Но теперь все так живут, — сказала Хана.

— Да. Теперь это нормально. Но чтобы стало нормально, кто-то должен был поверить первым. Кто-то рискнул, когда все смеялись. Кто-то держал, когда цена падала на восемьдесят процентов. Кто-то не продал на вершине, когда можно было стать миллионером. Эти люди — твои «счастливчики». Их не так много. Может, два-три процента населения. Но они изменили мир.

— Как?

— Они доказали, что система работает. Что математика сильнее жадности. Что можно создать деньги, которым не нужен король, президент или банкир. Только код. И код не обманывает.

Хана кивнула серьезно, как будто поняла что-то важное. Хотя Хидэки сомневался — в десять лет сложно понять всю глубину того, что произошло за последние полтора века.

За его спиной раздался тихий гул. Хидэки обернулся к дисплею на столешнице — пришло уведомление.

PAYMENT RECEIVED
From: Mika Yoshida (neighbor, Block 3-15)
Amount: 12,500 sats
Note: «За помощь с ремонтом крыши. Спасибо, Хидэки-сан!»

Transaction confirmed in block #6,983,721
Fee: 10 sats
Time: <1 second (Lightning Network)

Хидэки улыбнулся. Вчера он помогал соседке починить протечку на крыше её дома — роботы не справились с нестандартной задачей, потребовалась человеческая изобретательность. Работа заняла три часа. Мика предложила заплатить, он отказывался, но она настояла. Отправила деньги прямо сейчас, в шесть утра, через Lightning Network.

Деньги пришли мгновенно. Без банка. Без комиссий, кроме десяти сатоши. Без разрешения. Без посредников. Просто математика.

— Что это? — Хана встала на стул, чтобы заглянуть в дисплей.

— Соседка прислала оплату за работу.

— Сколько?

— Двенадцать с половиной тысяч сатоши.

Хана задумалась, загибая пальцы. В школе их учили арифметике через биткоин — все примеры в сатоши, все задачи про транзакции и комиссии.

— Это… много?

— Немного, — улыбнулся Хидэки. — Достаточно купить хорошую еду на неделю или билет на гиперлуп в Осаку.

— А сколько у тебя всего?

Хидэки покосился на внучку. Вопрос был невинным, но старая осторожность всплыла автоматически.

— Достаточно, — уклончиво ответил он. — Никогда не говори людям, сколько у тебя биткоинов.

— Почему?

— Потому что, хоть мир стал безопаснее, жадность никуда не делась. Если люди узнают, что у тебя много, они могут попытаться украсть.

— Но как? Мой приватный ключ только в моей голове!

— Могут заставить сказать.

Хана нахмурилась:

— Квартальная стража не позволит.

— Стража хорошая. Но лучше не рисковать. Просто запомни: никогда не говори, сколько у тебя. Даже друзьям.

— Хорошо, дедушка.

Они снова помолчали. Солнце наконец показалось из-за горизонта — яркое, зимнее, низкое. Лучи упали на столешницу, превратив прозрачный дисплей в мерцающее стекло.

— Дедушка, — снова начала Хана, — а ты пойдешь сегодня в подвал? К майнеру?

— Планировал. Хочешь со мной?

Глаза девочки загорелись:

— Да! Ты покажешь, как он работает?

— Покажу. Только оденься теплее. В подвале холодно.

Хана соскочила со стула и помчалась наверх за одеждой. Хидэки допил остывший эспрессо и встал. Пора будить Юки. День будет длинным — вечером празднование на площади Сибуя, встреча с друзьями, фейерверки. Последний день 2150 года.

Последний день первого десятилетия после завершения эмиссии.

Десять лет, как система сказала: «Готово. Двадцать один миллион. Больше не будет.»

И сдержала слово.