Грачи прилетели

За стеной телевизор бубнит новость последних дней: «Из Третьяковской галереи пропала картина Саврасова "Грачи прилетели". На данный момент известны приметы преступника: мужчина средних лет, возможно, приезжий...» -- голос диктора обрывается музыкой. Сосед переключил канал.

Худой мужчина с посеребренной щетиной сидит на бугристом матрасе в углу маленькой комнаты. Смятое желтое одеяло колет его голые ступни верблюжьей шерстью. Свет изредка заглядывает в окно из двора-колодца и почти не разгоняет сумерки, затянувшие скудную мебель в тусклую шаль. Шкаф цвета каштана и круглый стол - единственные соседи подражателя кровати.  У подоконника на стуле стоит картина, а рядом на полу - плоская коробка с бурой тряпкой внутри. Пыльные лучи солнца случайно задевают холст и оживляют пейзаж ранней весны. Мужчина, уткнувшись подбородком в угол коленей, смотрит с блаженной улыбкой на творение художника и переносится в другой мир.

Он идет по проталине и ступает в расползающийся сугроб, трогает шершавый ствол березы, упираясь в него костлявой рукой. Дрожащие ноги проваливаются все глубже в тающий снег, который струится по коже и пропитывает истрепанную ткань кроссовок. Тишину нарушают лишь резкие крики птиц, неугомонно кружащих над головой, как черные тени. Хлопанье крыльев в гнездах отдаётся рваной волной кривому дереву и словно дозволяет узловатым пальцам прикоснуться к острым перьям. Воздух морозит нос, а холод только просыпающегося марта забирается под тонкий серый свитер, стучится прямо в ребра, пытаясь остудить догорающий уголек в глубине. Солнце, играясь, кидает неводом свет, и, попадаясь в него, глаза набухают слезами. Ветер кружит запах сырого забора, копоти свечей из старой церкви и  оседает на пересохших губах горьковатыми каплями.

«Я наконец-то приехал, мама» - повторяет мужчина, утопая безумным взглядом в полотне, и закрывает мокрые глаза.