Садили картошку и весили куртки...

Заметила, что словосочетание "садить картошку" сплошь и рядом попадается не  только в соцсетях и СМИ, но и в текстах на АТ. В бытовом фэнтези героини регулярно что-нибудь садят. Похоже, эта неправильная форма слова уже стала чуть ли ни нормой. Есть еще несколько таких навязчивых речевых ошибок - "весить" в значении "вешать" (весить одежду). "Выложить" в значении "сложить" (выложить стену из бревен). И так далее, и тому подобное...

И подумалось тут вот что.

В истории русского языка было несколько периодов "опрощения" литературной нормы. Причем они четко связаны с общественным интересом к "народу". Первый - пушкинская эпоха. Читать стихи какого-нибудь Державина сейчас просто невозможно, настолько они архаичны. Но не успевает он умереть, и появляется Пушкин, язык которого воспринимается сегодня практически как современный. Ну, за некоторыми исключениями - некоторые слова обозначают уже исчезнувшие объекты. А следом - Гоголь с кучей малороссийских диалектных словечек и все остальные "русофилы", которые всерьез занимались сохранением и исследованием русского фольклора, использовали его для создания авторских произведений...

Следующая волна проникновения "голоса улицы" в книжный язык - 20-30-е годы прошлого века. В литературу пришло немало талантливых авторов, не имевших классического образования и писавших так, как они привыкли говорить и думать. И опять - множество регионализмов, как у того же Шолохова. Причина понятна, как понятен и пристальный интерес к народной культуре и народному языку как отражению народного самосознания.

Еще одна волна проникновения регионализмом в литературу - это 60-70-е годы, время "почвенников". Опять же: пристальное внимание к деревне, противопоставление ее языка унифицированному "городскому". Тут - обратная картина. Авторы вроде Астафьева были достаточно хорошо образованы, вращались в разной языковой среде и вполне могли писать без всяких "народных словечек". Но они целенаправленно выискивали в памяти всякие "стожары" и "затеси", формируя особый "народный" мир.

А что сейчас? В масс-литературу пришло огромное количество авторов, не только не имеющих филологического образования, но не имеющих даже минимальной начитанности и языковой "школы". Масс-литературный писатель не проходит этап ученичества. На его творческом пути нет человека, чье мнение он бы уважал, кого считал бы авторитетом, и который был бы способен сказать, что вот так-то и так-то писать нельзя, потому что это безграмотно. В лучшем случае сетератор в начале писательской карьеры поучаствует в конкурсах, на которых другие участники коллективно обсмеют наиболее вопиющие языковые ошибки. Может быть, коллективное давление и убедит автора, что писать "садить картошку" - безграмотно. 

Однако многие умудряются стать коммерческими авторами, минуя даже этап конкурсов. Как результат: считают, что любые указания на языковые ошибки в их текстах - это от зависти. 

И тут я задумалась вот о чем. А что такое - "язык улицы". Ведь значительная часть людей не говорит "садить картошку". Кто-то так говорит, кто-то - нет. Можно ли считать неправильный вариант "народным", а правильный - "не народным"? Неужели люди, которые способны говорить и писать грамотно, не входят в общность "народ"? Или подсознательно авторы АТ считают, что "народ" - это быдло, а "язык улицы" - это язык быдла?

В общем, буду думать по поводу того, как современный автор представляет себе "народ". Который к тому же часто - его ЦА.