На даче.

Глава из книги, которая пишется потихоньку. Но как-то слишком потихоньку, поэтому захотелось представить небольшой отрывок из нее. Вдруг кому-то понравится. 

Да, и эта история абсолютно реальна. 

На даче

Сиамская кошка с банальным именем Мурка и немецкая овчарка с не менее банальным именем Пальма жили на даче. Нет, зимой хозяева забирали их в город, и обе коротали долгие вечера на подстилках в большом коридоре городской квартиры. 

Но сейчас было лето. Даже не так. ЛЕТО. Летом можно было поваляться на теплой траве кверху лапами, погоняться за птичками и бабочками, понаблюдать как в соседском дворе задрав пушистый хвост разгуливает высокомерный «перс», имевший, правда, весьма звучное имя «Эриксон»... В общем, можно было много чего.

Летом, теплым и замечательным летом, Мурке дозволялось немного посидеть возле хозяина на деревянном мосточке у речной заводи, пока он гибкой палкой вытащит сверкнувшую серебром рыбёху и кинет прямо к коричневой мордочке. Вцепиться в плотвичку или красноперку, а то и маленького сазанчика зубами, не дожидаясь пока рыбка шлепнется на доски, и удрать вместе с ней по тропинке под ветвистую яблоню. К Пальме под бочок, чтобы такие, как Эриксон завидовали молча. И съесть эту рыбку целиком! 

Летом, шумным и веселым летом, чаще после дождя, Пальме вменялось в обязанность ходить с хозяйкой в лес и внимательно наблюдать, как та набирает в корзину странные мягкие растения, которые ни одна порядочная собака есть не станет. Но было приятно неспешно шагать за женщиной след в след и усердно бдить, чтобы никакая другая собака, и не только собака, не смела даже косо взглянуть в сторону хозяйки.  Хоть и тянуло иногда, почуяв свежий заячий след, рвануть за ушастым вдогонку.

Словом, жизнь у кошки с собакой отличалась спокойствием и благодатью, и только одно омрачало эту самую жизнь и заставляло задумываться о хлебе насущном. Те неприятные дни, когда хозяева закрывали ворота, садились в глухо рычащую повозку и куда-то исчезали на день-другой. В это тревожное время, особенно ночью, приходилось особенно напрягать уши и носы, заботясь об охране вверенного участка и дома, благо свобода передвижения обеих хвостатых подруг ничем ограничена не была. 

Конечно, добрые хозяева оставляли в мисках под навесом корм, но он так быстро заканчивался – буквально за один присест! – что все остальное свободное от приема пищи время Мурка старалась охотиться на птиц, мышей, а иногда и кузнечиков, а Пальма с завистью косила коричневым глазом, если охота заканчивалась удачно. И тяжело вздыхала у старой яблони, терпеливо дожидаясь приезда дорогих человеков.

Но однажды…

Обходя дозором весь садовый участок после очередного хозяйского отъезда, Пальма унюхала запах. Запах тянулся тонкой струйкой из веранды дачного домика и дразнил черные влажные ноздри ну просто непозволительно настойчиво. Копченый окорок и свежеиспеченный хлеб! Уж в чем-чем, а в этих непередаваемых по вкусности ароматах Пальма разбиралась превосходно.

И что же это получается? За дверью веранды, на столе, находится очень вкусное?!

А Мурка уже сидела на узком подоконнике большого окна, и разглядывала через стекло пакет, лежащий буквально перед ее носом. Она тоже почувствовала запах и сейчас терялась в догадках, что бы это могло быть? То, что съедобное – наверняка, но вот насколько много?

Пальма тихонько рыкнула, поинтересовавшись у кошки деталями дразнившего нос источника, но кошка махнула хвостом, мол, не мешай думать и созерцать. 

А что тут думать? Есть-то хочется!

Ну, и как ты попадешь внутрь, спросила кошка синими глазами. Настроение у нее было игривым, и она могла бы похулиганить и спрыгнуть собаке на спину, но решила, что ссориться с Пальмой не стоит: кто её саму будет от «Эриксона» защищать? Нет, не нужно попадать в глупое положение. Пальма собака не злая, но память у неё хорошая.

А Пальма прислушивалась к вечерним шорохам, к далекому гудку электрички, к лаю мелкотравчатого пекинеса, живущего через четыре дачных двора, и вздыхала, слегка махая хвостом. Это она выражала одобрение Муркиному спокойствию и выдержке.

Обе надолго задумались. Дело в том, что дачный домик закрывался на надежный врезной замок во входной двери. А входная дверь находилась в пристройке именуемой верандой. Да, той самой, где и лежал призывно пахнущий пакет. Но дверь самой веранды не закрывалась. Разве что на зиму вешался огромный амбарный замок, переживший, наверно, не одно поколение владельцев этой дачи. Так вот, старая деревянная дверь открывалась вовнутрь веранды и притягивалась обратно надежной жесткой пружиной. Так крепко, что давить на нее собачьими лапами было бессмысленно. Не помогала даже извечно женская тактика – толкнуть неподдающуюся дверь задом. Ну, никак! 

Сложно теперь сказать, кому первой пришла в голову эта идея, но хвостатые подруги придумали план. Хороший план, который  решили претворить в жизнь буквально сразу, как только он пришел кому-то из них в голову. Уж очень зазывно пахло из всех видимых и невидимых щелей.

Итак.

Мурка села возле самой двери, чуть-чуть не тыкаясь носом в косяк. Пальма отошла подальше, шагов на пять.

Разбег, удар лапами в дверь, дверь приоткрылась. Но совсем чуть-чуть приоткрылась, разве что только усы и пройдут.

Еще раз. Разбег, удар грудью, пружина выдержала, дверь опять хлопнула перед коричневым кошачьим носом. Но. Когда это женская натура отступала, если дело касается близкой добычи?

Отойдем подальше. Разбег, прыжок, небольшой разворот и собачья туша боком влетает старые доски. Есть! Мурке хватает пространства, чтобы прошмыгнуть внутрь, и за ней громко хлопает закрывшаяся дверь. Не беда! Так и было задумано!

Как вы понимаете, для тренированной охотницы запрыгнуть на стол труда не составило, и вот уже заветный пакет перед кошачьими глазами во всей красе. Но. Он же тяжелый! И что делать?

Да элементарно! Нужно отъесть чуть-чуть и всего делов.

Пока Мурка шуршала пакетом, пока вкусно чавкала на столе, Пальма нервничала. Совсем немного. Она, конечно, знала, что подруга не настолько бессовестна, чтобы съесть всё, но когда чуткие уши улавливают звуки трапезы, а нос, способный различать до десяти тысяч различных запахов сигналит, какой именно кусочек кошка жует, тут даже самая стойкая и тренированная собачья психика может не выдержать. И Пальма гавкнула, напоминая товарке о себе.

Конечно, кошка была воспитанной. Она съела ровно столько, сколько было бы справедливо разделено между ними двумя, затем скинула пакет на пол и потащила к двери.

На этот раз собака не стала экспериментировать, разбежалась быстрее, прыгнула сильнее, и слегка облегчившийся пакет был шустро вытащен в распахнувшуюся дверь. Копченый окорок был съеден быстро, а хлеб оставлен на всякий незапланированный случай, «напотом». Правда это «напотом» наступило ровно через час – не пропадать же добру! – и жизнь для обеих добытчиц засверкала  радужными перспективами. Осталось только поспасть на сытый желудок под яблонькой, и позволить легкому ветерку взъерошить шерсть на загривках и погонять пустой продуктовый пакет по двору, а заодно задуть его, в конце-концов, на компостную кучу в дальнем углу сада, за сараем.

Рано утром рычащая и мерзко воняющая бензином повозка привезла, наконец, дорогих человеков, которых обе хвостатые подруги побежали встречать особенно радостно. Но когда хозяйка зашла в веранду, был задан очень интересный  вопрос:

— А где окорок? — она оглянулась на хозяина, — Я же тут оставляла. Ты не перекладывал?

Ни собаки, ни кошки рядом уже не было.

— Нет, — удивленно ответил хозяин. — Воры? Но Пальма бы не пустила…

Они заозирались вокруг. Потом зашли в дом. Потом дом обошли. Потом обошли сад. Прошлись вдоль забора. Нашли пустой пакет.

— Какие-то странные воры, — заметил хозяин. — Аккуратные. Продукты сожрали и пакет на помойку выкинули.

— А может быть это Пальма с Мурой? — предположила хозяйка.

— Ка-ак?! — удивился хозяин. — Как они смогли зайти, а тем более вынести на улицу?

— Да, удивительно… — пробормотала хозяйка, заметив, как кошачья и собачья морды осторожно выглядывают из-за сарая.

И происшествию решили не придавать особого значения.

Дней через пять дорогие человеки засобирались в магазин. Пальма давно заметила, что хозяйке по извечной женской традиции постоянно чего-нибудь не хватает в самый последний момент: будь то готовка борща или же посещение театра. Вот и сейчас, устроив переполох, хозяйка потребовала срочно отвезти ее за какой-то надобностью в город.

Сами понимаете, торопливые сборы обязательно что-нибудь оставят на столе. Обязательно забудут поставить продукты в ящик, где всегда холодно, или просто не хватит времени, чтобы хоть накрыть чистым полотенцем блюдо со свежепожаренной рыбой. Да и зачем? На дворе вечереет, прохладно, до утра не пропадет.

Конечно, не пропадет. Не успеет! 

На этот раз Мурке пришло бегать туда-сюда пять раз. Ну, может, шесть. Посоветовавшись с Пальмой, она все-таки решила оставить два прожаренных куска на широкой тарелке, чтобы хозяева оценили их благородный поступок.

Хозяева оценили. Особенно хозяин. Он захохотал в голос:

— А-а, ха-ха!! Какие вежливые воры! И о нас не забыли!

Понятно, что ни Пальмы, ни Мурки рядом даже видно не было.

— Это что же творится, а?! — опустилась на табуретку хозяйка. — Я, значит, стараюсь-стараюсь, а они мне только два кусочка?! Нет, ну совсем обнаглели! 

Теперь стало предельно ясно, чьих рук мелкое воровство. Точнее лап. Но, как?! Как они это сделали?! 

И было принято решение провести следственный эксперимент.

Заранее договорившись с соседями, с теми самыми у которых обитал самодовольный Эриксон, хозяева оставили две умопомрачительно пахнувшие ватрушки на тарелке, сделали вид, что уезжают, а сами тихо-тихо прильнули к соседскому окошку, откуда была хорошо видна дверь в веранду.

И тайное стало явным. 

Мурка ватрушки не любила, поэтому бескорыстно стащила обе для Пальмы, а та в свою очередь добросовестно долбила дверь четыре раза.

Никаких экзекуций, нотаций, воспитаний и призывов к хорошему поведению со стороны хозяев не последовало, они просто стали вешать замок. Но иногда... Иногда, в особые веселые дни, когда любимые хозяева уезжали надолго, дня на три-четыре, они не закрывали дверь на замок и оставляли вкусности в веранде на полу, чтобы ушастые пройдохи, сумевшие скооперироваться ради общего дела, не теряли навыков дружного взаимодействия во имя развития собачьего и кошачьего интеллекта. Потому как разум и способность делиться, как оказалось, присущи не только человекам.