Сарьер: имперский универсализм и этнический плюрализм

Сарьер позиционирует себя не как «государство одной нации», а как «сверхнацию» или «цивилизационную платформу» — единый организм, впитавший в себя достижения сотен народов. Официальная риторика гласит: «Мы не линнцы, завоевавшие мир. Мы — сарьерцы, наследники мира». Однако в основе этого проекта лежит линнская культура, что создает сложную иерархию.

Гражданин Сарьера (сарьерская идентичность): высший и главный уровень. Доступен всем. Активно насаждается через школы, армию, медиа. Цель — чтобы человек в любой точке планеты в первую очередь говорил: «Я — сарьерец», а уже потом вспоминал о своих национальных корнях. Символика, праздники (День Прибытия, День Сарьера), общая история (где присоединение каждой страны трактуется как «Воссоединение» или «Вхождение в Цивилизацию») — всё работает на это.

Линнская культура — «стержневая культура». Она занимает привилегированное, но закамуфлированное положение. Линнский язык — не просто государственный. Это язык карьеры, науки, высшей культуры, межнационального общения. Не знать его — значит быть обреченным на социальный низ. Местные языки терпят, но их сфера сужается до быта, фольклора, семьи. Архитектура Тай-Линны (величественная, гармоничная, с островерхими крышами и сложной иероглификой) задает тон для официальных зданий по всей планете. Линнская живопись, литературные формы, музыкальные лады считаются «классическими» и «универсальными». История Линнской империи преподается как «колыбель сарьерской государственности». История других народов вписана в эту парадигму как «эпоха раздробленности до Воссоединения».

Культуры поглощенных народов — «культурное достояние». Отношение к ним двойственно. С одной стороны, их фольклоризируют. Танцы, костюмы, кухня, ремесла поощряются как красочное украшение общесарьерского быта. В Тай-Линне регулярно проходят «Фестивали национальных культур». С другой стороны, любые политические или сепаратистские претензии на основе этой идентичности подавляются беспощадно. Разрешено быть «культурным народом», но не «политической нацией».

Социальная динамика и напряженность

Жители Тай-Линны и исторических линнских земель часто смотрят на «провинциалов» со снисходительностью, видя в них людей «менее просвещенных», хотя и обладающих экзотическим шармом. В провинциях же существует скрытая обида на культурный диктат, который называют «линнизацией». Чтобы занять высокий пост в администрации, армии или корпорациях планетарного масштаба, необходимо не только идеально знать линнский язык, но и усвоить линнские культурные коды. Это создает класс «ассимилированных элит» из числа других народов, которые зачастую становятся даже большими поборниками линии, чем сами линнцы, и вызывают неоднозначное отношение среди своих.

Особо сложные отношения у Линна с культурами, у которых до Воссоединения были свои мощные империи или высокоразвитые государства, как правило враждебные Линнской Империи. Их элиты помнят о былом величии, и их интеграция проходит сложнее. Они часто тихо презирают линнцев как «выскочек» или «варваров», чья культура была грубее их собственной. Сверхправитель ведет с ними тонкую игру, то давая посты и привилегии, то намекая на силу. Народы, не имевшие государственности или находившиеся на периферии цивилизаций до Воссоединения, либо ассимилируются, либо становятся этнографическими курьезами, живущими в заповедниках или работающими в специфических нишах (как гиды, артисты, носители редких ремесел).

Формы сопротивления и адаптации

Тихий саботаж. Упорное использование родного языка в быту, передача детям «неправильной» версии истории, сохранение религиозных и бытовых ритуалов. Как правило, на это просто не обращают внимания.

Культурный симбиоз. Создание гибридных форм — например, музыка, где линнские инструменты играют мелодии другого народа, или литература на линнском языке, но с сюжетами и образами из местного фольклора. Государство иногда поощряет это как доказательство успеха «плавильного котла», но шедевры линнского искусства в местной постановке часто приобретают ироничный или даже сатирический контекст.

Радикальное подполье. Очень редкое и жестоко уничтожаемое. Группы, мечтающие о восстановлении независимости. Их главный враг — не столько государственный аппарат, сколько общая сарьерская идентичность, которую многие их соплеменники уже приняли.

Итог:

Национальные отношения в Сарьере — это управляемый многослойный конфликт, где государство играет роль верховного арбитра, постоянно балансируя между унификацией (для силы и управляемости), дозированным разнообразием (для легитимности и смягчения протеста) и негласным доминированием линнского ядра (как гарантии стабильности системы).

Это хрупкое равновесие. Сарьер — это планетарная империя, где восемьсот миллионов людей живут в состоянии двойной идентичности: публичной (сарьерско-линнской) и приватной (своей, родовой). Будущее государства зависит от того, удастся ли Сверхправителю стереть эту грань или же внутренние противоречия когда-нибудь взорвут его творение изнутри.