В ожидании морозяк

Бродила шуба по ковру.

Нудила шуба про жару:

«Ах, как бы мне понять бы,

куда бы полинять бы?»

Прогноз упился вдрабадан.

Не для того подшёрсток дан,

чтоб взмокнуть и сваляться

при комнатных плюс двадцать.

Каким аршином ни измерь,

домашний зверь — пушистый зверь.

В любой домашней кошке —

от ирбиса немножко,

от леопарда миллиметр…

(и не включайте ми-ми-метр:

природа обманула —

всучила ген манула!)

Когда мягчеют декабри,

амурский тигр ворчит внутри,

рычит тигриным басом:

«Мор-р-роженого мяса!

Пур-р-рги! Бур-р-ранов! Кр-р-расота —

зима для зимнего кота!

Пр-р-реступная небр-р-режность:

вер-р-ните снегу снежность!»

В бурчаньи шубы есть резон.

Мы тоже злимся на сезон

и свайпаем видосы,

готовясь к лыжным кроссам.

Нас тоже кто-то обманул,

под нашей кожей спит манул:

терзается в обновках

под гнётом зажировки.

В мехах от пят до головы,

мы тоже тигры, тоже львы,

но рангом чуть поплоше,

поскольку мы —

не кошки!