Сказки для тех, кто вырос (заметка на полях жизни)

Здравствуйте, дорогие друзья. Что-то задумался я. И знаете, иногда хочется сказки. Но не той, что в детстве, потому как давно уже вырос, а другой — взрослой, но с тем самым оттенком детства. Ведь люди вырастают, взрослеют и переваливают через разные рубежи жизни. Вырастают, но бережно сохраняя в душе частичку прежнего ребенка. И частичка глядит на мир через фильтр взрослых глаз.

И у писателя есть один плюс: сказку он может написать сам.

------------------------------------------------

– Малец, воду набери, – протянул Олегу котел один из всадников, отторочив от седла.

Парень взял – не гоже старшему перечить, тем более княжескому воину. По пути глянул на витязей, спрыгивающих с тяжнецов и растирающих занемевшие ноги.

Вот станет сам витязем, тогда можно и поспорить.

А вскоре поляна наполнилась тихим треском валежника под ногами мужиков, за ним был стук топора, крики, конское ржание. Коней тоже повели к рыжеватой и в то же время прозрачной воде. Люди молвили, что это кровь с меча великана Святогора. Как бился он в незапамятные времена с несметными полчищами тварей подземного Ящера, так и обронил, будучи раненым. Меч лежит где-то в верховье, а кровь до сих пор капает в воду, окрашивая реку. А кузнец говорил, что люди брешут, и это сие есть просто ржавчина речного железа.

Когда Олег присел и зачерпнул воды, почуял, что на него кто-то смотрит. Быстро огляделся, и взгляд зацепился за бледное девичье лицо, выглядывающее из густых зарослей на том берегу неширокой реки – при удаче можно камень докинуть. Взгляд хмурый, черный, нечеловеческий, внимательный. А губы бледные, как у утопленника.

Неприятно. Словно волка на лесной поляне повстречать. Олег волков, бывало, встречал и даже один раз отгонял от лошади по морозу, благо их всего два было, да не шибко голодных, не то бы и самого подрали, и лошадь зарезали. Тогда тоже волчий взгляд почуял раньше, чем самого зверя заприметил.

– Лесавка, – послышался рядом голос того же воина, что отправил по воду с котлом.

– Ни разу не видел, – ухмыльнулся Олег, тоже разглядывая незваную гостью. – Некрас видел. И другие видели, а я – нет.

– Привыкай. Тяжнецы суть волшба. Всякие кромешные твари чуют волшбу. Я, покуда на службе у Тимофея Ярославовича, всякого нагляделся. А лесавки любопытные, но безвредные. Всяко лучше их дядьки – лешего.

– А ты и лешего видел? – поднял глаза на воина Олег.

– Видел издали. Страшный. Высотой до макушки деревьев. Зелёный, как дерево, – усмехнулся воин, присел, омыл руки в бегущих прохладных волнах. А глаза не отрывались от названной гостьи: – Совсем непуганная. Не уходит.

Олег глянул через реку. И впрямь не уходит.

Гостья же вовсе перестала таиться и встала с корточек во весь рост, явив бледное и жилистое обнаженное тело с небольшими грудями и темнеющим низом живота. Волосы с головы падали спутанными прядями до самого пояса. Но оно и понятно – кромешные твари не ведают ни одежды, чтоб укрыться, ни гребней, чтоб расчесаться.

– Кыш! – раздался другой голос, и в воду у того берега, подняв брызги, плюхнулся камень.

Лесавка молча сверкнула взглядом и беззвучно отступила в лес. Так и волк – постоит, поглядит, а потом, не издав ни шороха, и даже ухом не поведя, пойдет своей волчьей дорогой. Поминай как звали.