О боли как выборе

Раннее христианство всегда казалось мне странно притягательным.
Я говорю не о догматах и религии как таковой, а о людях, которых позже назвали мучениками.

Эстетика мученичества и жертвы сегодня не слишком популярна — и я прекрасно понимаю почему.
В мире, построенном на индивидуализме, личных границах и праве «хотеть», подобные поступки выглядят абсурдно. И всё же в них есть что-то по-настоящему завораживающее.

Мы все знаем принцип Макиавелли — совершай добро по возможности.
Но здесь речь идёт о совсем другом альтруизме.
О поступках, совершаемых в ущерб себе.
О людях, которые добровольно принимают боль не потому, что им это нравится, а потому, что считают эту цену допустимой — ради другого человека или ради Идеи.

Загоревшись этой ныне почти забытой логикой, я решил создать героя, который с одной стороны — типичный представитель нашего времени: прагматичный, рациональный, эгоистичный.
А с другой — человек, вынужденный принять роль лидера культа боли и милосердия в одном уютном авторском мирке. Культа, который как раз и исповедует подобное понимание альтруизма — с поправкой, разумеется, на тёмное фэнтези.

Мне было важно не оправдывать культ и не романтизировать фанатизм.
Гораздо интереснее было посмотреть, что произойдёт с обычным современным человеком, когда от его решений начнут зависеть чужая боль, чужая ему вера и само выживание общины, которая ждёт от него руководства.

В итоге я решил написать историю.
А она, как это часто бывает в творчестве, постепенно переросла свою изначальную задумку.