К стоматологу
Автор: Владимир Сединкин
Заболел у меня зуб. Пошла к стоматологу, а там очередь до туалета. Ну что делать — всё равно ждать, потому что болит так, что орать охота; меня то в жар, то в холод бросает. Но в жар чаще, и поэтому сняла вязаную мамину кофточку и осталась в белоснежной сорочке с короткими рукавами. Рядом со мной сидит разбитого вида женщина лет тридцати. Ну, или может, младше, но выглядит плохо. Жизнь помотала, злодейка. Тоже за щёку держится, от нечего делать глазеет по сторонам. И тут она останавливает взгляд на мне. Конкретнее — на моей правой руке. Рукава у сорочки короткие, и я сообразила, что видно татуировку с Есениным. Знаю — дура, но не сводить же. Шрам останется.
Разбитная смотрит на татуировку, на меня, одобрительно кивает:
— Мужик, что ли, твой?
Мне даже смешно стало, что она Есенина не знает, но я решила разговор поддержать. Может, прикалывается. А может, я отвлекусь — боль пройдёт.
— Если бы, — театрально вздыхаю. — Просто очень люблю его. Даже обожаю.
— Так, ясно. Симпатишный. Имя как?
— Люда.
— Да не у тебя. У мужика этого.
— Серёжа, — отвечаю, еле-еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться.
— Серёжи обычно добрые. Вот был у меня один Серёжа из пятого подъезда... нет, этот из второго, с третьего этажа... А чего он тогда тебя бросил?
— Он умер, — говорю. — Убили.
— Давно? — хватается за грудь соседка, и я наконец понимаю, что она точно не шутит.
— Давно.
— А парень-то у тебя сейчас есть?
— Муж, есть.
— И как? — кивает разбитная на татуировку на моей руке. — Как реагирует?
— Бесится, конечно, — выдыхаю воздух я, чуть не заржав, что в очереди было бы совсем некрасиво.
— А ты на это?
— А я сижу, молчу, — отвечаю, понимая, что зуб почти не болит.
— Это верно, приятного тут мало, — говорит разбитная. — У меня была похожая ситуация, но там надпись на животе.
— Какая? — заинтересовалась я.
— Какая? — спрашивает разбитная и оглядывается вокруг. — Да не важно. Да и не совсем чтобы на животе... А ты знаешь что... ты говори своему мужику так: «Вот тебя, не дай бог, убьют — на второй руке набью».
— Да, только пусть стихи ещё напишет, — закрываю губы ладошкой я.
— А Серёжка, что, стихи мог писать?
— Писал.
— Хорошие?
— Изумительные. Лучшие.
— Тогда всё ясно, подруга! Такого мужика загубили! — с досадой хлопает в ладоши разбитная.
И, помолчав и снова взявшись рукой за щёку, она добавила:
— Счастливая ты баба, Людка…
Появился канал в телеграме там выкладывать рассказы буду рандомно всех приглашаю.
Страничка ВК здесь