Цезарь и пираты Эгейского моря

Когда к власти в Риме пришел самый жестокий диктатор в истории латинян - Корнелий Сулла, Рим накрыли масштабные расправы. Сулла был совершенно поехавшим садистом. Однажды он приказал прямо во время заседания Сената собрать на площади 6 000 человек. И в то самое вре­мя, когда Сул­ла начал гово­рить, отря­жен­ные им люди при­ня­лись за изби­е­ние этих шести тысяч. Жерт­вы, кото­рых было так мно­го и кото­рых реза­ли в страш­ной тес­но­те, разу­ме­ет­ся, под­ня­ли отча­ян­ный крик. Сена­то­ры были потря­се­ны, но уже дер­жав­ший речь Сул­ла, нисколь­ко не изме­нив­шись в лице, ска­зал им, что тре­бу­ет вни­ма­ния к сво­им сло­вам, а то, что про­ис­хо­дит сна­ру­жи, их не каса­ет­ся: там-де по его пове­ле­нию вра­зум­ля­ют кое-кого из него­дя­ев.

Естественно против Суллы и пикнуть боялись. Важнейшими противниками Суллы был Род Цинна (кстати, его дальние родичи).  Когда-то Род Корнелиев Сулла захирел и обеднел, а богатые и могущественные Корнелии  Цинна взирали на опустившихся родичей свысока. Теперь пришло время мести! Сулла последовательно истребил всех  мужчин Цинна, до кого смог дотянуться, а затем велел тем аристо, которые были женаты на  женщинах из обреченного Рода, развестись со своими женами. Добрые мужья тут же в страхе принялись разводиться с любимыми женами, обрекая тех на верную гибель, влиятельные сенаторы и могущественные магнаты наперебой спешили выказать Сулле свою абсолютную преданность. И тут до Суллы дошло, что один жалкий мальчишка, не имеющий ни особого состояния ни влияния, правда выходец из древнейшего римского Рода, наотрез отказался разводиться со своей женой Корнелией Цинна. Это был юный Цезарь.

Родные и друзья принялись уговаривать безумца подчиниться воле всесильного диктатора. Ведь когда отец  Цезаря женил сына на юной Корнелии, Род Цинна был на вершине власти, а теперь-то чего он её защищает?

Сулла так удивился, что даже, поначалу, не разозлился на Цезаря. Поразмыслив, диктатор, судя по себе,(Сулла сам был обедневшим патрицием и женился на деньгах) решил, что, видно, небогатый Цезарь цепляется за огромное приданое Корнелии и велел конфисковать все её имущество.  Корнелия стала нищей, но Цезарь по-прежнему отказывался с ней разводиться. Несмотря на всё свое прославленное двуличие, Юлии были постоянны в одном - они не бросали своих в беде, и плевать они хотели на соотношение сил. (Пройдет сто лет и правнучка Цезаря Агриппина будет вести себя с той же непреклонной отвагой, защищая мост через Рейн и спасая своего мужа  перед лицом тысяч струсивших легионеров). Сулла до этого вообще-то не желавший казнить представителя Рода Юлиев (у Суллы было некоторое благоговение перед Божественными Родами) вышел, наконец, из себя и велел уничтожить наглого Юлия. Но Цезаря в Риме уже не было. Он собрал домочадцев и, покинув столицу, начал окольными путями, не выходя из стелса, пробираться к морю. По пути Цезарь опасно заболел и слег. Пока он лежал в каком-то сельском доме, туда заявился патруль сулланцев, которые  по приказу диктатора искали Цезаря по всей Италии. К счастью Цезарь нашел в себе силы встать с постели и, умело сыграв на алчности центуриона легионеров, откупиться от сулланцев. Простые сулланцы были такими же жадными как их повелитель. Вскоре Гай Юлий добрался до  побережья и отплыл в Малую Азию. Некогда отец юного Цезаря был там римским наместником, и многие тамошние цари были должны роду Юлиев. Настало время испытать их верность.

К счастью Цезарь не ошибся, и ему дал убежище тамошний царь Никомед. А тем временем могущественные аристократы наперебой уговаривали Суллу помиловать глупого мальчишку, упирая на то, что этот легкомысленный и добродушный прожигатель жизни никому не опасен. Пацан даже в Сенат ходит с распущенным поясом и совершенно дурацкой бахромой на рукавах! Это считалось в Риме запредельным стиляжничеством и хипстерством. В общем кому может быть опасен этот забавный, но по-своему обаятельный шут? Да и в конце концов -он всё же Юлий! Сулла в конце концов сдался и подписал помилование, но в раздражении воскликнул аристократам: "Вы ничего не понимаете! Этот плохоподпоясанный юнец ещё вас всех погубит!"

А когда Цезарь решил морем поскорее вернуться в Рим, его по дороге похитили пираты. Это была эпоха расцвета пиратства, они тогда име­ли боль­шой флот и с помо­щью сво­их бес­чис­лен­ных кораб­лей власт­во­ва­ли над морем.

Пираты запросили баснословный выкуп за жизнь Цезаря — двадцать талантов, то есть более полутонны серебра. Выслушав пиратов, Цезарь рассмеялся, сказав, что они даже не представляют, кого взяли в плен, и сам назначил новую цену — пятьдесят талантов. И хотя удивлению пиратов не было предела, спорить с сумасбродным аристократом они, естественно, не стали.

Отослав всех своих спутников по разным городам собирать выкуп (куча должников его великого, хотя и бедного рода готова была заплатить), Цезарь остался у пиратов с одним лишь лекарем и двумя слугами. Цезарь провел у пиратов целых тридцать восемь дней, однако вел себя крайне высокомерно и заносчиво, как будто бы свирепые морские разбойники — не более чем его свита. Так, укладываясь спать, он каждый раз посылал слугу к пиратам велеть им, чтоб они не шумели. В плену Цезарь коротал время тем, что писал поэмы и речи и декламировал их перед пиратами. Пираты ни хрена в этом всем не понимали и ржали над забавным ботаном. Цезарь много шутил и живо общался с пиратами, но пообещал их всех распять, когда окажется на свободе. Тех очень веселили слова юного патриция. Цезарь ничем не рисковал, принимать всерьез слова такого... такого... ботаника-мажорика было невозможно.

Наконец из Милета привезли назначенный Цезарем колоссальный выкуп. Освободившись из плена, Цезарь, опять тряхнул связями Рода Юлиев и снарядил целый флот. В бухте, где его держали в плену, Цезарь обнаружил корабли пиратов еще стоящими на якоре и, застав врасплох, напал и многих морских разбойников взял в плен, заодно вернув пятьдесят талантов выкупа и захватив богатую добычу. Пленных пиратов он заточил в тюрьму в Пергаме, а сам стал требовать у Юнка, наместника Азии, чтобы тот судил пиратов со всей строгостью. Юнк, завидовавший богатой добыче Цезаря, отмахнулся: мол, дело это не столь уж и важное и он займется им в свой черед. Разъяренный пренебрежением Цезарь вернулся в Пергам и лично велел распять всех пиратов — как не единожды грозил им во время плена. Пираты не понимали, что Юлии верны как своим друзьям так и своему Слову и никогда не бросают его на ветер. И если друзья Юлиев могли на них положиться, то их врагам можно только посочувствовать.

Впрочем, с возрастом природная доброта Цезаря, которую он успешно давил в себе долгие годы, взяла верх, и он стал миловать всех своих побежденных врагов. Результат не замедлил себя ждать - один из помилованных (Брут) в благодарность зарезал Цезаря. А когда Цезаря убили, и Роду Юлиев, казалось, пришел конец, выяснилось, что Цезарь незадолго до смерти усыновил юного плебея (и родственника  Юлиев по женской линии) - Октавия. Его никто не принимал в расчет, у Октавиана не было ни денег (наследство Цезаря захапал Антоний) ни власти, ни войска, ни опыта.  Было только ИМЯ Юлиев. В 18 лет Юлий Октавиан переиграл и перехитрил таких титанов политики и матерых интриганов как Цицерон и Антоний, в 19 лет уже стал консулом ( в Риме избраться консулом в 19 лет такая же фантасмагория как в современной России в 19 лет стать президентом) и почти 60 лет правил Римом, создав Римскую Империю. 

В принципе Юлии как никто в Риме были мастерами и любителями носить актерские маски.  Юлии веками выживали в республиканском Риме, где великие аристократические Роды с подозрением смотрели друг на друга, подозревая соперников в желании захватить высшую власть, где один намек на стремление возродить монархию мог послужить причиной немедленной смерти. А Юлии, напомню, были потомками и законными наследниками троянских, а затем и первых латинских царей. Сами Ромул и Рем, основатели Рима, были выходцами из младшей ветви Юлиев, царского Рода Сильвиев, (как и король Лир, кстати). Мудрые Юлии (недаром их родовым символом было кольцо со Сфинксом, символом мудрости) отлично это понимали и умело маскировали свои амбиции. За сотни лет  в Юлиях развилось прекрасное актерское мастерство, пожалуй это порой даже стало жизненной философией их Рода. Взять того же Цезаря,  который строил, то перед пиратами, то перед всем Римом легкомысленного мажора и хипстера, но даже ему было далеко в этом отношении до своего сына Октавиана, который возвел это умение в высшее искусство. Если Цицерон хоть и с трудом, но был способен видеть сквозь маску "недалекого стиляги" Цезаря, то 18-летний Октавиан в своё время провел опытнейшего интригана Марка Туллия и использовал великого оратора в своих целях, пока Цицерон пребывал в полной уверенности, что это он, гений римской политики, так ловко использует наивного мальчишку Октавия в своих целях.

Из-за вот этого до возведенного в совершенство умения играть роли и менять маски Октавиан, его истинный характер и личность по сию пору остаются едва ли не самыми загадочными в римской истории. Одни называют его безжалостным к своим врагам палачом, другие милостивым человеком, мирно отпускавшим своих недругов направо и налево. Одни кричали что он трус, другие справедливо указывали на бесчисленные опасности, которым тот подвергал себя десятилетиями. Его называли алчным любителем роскоши, гребущим сокровища в свои закрома, а он носил домотканную одежду и жил в небольшом хоть и со вкусом обставленном особняке и коллекционировал только вазы и кости динозавров. Он имел репутацию величайшего развратника и верного мужа, прожившего с любимо супругой полвека до самой смерти. Нет ни одной черты его характера, по поводу которой не кипели бы жаркие споры. Собственно Юлий Октавиан это прекрасно понимал. Именно у него Шекспир, по-видимому, спер свою знаменитую фразу "весь мир театр и люди в нем актеры". Умирая, Основатель Империи иронично спросил собравшихся у его ложа: "Хорошо ли я сыграл комедию жизни?" и произнес фразу, которой традиционно заканчивали свои выступления античные актеры: "Коль хоро­шо сыг­ра­ли мы, похло­пай­те и про­во­ди­те доб­рым нас напут­ст­ви­ем." 

Театр в Риме был всецело основан на  масках, актеры всегда выступали в масках, в зависимости от роли (маска трагика, маска комедианта и т.д.) и снять маску актер мог разве, что его игра казалась публике неубедительной, тогда он вынужден был снять маску и его с позором прогоняли со сцены. 

Уходя в вечность, заканчивая свой долгий спектакль Первый Император намекал остающимся в этом мире, что никто никогда не видел его настоящего и разгадывать кем он был на самом деле им придется вечно. Интересно, что Октавиан, переживший бесчисленное множество трагедий, предательств, потерь, считал свою жизнь именно комедией.

Что характерно, его пра-правнук, безумный император Нерон, последний из Рода Юлиев, закалывая себя мечом прокричал: "Какой великий актер погибает!" Правда у него предсмертные слова вышли скорее потешно. Тем не менее приверженность Юлиев актерской игре и взгляду на мир как на театр с масками осталась в каком-то смысле неизменной до самого конца.