Очередная черканина

Один. Два. Три...

Ноги поднимают обрюзгшее тело вверх по ступеням, мозг невольно считает шаги.

Пятьдесят пять. Пятьдесят шесть...

Да, может это глупо идти на крышу по лестнице. И да, на лифте куда быстрее, но мне совершенно некуда спешить да и незачем.

Двуглавые мышцы бедер, скользя под кожей, поочередно сокращаются, заставляя ноги сгибаться в коленях. Туловище немного наклонено вперед, кажется вот-вот и ты сейчас упадешь, но в этот момент твоя ступня твердо становится на ступень выше. Мимо проплывают пронумерованные двери квартир, из которых доносятся звуки телевизоров, мелких домашних собачек и сухих разговоров жильцов.

Можно, конечно, было, зайдя в подъезд, сразу же затолкать себя в лифт. Уединиться в душном вертикальном гробу, нажать отчужденным пальцем на замызганную кнопку с давно истертой цифрой и через несколько секунд оказаться в сотне метров от земли, пролетев мимо этажей полных человеческой тушенкой. Быстро и удобно, но ты даже и задуматься не успел бы о том, как этот механизм работает, двери медленно разъехались бы и пришлось бы выйти. Скучно.

Шестьдесят восемь. Шестьдесят девять...

Зачем я поднимаюсь? Конечно же, чтобы оказаться наверху.

Дыхание стало тяжелым и сбитым. Сердцебиение участилось. Серое вещество, находящееся в черепной коробке, в попытках заполучить побольше кислорода заставило приоткрыть рот. Пучок мышц с камерами и клапанами в моей грудной клетке ускорился, пропуская через себя обогащенную, питательную красную жидкость.

Впереди меня все так однообразно и серо. А что если я никуда и не поднимаюсь вовсе, а попал во временную петлю между этажами и вот уже делаю сотый шаг на одну и ту же ступень? Забавно наверное наблюдать за тем, как кто-то, застряв во времени, ежедневно наступает на одни и те же грабли. Хотя нет, это довольно-таки быстро наскучило бы, впрочем как и все. Вряд-ли кто-то стал бы смотреть на это более десяти минут, разве что дети. Зная наперед, что произойдет в конце фильма, мало кто начнет просмотр. Наверняка многие отказались бы рождаться, скажи им, как они умрут.

Сто четырнадцать. Сто пятнадцать...

Пахнет табаком, на подоконнике лежит мятый, еще дымящийся окурок. Как же смешно. Люди поджигают высушенные растения, укутанные в кусочек бумаги, для того чтобы наполнить свой организм никотином. Тлеющие листики превращаются в дым и устремляются по дыхательным путям в легкие, где всасываются в кровь и сердцем переносятся в головной мозг, действуя на него они дают человеку необычайное чувство легкости, эйфории. Но как только действие психоактивных веществ заканчивается, все повторяется вновь и вновь. Сигарета. Зажигалка. Минутное удовольствие.

Сто тридцать. Сто тридцать один...

На высоте моего лица на стене красуются написанные перманентным черным маркером буквы. Подумать только, человек старался, нашел где-то маркер, этот клочочек стены и со всей своей осторожностью аккуратно вывел слова. В это крошечное творение он вложил душу, при помощи него он высказался, рассказал всем о своем мнении на тот или иной счет, свои мысли. Может он этим показал свою причастность к чему-либо, привязанность к какой-то группе людей, субкультуре. И все это для того, чтобы люди бездушно проходили мимо, отводя глаза и делая вид, будто ничего не замечают. Бессмысленно?

Сто девяносто семь. Сто девяносто восемь...

Я вдруг мысленно попал черную дыру. Так бывает, когда о чем-то беспрестанно думаешь, а потом резко, словно по чьей-то команде твоя голова в миг пустеет, в ней не остается ничего. Я сбился со счета.

На последнем этаже я замечаю злобного Цербера, охраняющего решетчатую дверь чердака. О нет, что же делать, неужели придется спускаться обратно, ведь вход на чердак опечатан, его накрепко держит листок бумаги с печатью?

Под легкий бумажный хруст счет начинается с начала.

Один. Два...

На самом краю крыши ветер с бешеной скоростью врезается в лицо. Из покрасневших глаз невольно ползут теплые мокрые змейки. Там, где-то далеко внизу, суетятся озабоченные людишки. Я расстегиваю ширинку и справляю нужду прямо на них.

Нет, ну вы только взгляните, как они заняты, как они куда-то спешат, но все-равно опаздывают. Им даже некогда поднять голову, взглянуть на то, что творится наверху. Они такие наивные, что продолжаю верить, будто это капли дождя падают на их волосы и одежду.

Жалость...