Теория хаоса в масштабе одной личности

Если бы меня спросили, «Какая музыка является самой лучшей в твой жизни?», замявшись, я бы ответила, что лучшей в мире музыкой является звук бьющегося стекла. Все вроде бы шло своим чередом: праздники, счастливая семья, пьяный любовник, беременная дура-подруга и ее неувязанный  муженек. Но какая-то необъяснимая словами тоска, словно пожирающая тебя изнутри. 

- Все хорошо – повторяю я себе, сидя на углу ванной – все хорошо. Ты молода, успешна, умна…

И в тот же миг слезы градом катятся по щекам. Я вытираю их, привожу себя в порядок, возвращаюсь к семье. Мы смеемся, празднуем окончание и без того затянувшегося года, много пьем. Потом мне дозванивается Кора и просит приехать к ней. Спустя пару часов я прощаюсь с семьей, собираюсь, беру такси до дома. По приезду кидаю новогодние подарки на диван и, убрав еду в холодильник, иду к своей дуре. 

- С Новым Годом! – орет мне ее благоверный, едва увидев мой силуэт.

- Ну, здравствуй, коль не шутишь. – ехидно улыбаюсь я ему в ответ

- Поздравляю, сучка! Прости, Лёша немного перебрал на празднике. – Обнимая меня, говорит Карина.

- Да ну его! На праздниках вечно все «немного перебирают». – улыбаясь говорю я.

Обсуждая прошедший год, мы идем к ним. В глазах рябит от слишком ярких фонарей, попадающихся на пути, а где-то вдалеке еще гремят яркие фейерверки и гогот отдыхающих людей.

- Ну, рассказывай, как твоя учеба? – мою подругу мало заботит положение моих дел. Скорее она хочет прервать наше молчание.

- Ну, все слишком хорошо. Чуть не закрутила роман с преподавателем, чуть не сломала шею, пока бежала печатать последний отчет, чуть не отравилась раствором сульфата натрия, по ошибке выпив его вместо дистиллированной воды, чуть не попала под машину, перебегая дорогу в неположенном месте. – я осекаюсь.

Я и раньше думала, что было бы если. Что было бы, если раствор соли оказался концентрированным? Что было бы, если я бежала чуть медленнее? Что было бы, если каблук не сломался, и я не полетела со ступенек, победно махая флешкой с готовым отчетом? Это все такие мелочи, но на секунду мне показалось, что я вижу бабочку, так и норовящую сесть мне на плечо. В голове сразу промелькнула одна из лекций по математике. В тот день мы обсуждали теорию хаоса. Обычно я предпочитаю спать на парах Оксаны, но в этот раз все было иначе. «Каждое совершенное нами действие порождает ряд масштабных событий. Даже если оно совсем мало и ему трудно придать значение, спустя некоторое время оно повлечет за собой цепь событий. Иначе говоря – бабочка, махнувшая крыльями на одном конце планеты, вызывает торнадо на ее противоположном конце.» Примерно так звучали ее слова в моей голове, пока назойливая галлюцинация покинула поле моего зрения. 

- Ну, а я вот скоро рожать еду. Замуж вышла… Лёша…

Горе – муженек попытался залезть мне под юбку на глазах своей жены. Будь я на ее месте – влепила бы чем-нибудь тяжелым со всего размаху, но Карина лишь пригрозила, что завяжет узлом одно место, в случае повторения подобного действия.

В общем и целом, весело. Как всегда. Мы здорово посидели, я выпила с «ухажером», поболтала со школьной приятельницей (да, как ни прискорбно, мы уже вряд ли станем прежними подругами) и, ближе к утру, поползла домой. 

Я не хочу наступления рассвета. Я не хочу спать. Я не хочу есть. Я не хочу жить. Я не хочу умирать. В принципе, я никогда не понимала, почему все, чего бы я ни пожелала – исполнялось. Конечно, не всегда так, как я себе это представляла, но все же. Я получала мужчин, которых хотела. Деньги, в которых не нуждалась, но жадность – это жадность. Вещи, о которых мечтала. Признание, которого не заслуживаю. Знания, которых не стою. 

- Десять утра. 

Говорю я самой себе поднимая бренное тело с кровати. С тяжелым вздохом иду умываться. Минуту стою у тумбочки со всевозможной ерундой по уходу за лицом, телом, волосами, пятками тролля, если они внезапно начали лысеть… бросив косой взгляд в зеркало, немного пугаюсь лохматого нечто, что посмотрело на меня из зазеркалья. 

- Жуть какая. Неужели это я? – Чего я собственно ждала услышать, я и сама не знаю. – Вот нафига мне все это? 

Взяв несколько скрабов для лица, иду к умывальнику, но снова торможу, уже посередине комнаты. Наряженная ёлка стоит в углу, подмигивая мне яркой гирляндой. На столе валяются гадальные карты, две пары перчаток, несколько тетрадей, методическая литература по химии, плюшевая крыса, провода, наушники, зачетка. Боковая комната как всегда закрыта. Двуспальный диван застелен шелковыми простынями. Кресло, почти вплотную, придвинуто к столу. То ли украшая, то ли уродуя интерьер, на стене висит большая вышивка (и не ковер, и не гобелен, а просто блеклый призрак совковых времен) с изображением ночного леса, избушки, виднеющийся вдалеке и оленей пасущихся у ручейка. Несколько из них напуганы резким шорохом, а может и диким зверем, и смотрят за пределы вышивки, будто пытаясь понять, что или кто им угрожает.

Наконец-то я дохожу до раковины, привожу в порядок чертову рожу, скептически смотрю в зеркало. Хвала оленям на коврике. Я похожа на человека. Только почему-то это не утешает мою неадекватную персону. Этот дом, все эти вещи словно давят на меня. Мне кажется, что я попала в фильм ужасов, что это не моя жизнь. 

- Ладно, ты просто слишком много пила и слишком долго не спала. – говорю я самой себе –  Нужно сходить в банк, снять немного денег, забежать в магазин.

У меня был решительный настрой прогуляться и купить еще пару флаконов с кремом для ухода за пятками тролля, ну и духи. Вообще –то нет, мне просто тошно сидеть на месте. Мне нужен был воздух, шоколад и духи. Я шустро собралась, вышла из дома и просто пошла вперед, надеясь, что хоть сегодня я отдохну от всех и от всего что со мной творится…

Но в моей жизни (как и в любой другой) вечно присутствует какое-нибудь «но».

На этот раз им оказался мой, возможно, возлюбленный, которому стало скучно. Он позвонил как раз, когда я выходила из банка. Мы встретились и поехали ко мне. По пути я попросила тормознуть у супермаркета, что бы зайти за едой и алкоголем, а после все-таки направилась в косметический магазин. Купив приглянувшиеся духи, матовый лак для ногтей и еще одну горку ненужной мне лобуды, я вернулась в машину. До дома оставалась пара метров, когда этот милый человек-косяк въехал в канаву. Даже вспоминать не хочется, как нас вытаскивали. Но пока он и еще несколько мужчин вывозили машину на ровную ( ровную, да, для России) дорогу, я стояла и спокойно курила, саркастически смотря в их сторону. В том момент я думала, чем же так провинилась перед Судьбой? Или ей просто нравится превращать жизнь в комедийный треш? Сколько людей – столько и мнений. У кого-то все плохо, у других наоборот – хорошо, третьим – по барабану, четвертые (вечно пьяные, вечно молодые) просто прожигают жизнь, не думая о том, какая она и на что похожа. Я отношусь к пятой категории. У меня не бывает хорошо или плохо, грустно или весело, тихо или шумно. Нет. На меня все накидывается только сразу, потому я смело могу сказать: « Я отношусь к тому типу людей, у которых все всегда идет через жопу». И меня это развлекает. Серьезно, вот скажите, кто еще будет истерически хохотать, разлив на себя серную кислоту, бегать босиком по снегу (только из вредности), гулять по трассе ночью (оправдывая это тем, что «пройтись захотелось») или может, прыгнет в машину к двум первым встречным мужикам, потому что те предложили подвезти? 

Этим вечером в канаву заехал мой спутник, но вселенской тупостью чувствовала себя я, потому что наконец-то поняла (или, может, приняла?) свою ненормальность. 

Когда мы, наконец, добрались до дома, то первым делом напились. Оба. В стельку. Опершись спиной о плечо Дениса, я вытянула ноги (от количества выпитого чуть их не протянула, в конечном счете) и подвывала в тон играющей музыке. Мы пили, разговаривали, смеялись, а когда на улице совсем стемнело, устало поплелись спать. 

Вообще-то спать мне не хотелось, но я так и не поняла до конца, почему вдруг решила запрыгнуть на него сверху, был это алкоголь, или мое личное желание – загадка. Как собственно и то, почему я решила его покусать (скорее всего, забыла, как правильно целоваться). Я кусала его за шею, все медленнее и медленнее спускаясь по плечам вниз. Потом быстренько спрыгнула, забрала со стола свой телефон и, вернувшись в кровать, попыталась улечься удобнее. Я знала, что вряд ли смогу нормально выспаться рядом с ним. Денис сам по себе немного грубоват, как в жизни, так и в постели. Вернее, груб он только внешне. Если попытаться копнуть чуть глубже поверхности, то можно увидеть милого, плюшевого панду, которого так и хочется затискать. Не знаю, что меня бесит больше, его молчание во время наших ссор или моя неспособность понять, пытается ли он просто крепче обнять меня, либо я его так достала, что он решил меня придушить… В любом случае, мне нравилось с ним спать, как и ему со мной.  

После крепких объятий и немых поединков «кто кого больше облапает», мой спутник вроде бы заснул. Пару раз я сбегала покурить, послушала музыку, полежала во всех позах… спать не хотелось вообще. Я просто лежала, пытаясь не открывать глаза. Безуспешные попытки закончились тем, что я отвернулась от своего «принца» и уставилась в окно. Фонари освещали тусклую ночь, а снег стучался в мой дом, вальсируя в бездонной пустоте январского холода. Держа Дениса за руку мне хотелось, чтобы момент немой идиллии длился вечно. И тут же упрямы внутренний голос начинал давить меня вопросом, а что собственно есть вечность? Несколько секунд, минут или часов, застывших во времени? Нет. Это был бы Лимб. Действие, не имеющее начала или конца и времени не подлежащее? Тогда ко мне это относится не может, как и к другим людям, потому что вся наша жизнь – просто череда причин и следствий, которые не останавливаясь бегут по кругу. Как часто люди употребляют ванильные слова для создания яркой окраски. Поганый, однако век – думала я – и самое противное, что я ничем не лучше остальных. Физика – одна из областей естествознания, на законах которой держится, если уж и не вся Вселенная, то мир людей точно и почти всегда. Однако физика без философии потеряла бы многие теории, да и была бы не столь интересна, по моему скромному мнению. Тогда почему они все же разнятся в некоторых аспектах? Я была готова думать о чем угодно, смотря на неугомонную бабочку, порхающую у моего лица. Во что превратилась моя жизнь. Я чувствовала себя древней старухой, каким-то чудом, сохранившей молодость. Мне всего 18 лет. Это так странно, кажется будто я насквозь прошла уже несколько тысячелетий. 

Часам к двум панда проснулась. Кажется, он что-то говорил, то ли со мной, то ли себе самому. Я протрезвела к тому моменту, но не понимала его слов, будто кто-то в моей голове отключил функцию, отвечающую за восприятие речи. Потом он переполз на кресло, а я продолжила валяться на кровати в его рубашке. К слову говоря, она мне решительно нравилась уже давно, и пока он говорил о чем-то, я думала, как бы сделать так, что бы он ее забыл. И не вспомнил. 

- Я знаю, что не должен был так делать без твоего ведома, но они действительно могут помочь. 

Кажется, я что-то пропустила… Денис достает телефон, показывая мне закрепленный пост с нашей перепиской, где я рассказываю ему, что могу умереть. В следующий раз, вместо одеяла, я накрою его могильной плитой. 

Вообще, началось все с того, что пару лет назад врачи нашли у меня ликворную кисту головного мозга, тогда я еще была несовершеннолетней и посему, моя мать сопровождала меня в больницу. Врачи заверили ее, что это бывает у каждого второго подростка и особой опасности не несет. Но, уже прошедшим летом у меня резко ухудшилось состояние. Когда я повторно прошла обследование, мне сказали, что есть риск превращения кисты в опухоль. Если честно, мне было смешно. Насколько нужно быть неувязком, что бы умереть от того, что не несет опасности? В моменты трезвого сознания я понимала, что «есть риск» и «ты издохнешь в страшных муках» - разные вещи. Кроме того, не исключена вероятность, что добрые люди в белых халатах просто пытаются срубить немножко денег. Да, у меня часто случаются приступы сильной головной боли, резкий подъем температуры тела,головокружение, потеря веса и тому подобные симптомы, но я не верю в то, что могу умереть от подобной ерунды. Меня быстрее сшибет автобус в собственной гостиной, только вот милому идиоту объяснить этого было нельзя.

Пока он распинался передо мной, что не хочет моей смерти, я отвернулась к стене и заплакала. Я слишком часто плачу в последнее время. Без повода. Просто плачу и постоянно сплю. Мне хотелось что бы он снова лег рядом со мной, обнял за плечи и просто молча лежал рядом, как было полчаса назад. 

- И не реви. Нужно что-то делать, а не сопли разводить.

Вот уж поддержал, так поддержал. Я хотела что-то съязвить в ответ, но когда села, просто откинулась к стене и смотрела в одну точку, чувствуя, как слезы обжигают лицо срываясь вниз и разбиваясь о любимые шелковые простыни. Что я тут делаю? Неужели он действительно думает, будто я боюсь умереть? Я боюсь своих ночных кошмаров. Глубины, в которую проваливаюсь со скоростью геометрической прогрессии. Мне страшно закрывать глаза, потому что каждый раз, когда я это делаю, моя боль принимает слишком яркую окраску. Я боюсь потерять его. Своего любимого идиота, который думает, что меня можно спасти. Моя болезнь заключается не в физиологии, а в искалеченном сознании. Два психиатра сделали заключение, что я здорова, когда я проходила обследование. Психологи, к которым я обращалась за помощью, разводили руками, давая советы, которые не работают. На меня махнули рукой школьные преподаватели и некоторая часть общества, а это наивное существо думает «мне под силу ее спасти». Словами не передать, насколько я благодарна ему. Даже я не верю в чудесное спасение, но не он, продолжающий спасать меня принц. 

Милый принц, ты всегда считал себя тварью, и ты даже не представляешь, насколько ты прекрасен одной своей надеждой. Я люблю тебя. Всегда любила. Всегда буду любить. Дело тут вовсе не во внешности (хотя началось все именно с нее, ты же знаешь, встречают по одежке), сексе, феромонах или схожих интересах. Именно ты держишь меня от падения в бездну, прости, я слишком долго всматривалась в нее. Теперь уже она смотрит в меня. Я никогда не забуду твоих рук, шеи, спины, голоса (именно он ведет меня сквозь тьму – моя единственная соломинка). Но даже твоя любовь не сможет меня спасти. Я буду продолжать курить, хоть и знаю, нельзя. Буду отдаваться ветру и ходить босиком по битому стеклу и углям. Буду скрывать банальность за красивой оберткой. Буду жить пока я жива, не пытаясь любой ценой оттянуть момент последнего вздоха и, когда наконец встречусь со смертью, посмеюсь ей в лицо, потому что даже она оказалась бессильна перед безумием моего сознания.

Не описать словами, как я хотела сказать ему это, но не сказала. Лишь почувствовав прикосновение бабочки к своим чувствам, я встала и, скинув с себя его рубашку, обернулась в плед. Пришел момент попрощаться. Я проводила любовника до машины.

- Будь у тебя таких, как я чуть больше, ты бы точно свихнулся. – Улыбнулась я

- Будь таких как ты чуть больше, этот мир стал бы лучше в сотни раз. – Ответил он, касаясь моего лица.

Вернувшись домой, я наконец уснула. А когда воскресла под вечер, первым делом поковыляла курить. Сидя в глубоком кресле я снова чувствовала жжение, остающееся на лице после того, как по нему бегут слезы. Я тушу выкуренный до фильтра бычок, иду на кухню. На этот раз в тупик меня вводит посуда, стоящая на столе. Пара чашек, три блюдца, два бокала, четыре тарелки. Купленные прошлым вечером духи. Автоматически взяв флакон и распылив некоторое количество его содержимого на запястье, я понимаю, мне не нравится этот запах. Ощущение тошноты от мысли, что придется перемывать всю эту посуду…

- Да идите вы все! 

Чашка полетела в стену, за ней вторая, третья… ненавистные духи растекались по полу, а капли от разбитого флакона отражали мое безумие. Я смеялась, смеялась как в тот день, когда чуть не свернула шею, летя с лестницы. Смеялась как в тот день, когда умерла девушка, ставшая для меня сестрой по духу. Смеялась как в тот день, когда меня опустили люди, которых я считала самыми близкими. Я смеялась словно умалишенная в психбольнице. Еще одна тарелка разбивается и режет мне ногу отлетающим осколком. Сказать, что мне все равно – это не сказать ничего. 

Вы когда-нибудь видели сумасшедших? Если нет, то знайте, это именно я. Я хохотала, плакала, кричала. Я никогда не смогу позволить себе подобной истерики на людях, да и тарелок у меня столько нет, что бы постоянно так развлекаться. Честно говоря, я и сама не очень понимаю, что происходило со мной в тот момент. Я просто вспоминала. Чертовски глупо и не правильно? Да, пожалуй. 

Я вспоминала улыбку Кристины. Если бы не я, она была бы жива. Осколок фарфора поблескивает в свете лампы, будто упрекая меня в несдержанности. Я думала, что должна была чаще говорить своей бабушке «люблю», до того, как болезнь забрала ее. Мы слишком часто принимаем имеющееся у нас как должное. Я виню себя за то, что не ценила, имеющееся у меня, пока не стало поздно. Я не должна была делать столько зла Ире. Если бы я не была такой сукой, она бы не стала пытаться покончить с жизнью. Слишком поздно до меня дошла истина – я не лучше других людей. Я страдаю за все зло, которое совершила, хоть и пытаюсь исправиться. Я думала о Руслане, с которым мы так плохо расстались, я надеюсь, что у него все будет хорошо, как и у его сестры, некогда моей подруги Коры. Теперь запах духов навечно въестся в ковер. Но что такое вечность, как не иллюзия человеческого бытия?

Внутри меня разгорелся настоящий хаос, и он жрал меня, а я и не пыталась хоть как-то мешать ему, напротив, мне нравилось. Сейчас мне было нечего стесняться. Я знала, что одна, что никто не услышит меня, никто не придет. Я вспоминала Лешу и его слова о том, что он ненавидит людей. Марину с ее якобы инфантильностью, но на самом деле мудростью и, едва уловимой грустью. Мое сознание резало воспоминание о словах Дениса «Будь таких как ты чуть больше, этот мир стал бы лучше в сотни раз». 

- Ты даже представить себе не можешь, какой я когда-то была.

Я вспоминала всех людей, которые хоть что-то значили в моей жизни. И чем больше я вспоминала, тем больнее мне было. Невозможно так сильно любить, но я люблю и в равной степени ненавижу их. Я не достойна своего окружения. Они так прекрасны, а я просто ненормальная девчонка, танцующая босиком на снегу. 

Было бы намного проще, если бы я не испытывала столько противоречивых чувств. Или испытывала, но в разных соотношениях. А это непостоянство порождает бардак в моей голове, от которого я бегу и, который, все время на шаг впереди меня. Это мой персональный ад. Но все это приводит меня в дикий восторг. Мне нравится смеяться, мне нравится плакать, я обожаю кричать от боли и ликовать от внезапной эйфории. Я люблю все это, потому что именно в такие, абсолютно критические моменты, ты понимаешь, что ты жив. Люди часто не ценят своего счастья, я несчастный, я одинокий, я непонятый, я никому не нужный – говорят они. Это просто проявление жалости к себе самому, она выливается из жгучего эгоизма. Я дура, если люблю свою боль? Пусть так, но я благодарна всему, что делает меня живой. 

Мои губы дрожат. Руки трясутся. Маленькие порезы слегка кровоточат. Сползая по стенке, я успеваю схватить со стола сигареты и снова закуриваю. Боги, как же часто я курю. Еще немного и я разорюсь на покупке сигарет – смеюсь я в тон своим мыслям. Что со мной стало? Десяток лет назад я жила не зная горя. У меня была семья, друзья, хроническая нелюбовь к учебе и фатальная страсть к куклам. Что заставило стать меня такой, какая я сейчас? 

Может я просто в полном раздрае. Может, это банальная депрессия. А может я в конец тронулась. Но это невероятное пламя, что горит во мне на протяжении последних лет не позволяет мне сидеть на месте. Я все время что-то делаю, проблема лишь в том, что я из тех людей, у которых все всегда через одно место. Моя жизнь больше напоминает итальянскую комедию масок, в которой я и Арлекин, и Пульчинелла, и Изабелла, и Коломбина. Как бы то ни было, я понимала, теперь и навсегда – мое безрассудство стало моим даром, но никак не проклятьем. Как бы то ни было, я понимала, теперь и навсегда – жизнь слишком коротка, так почему бы мне самой не стать той самой бабочкой, что взмахнула своими крыльями на одном конце планеты?