Не пугайте смехом старушку

Подумалось, что 250-й пост должен быть не совсем обычным. А поскольку на дворе ещё утро, то естественно пожелать всем ДОБРОГО УТРА. Может быть, даже и вот такого:

         Утром следующего дня Иосиф обнаружил на себе оранжевое боа фальшивой фрау фон Лемпке и спящую рядом с ним рыжеволосую девицу. Неизвестная гражданка лежала спиной к Маркину, что очень мешало ему построить логическую цепочку из обрывочных воспоминаний финала загородной поездки. Грот спал в одежде на полу, зажав в руке скомканные стодолларовые бумажки. 

         — Мы куда-то вчера ещё заезжали? — спросил Алексей, когда, пробудившись, зашёл на кухню, где Иосиф под круто заваренный черный чай анализировал прошедшие гастроли. — Двухсот баксов нет. Но откуда-то взялся блок сигарет и куча цветов…Кошмар.

         Лицо продюсера выглядело хмурым. Он отказался от чая и присосался к водопроводному крану, даже не став ждать, когда из него пойдёт холодная вода. Залив внутренний пожар, Грот многозначительно выдавил: 

         — Одно могу сказать точно: концерт удался.

         Друзья посмотрели друг на друга, лица их просветлели и оба вдруг расхохотались. Смеялись они во весь голос, до слёз. Иосиф согнулся, сидя на хлипком кухонном табурете, и заливался, словно ребёнок, задорно, заразительно, звонко. Алексей, преодолевая головную боль, ржал натужно, как конь, и тоже долго не мог остановиться.

         Наконец, Лёсик, давясь смехом, всё же произнёс:

         — Рожа у Татусика, как у её…  кошки.

         Нелепого и мало отражавшего реальность сравнения друзьям хватило ещё на несколько минут взрывного безудержного сумасшествия.

         На шум и смех в кухню зашла заспанная, закутанная в плед рыжеволосая девица.

         — А у вас тут весело, мальчики, — игриво поприветствовала она друзей и тут же сообщила: — Страшно хочу кофе и сигарету.

         — Ты кто? — почти одновременно спросили мальчики.

         — Виктория, Вика. Не помните, пьяницы?

         Иосиф и Лёха переглянулись, и квартиру вновь потряс здоровый молодецкий хохот. После ничтожной паузы к дуэту подключилась и Виктория.

         Соседка-старушка, жившая через стенку, в испуге перекрестилась от непонятно откуда доносившихся в её квартире завываний.