Надоели бикини, хочу про книжки

 Дорогие друзья, уважаемые коллеги, в связи с началом орви/орз сезона, желаю всем здравия и железного иммунитета!

 Странные вещи творятся на сайте - трэшаки один другого круче. Прям сортиром повеяло. В сети и без того ступить негде, чтобы не вляпаться…, впрочем, пост не об этом. 

Откровенно говоря, как и многие, прихожу сюда, чтобы постичь великую премудрость, научиться - писательскому мастерству. Судя по отдельным произведениям, народ собрался здесь весьма продвинутый, так что предлагаю вернуться к нашим «баранам», то бишь к любимым опусам.

 Поговорим о традиционных камнях преткновения на пути начинающего писателя: 

«Сложные предложения, причастия и деепричастия, засилье союза (и, наречия (затем) и прочих с ними».

 Начну с личных наблюдений. За время знакомства с сетевой литературой, накопилось достаточно статистики. В результате пришел к следующим выводам: На самиздатовских площадках в сети, очень много хороших… Почти, произведений. Но увы… Сколько раз наткнувшись случайно на очередной опус, едва одолев первую главу, а то и меньше, с грустью закрывал страничку. То самое - Почти, и решает все.  Да, уверен и Вам приходилось встречать истинно гениальных авторов самоучек. Казалось бы, герои, фабула, сюжет - просто на отлично, а вот подача… ужас. Сплошные рвы и буераки. Предложения на пол страницы, тяжеловесные описания, просто фатальное неумения ясно излагать мысли. В общем, автор и писатель – это две разные ипостаси. Проблема обсуждается давно. И вот в связи с этим, последние годы все очевиднее в лит сообществе берет верх партия «Упрощистов». Все отчетливее звучат голоса, утверждающие, что текст должен быть максимально приближен к живой речи, и любые конструкции, состоящие из более чем десять слов, или, упаси Б-г, включающие причастия и деепричастия, непременно следует резать, делить, и всячески упрощать.

 Безусловно, поборники Гладко-писи во многом правы. Двусложные/трехсложные предложения с восемью прилагательными, пятью союзами, с кучей паронимов, гипербол, и прочих мм… плеоназмов, с наскоку не возьмешь. Как правило, такие завалы устраивают новички. Стоит открыть свой первый канувший в сеть опус, и «Хорошее» настроение на весь день обеспечено. Гусеницы - мутанты, дикие словосочетания, мозговзрывательные формулировки. Было бы грустно, если бы не было так смешно. 

Не буду спорить с очевидным: Создавать большие, и в тоже время гладкие конструкции - привилегия мэтров. Однако тотальный «Упрощизм», и беспощадную войну с причастиями и деепричастиями, считаю неоправданными. 

 Давно, еще на заре читательского угара, мне в руки попал «Золотой теленок» Ильфа и Петрова. Сей шедевр просто-таки удивил, и даже слегка пошатнул прежние позиции, ведь до этого, я признавал одну лишь фантастику. Поистине, Гениальное произведение, по праву получившее статус - «Настольная книга».

 Сочетание уморительной канцелярщины и бесконечного стеба, необычайно яркая картинка и отличная динамика - все это очень цепляет. Но несмотря на очевидную легкость изложения, Ильф и Петров вовсю использовали сложные конструкции с применением причастий и деепричастий. 

 Вот к примеру:

"На Приморский вокзал человек в сандалиях прибыл в ту минуту, когда оттуда выходили молочницы. Больно ударившись несколько раз об их железные плечи, он подошел к камере хранения ручного багажа и предъявил квитанцию. Багажный смотритель с неестественной строгостью, принятой только на железных дорогах, взглянул на квитанцию и тут же выкинул предъявителю его чемодан. Предъявитель, в свою очередь, расстегнул кожаный кошелечек, со вздохом вынул оттуда десятикопеечную монету и положил ее на багажный прилавок, сделанный из шести старых, отполированных локтями рельсов.

Очутившись на вокзальной площади, человек в сандалиях поставил чемодан на мостовую, заботливо оглядел со всех сторон и даже потрогал рукою его белый портфельный замочек».

Подобным грешили и другие классики, к примеру, «Война и мир» Л. Толстого, просто-таки изобилует многоэтажными конструкциями типа:

«И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой». «К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России». «Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3-ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из-за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу». 

 Не могу не упомянуть также уважаемых б. Стругацких.  

"Вадим подтянул трусы, спрыгнул в траву и побежал
по тропинке.  Глубоко, с шумом вдыхая сырой утренний воздух, он бежал
мимо отсыревших шезлонгов, мимо мокрых  ящиков и тюков, мимо соседского палисадника, где,  выставив напоказ внутренности,  красовался полуразобранный "колибри,  через мокрые, пышно разросшиеся кусты, между стволами
мокрых сосен;  не останавливаясь, прыгнул в озерцо, выбрался на противоположный берег,  поросший осокой, а оттуда, разгоряченный, очень довольный собой,  все наращивая темп,  помчался  обратно,  перепрыгивая  через огромные  спокойные  лужи,  распугивая маленьких серых лягушек,  прямо к лужайке перед Антоновым коттеджем, где стоял "Корабль». 

Попытка к бегству» (глава 1) 

 Уверен Вы и сами не раз встречали нечто подобное. И тогда возникает вопрос: Упрощать по Чехову – это единственный вариант для новичка, или стоит поискать другие решения?