Немного расщеплённый...

         Хомо сапиенс — существо социальное. Более понятно — стадное существо. Из этого, как минимум, следует то, что каждый из нас, кроме того, что является самим собой, в той или иной степени играет в жизни какую-то роль. Помните в школе — «Мой любимый литературный герой, на кого я хотел бы быть похожим»? Конечно, тут не все одинаковы, а существует некая ось, типа шизо-циклоидной оси Кречмера. На левой стороне этой оси стоит цельная личность с независимым менталитетом. «Какое мне дело до вас до всех, а вам до меня». Такая личность говорит, мол, да, фильм «Последний дюйм», в котором звучит эта песня — хороший фильм. Очень хороший. Так говорит личность с движком, установленным в левый упор оси. 

         В правом упоре — вместо личности находится актёр. Своего «я» он уже давно не ощущает, ещё со школы. А что ему было делать, если он стоит в позе «Опять двойка», а рядом кто-то легко щёлкает задачи по геометрии и одной левой пишет оригинальные сочинения на свободную тему? Правильно — правоупорный будет искать обходные пути и приспосабливаться. Одним словом — социально адаптироваться. Кстати, Черчилль именно в социальной адаптации видел предназначение школы, отнюдь не в приобретении знаний. Я тоже так считаю. Мы с Черчиллем так считаем, ага. Праводвижковая личность каждодневно получала в школе обратную связь в виде двоек и таким образом, осознав свои потенции, приобрела необходимую социальную адаптацию. А дальше уже успешно шагает по жизненной тропе, скажем, карьерного чиновника или партийного активиста. Когда надо — с религией боремся по заветам Ильича, когда надо — скрепы духовные. 

         Ну, а леводвижковый субъект привык доверять своему уму, надеяться на него, поэтому там адаптации никакой — «какое мне дело до вас до всех, а вам до меня». Конечно, там не всё так просто, у этой леводвижковой личности. Поэтому в «Последнем дюйме» эта песня исполняется громобойным площадным басом в сцене, когда мальчик из последних сил тащит по песку тяжело раненного отца  к самолёту. 

         Между этими двумя крайними точками и расположен континуум смешанных состояний. 

         Ваш автор — леводвижковый тип, он смотрел «Последний дюйм» пять раз и его мало интересует кто кого благородством превзошёл в той книге, где содержанка бросает в огонь пачку денег, на которую можно было бы построить небольшую сельскую больницу. Также его мало интересует сколько лайков наберёт эта статья, поэтому дальше будет математическое отступление. 

         Если в осеннем парке на ковре из жёлтых листьев вы соберёте достаточное количество этих листьев, а потом дома построите график, на горизонтальной оси которого будет отложен размер этих листьев, а на вертикальной — количество листьев данного размера, то у вас получится кривая, похожая на колокол. Она описывается довольно сложной формулой, называется статистическим распределением Гаусса и много чего описывает в природе. В частности, если на нашей горизонтальной оси, рассмотренной выше, по вертикали расположить  количество людей обладающих данным соотношением крайних состояний, то тоже получится распределение Гаусса. Это я к тому, что сейчас мы рассмотрим субъекта, где-нибудь ближе к вершине колокола. Кстати, аргумент функции распределения, соответствующий максимуму, называется математическим ожиданием. 

         Математическое отступление здесь кончается, можно читать  дальше. Субъект, находящийся близ точки математического ожидания, имеет слегка расщеплённый менталитет. Немного цельности, немного актёрства. Ничего нового, ещё Вольтер сказал, что весь мир — огромный театр, в котором одна и та же трагедия играется под различными названиями.

         Поэтому давайте посмотрим, как такой серединный субъект воспринимает какую-нибудь ситуацию. Я хочу подсунуть ему статью Ольги Михайловой «Американские бестселлеры». 

         Вот какой диалог я подслушал.  

        Леводвижковое «Я» пусть будет «Я_л», а праводвижковое — «Я_п».            

 Я_л: В том списке есть «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. Я прочитал.       Блин... Какая-то муть. Я ничего не понял. 

Я_п:  Значит я тупой. Вещь-то — тонкая. Со смыслом. Весь мир восхищается. Кому же охота быть тупым? Значит, хорошая вещь! Особенно достаёт в подлиннике — «Кэтчер ин зе рэй»! О, да... 

Я_л:  Но я же ничего не понял?! 

Я_п:  Ну и что? Зачем об этом орать на всю улицу? Чтобы меня считали тупым? 

Я_л:  А Брэдбери? «Вино из одуванчиков»? Это ж поток сознания! Скучный притом. Аж скулы сводит. Как у колорадского жука, которого потравили купоросом. Не понимаю... 

Я_п:  А Гребенщикова понимаешь? Вот это: «Грустит сапог под жёлтым небом, но впереди его печаль»? 

Я_л:  Нет. Не понимаю. И голос блеющий.

Я_п:  Но люди его боготворят! Миллионы не могут ошибаться! И Брэдбери — гений. Если он не гений, то единственная альтернатива — я тупой. Неинтеллигентный тупица. Мне это надо? Значит что? Брэдбери вместе с Сэлинджером — гении! Папаша Хэм тоже гений. Ну, и все остальные из списка Михайловой. Если это так, то что получается? Я есть интеллигентный, тонко ощущающий хрупкую ткань бытия субъект. Кэтчер ин зе рэй. Стрэнжерс ин зе найт. В основе произведений Шпенглера не лежит аппарат понятий, а лежит организм слов. Курасава лучше Антониони. Но и Куросава ушёл от нуара своих первых фильмов. Выучить это несложно. Правда, как в анекдоте про грузинского учителя русского языка: «Понять это разумом невозможно, нужно просто запомнить». Работает безотказно почти в любом культурном обществе.  

Я_л:  Но это ж... Как самого себя уважать... С этим, как его... нуаром? 

Я_п:  А это, братец левоупорный, выбирай — либо сам себя уважай, либо живи эта... ну, нормально. По-людски. 

Я_л:  Когда-то я выбирал первое. 

Я_п:  Ну и что? Что ты ответил, когда на аттестационной комиссии тебя спросили, почему такие длинные волосы?  

Я_л:  (Вздыхая) Ты же знаешь... Ты же — это я. 

Я_п:  Конечно, знаю... Захихикал и сказал, что жене нравится, когда волосы длинные. А на следующий день подстригся. Сильно хотел ведущего инженера получить. И получил. Кстати, тот, кто спрашивал про волосы, был лысым, помнишь?  

Я_л:  Пожалуй, ты прав... 

Я_п:  Конечно прав. А ты лев. Я правоупорный, а ты левоупорный. А вместе мы личность! Правда, с немного расщеплённым сознанием... Живём по-людски. Время от времени «Последний дюйм смотрим». Немного чаще слушаем 

         Но пуля-дура вошла меж глаз
         Ему на закате дня,
         И он сказал в последний раз
         Какое мне дело до всех до вас,
         А вам до меня...