Кудри вьются у... сами знаете кого

Секретарша изредка поглядывала на скромного симпатичного посетителя, виновато улыбалась и повторяла:

         — Потерпите ещё немного. Он уже скоро будет.     

         Невысокий человек без шеи, с черными волосами, собранными сзади в небольшой хвостик, влетел в узкую приёмную, обдав Иосифа приятным терпким парфюмом. Следом за ним, утопая в ароматах шефа, появился охранник и встал спиной к двери, за которой коротышка исчез. 

         Телохранитель тяжелым взглядом посмотрел на Маркина и буркнул:

         — Заходи.

         Сэр Го стоял перед зеркалом и нервными движениями пытался сорвать резинку, запутавшуюся в его смолистых волосах. Длины рук «англичанину» не хватало, и он облегчал процесс тем, что старательно сопел и показывал зеркалу кончик языка. Наконец, хвостик распался. Продюсер встряхнул головой, разметав пружины-кудряшки по плечам тёмно-синего клубного пиджака. 

         — Почему они не вьются у порядочных людей? — явно на что-то намекая, задался вопросом не совсем иностранный продюсер, подмигнул Иосифу и расхохотался. Смех его оказался натужным, начинался и заканчивался внезапно, будто кто-то невидимый стоял у сэра Го за спиной и жестко управлял им, включая и выключая короткими приказами: «Смейся!», «Молчи!»

         Маркин был поражен увиденным. Когда-то давно, почти так же его тронул вид цветущей вишни на исходе осени. Природная ненормальность пробудила в нём жалость к нежным розовым цветкам, обреченным на гибель под напором грядущих холодов. Таким же ненужным, достойным сожаления, Иосифу показался и смех короткорукого мужчины, глаза которого смотрели на собеседника подозрительно и не давали повода для ответного искреннего веселья. 

         Бизнесмен глянул на отражавшуюся в зеркале кривую ухмылку Маркина, двумя резкими взмахами одежной щетки сбил с пиджака перхоть и продолжил в той же шутливой манере:

         — Как говорил наш замечательный сатирик Аркадий Райкин: «Юмор — друг человека».

         Слово «юмор» сэр Го произнёс на английский манер: «хьюмо», чем дал понять, что, кроме всего прочего, между ним и мнущимся у двери экспертом по Станиславскому существуют еще и языковые отличия.

         Генеральный продюсер опять рассмеялся, вскинул руки и небрежно указал на стены, где в два ряда расположились убранные в рамки дипломы и благодарности. Вопросительным кивком головы он заставил Иосифа отдать должное наградам.

         Тому ничего другого не оставалось, как промямлить: «Солидно» и, оттопырив губу, несколько раз кивнуть головой. Решив, что и этого может показаться потенциальному работодателю мало, претендент на место помощника выставил перед собой большой палец и, улыбнувшись широкой голливудской улыбкой, воскликнул:

         — Супер! 

         — Фирма веников не вяжет, фирма делает гробы, туды его в качель, — снова пошутил сэр Го и указал на одну из висевших на стене рамок.

         — Читай, мальчишка!

         Причудливо сплетённые буквы не дали Маркину сходу осилить задачу. Кучерявая вязь уже на первом слове заставила запнуться: 

          — Че… человек, у которого отсутствует чувство юмора, подобен па-а-ампушке без чеснока, — без выражения прочитал Иосиф.

         — Великая фраза! Вот за что я обожаю Чехова, так это за его лаконизм. Гениальный человек, большой писатель. «Подобен пампушке без чеснока». Каково! «Без чеснока». Кто бы ещё мог так сказать?