Читаем по ролям #04: подкаст-отзыв на рассказ «Поймай, если сможешь» Mae Pol

Такое будущее, я не знаю, готов ли к такому будущему.

Ну, там какие-то джунгли.

Всем привет, это подкаст «Читаем по ролям», четвертый выпуск. Сегодня у нас рассказ «Поймай, если сможешь», автор – Mae Pol.

Мы благодарим автора.

Краткое содержание рассказа: героиня в постапокалиптическом будущем лишилась руки. Ей дали кибер-руку, и вместе с учёным они ловят какого-то… Какую-то адскую тварь.

Которая, кстати, и сгрызла ей руку. Живую.

А героиня – специалист по охоте на вот этих вот тварей. Ну, что можно сказать? Мы его дочитали все. Некоторые даже почитали его по нескольку раз.

Мне рассказ понравился.

Потому что там герой – женщина.

Не только поэтому. Потому что она крутая.

И всем даёт дрозда. У нас с Чингизом – мы как истинные феминисты – тут же нарисовался большой список претензий, мы решили придираться по полной. Название почему такое как в фильме с Леонардо ДиКаприо? Есть у тебя оправдание? У человека, которому понравился этот рассказ.

Ну да, название действительно отсылает к этому фильму и непонятно зачем. Авторы прошлого, классики, перед которыми мы все преклоняемся, название выбирали не просто так. Не с потолка. В названии обычно дается подсказка на тему рассказа.

«Поймай, если сможешь» – тут… Это что, нам демон вот этот говорит? Вот эта тварь, с которой…

Это один только уровень.

Название – всегда хочется, чтобы оно было не таким однослойным. Тут как ты сказала, действительно. Поймай если сможешь – героиня идет и ловит, и всё. Название должно задавать тему, но рассказ её раскрывать должен как-то по-другому. То есть какую-то глубину ему придать. Нам понравились декорации с Чингизом, терминология, весь мир. Город, купол, какие-то твари летают – ну, то есть интересно уже. Можно уже что-то там напридумывать себе и ожидать чего-то и посмотреть, как автор это дело реализует. Самый главный вопрос, почему эти алады не трогают живущих за пределами куполов.

Ну, я думаю, дикари просто, когда чуют аладов, они просто не суются им под ноги. И так они выживают. Но тогда в этом случае неясна профессия нашей главной героини.  Она охотник, да?

Да.

И страж. На кого она охотится? На аладов? Зачем? Их, что ли, используют для чего-то? А если она страж, то кого защищает? Люди под куполами, они же не видят аладов, то есть алады туда не попадают. Тогда кого она защищает от них и зачем она их ловит? То есть, получается, она в этом рапторе ходит по лесам, тревожит аладов, которые со страху на неё начинают нападать, а она их убивает.

Не очень экологичное поведение.

Они как будто бы сами создают себе проблему. Если не трогать аладов, то и рапторы не понадобятся.

У меня только что родилась версия, что такие вот как героиня -- их просто таким образом утилизируют. То есть она под куполом жить не может, выращивать сою и яблоки на плантациях тоже не может, и ей нашли вот такое занятие. Дали раптора, и вот они там борются со смертельно опасными существами, которых если не трогать, они нормальные.

То есть ты хочешь сказать, это социальная группа целая, да? Людей, которые не приспособлены к
мирным занятиям. И чтобы у них было какое-то дело и смысл жизни, их выпускают в лес, охотиться на безобидных в общем-то животных.

Да, на безобидных изначально животных.

Ничего себе.

Нам еще понравились твари вот эти вот. Неясно, правда, зачем их называют сигнатурами.

Сигнатурами их называют только горожане, так сказать. Те люди, которые живут под куполом. Они их вживую не встречали, они их видят на мониторах в виде кода. Поэтому сигнатуры.

Слегка отсылает к «Тихоокеанскому рубежу», конечно.

Да.

Про язык. В целом бодро, читабельно и даже как-то интересно. Но предложения бывают прямо реально кошмарные. Чингиз отметил три. «Механизм напоминал раптора и отличался самым главным». Точка.

Это как «Рыбы питаются зимой главным образом».

Они не закончены. Мысль обрывается, и внезапно посередине предложения берется какая-то еще другая мысль. «Пилоты в механизмах лучше уничтожают тварей, чем люди без них». Такое впечатление, что «люди» – это не пилоты. Причем здесь люди тогда во второй части предложения?

То есть надо было сказать: «Люди в механизмах лучше уничтожают тварей, чем без них»?

Да просто «Пилоты в механизмах лучше уничтожают тварей, чем без них». Хотя бы так. Или: «Она никогда не боялась аладов, ни в пятнадцать, когда уничтожила своего первого, ни того, что прогрыз кабину и добрался до неё». Тут два неоднородных склеено.

Да, тут предложение организовано не очень удачно.

В целом, вопросов слишком много для общего хорошего впечатления. Например, госпиталь военный, – я специально перечитал, – а почему тогда сотрудники госпиталя не разбираются в чинах и званиях.

Непонятно. Они, кстати, сами, может быть, тоже должны быть военными? В военных госпиталях военные работают.

По идее, да. И почему героиня, Леони, так цепляется за свое звание? Везде поправляет и говорит, что она най-рисалдар. Звучит довольно по-детски опять же. Сразу вспоминаются Стругацкие, «Парень из преисподней». Там есть эпизод, где герой вспоминает, что он «с самим генералом Фрагой разговаривал, а этот со второго моего ответа приказал без званий».

Ты сейчас открыл новый пласт в героине. Несмотря на то, что она такая прожжённая деваха, крутой охотник, военная, она при этом слегка не уверена в себе. Чуть-чуть инфантильна. И поэтому она цепляется свое звание.

Это как если бы я, допустим, защитил диссертацию и от всех бы требовал называть меня господином кандидатом или доктором наук.

Видишь, ты просто понимаешь, что это некрасиво и сдерживаешь себя. И не требуешь.

А героиня не понимает. Непонятно по поводу замены одной руки – вот это меня прямо цапануло. Почему после замены одной руки – ну даже, допустим, она по плечо, – девушка получила способность поднимать тяжести вдвое выше себя. Это вот как? В поднимании тяжестей участвует всё тело. Значит, эта рука настолько хорошо вживлена в тело?

Ну да. Может, там ещё какие-то нервы искусственные, которые в спину проникают. Там, не знаю, в мышцы во все.

Можно было бы, наверное, об этом сказать. А зачем она делает засечки на кровати? Это прямо какой-то… Из детских рассказов про приключения в пионерском лагере там или в тюрьме. У неё кибернетическая рука, общество предельно технологизировано. У неё, наверное, какие-нибудь чипы встроены для лучшего общения со своим раптором, и гугл-календарь какой-нибудь в облаке.

Ну, может, ей охота засечки делать.

Ей сам процесс нравится?

Ты вот, кстати, навел меня на мысль, что героиня ещё не повзрослела до конца. И поэтому она делает засечки на спинке кровати, чувствует себя как в тюрьме.

И жвачку лепит.

Да, жвачку лепит. Волосы у неё неоновые.

Ну да. Это вообще подросток, по сути.

Да. И она, получается, не говорит, не жалуется, но всем своим видом окружающим дает понять, что они её держат в тюрьме и они её достали.

Да. И нельзя к ней относиться, как к подростку. Она най-рисалдар.

Да.

Почему она Миру Ли – вот эту врачиху, которая с ней контактирует, – называет доком? Во-первых, док… Почему-то я считаю, что это мужчина. Это раз. Во-вторых, док – это всё-таки один человек на коллектив. В дуэте, например, Марти и Дока док был один. В коллективах там, описанных у Хайнлайна или в военных каких-нибудь рассказах, западных особенно, док всегда один на подводную лодку, на какой-нибудь ещё коллектив. Док – ну, док. Потому что это the док.

Тебе так кажется, потому что у тебя устаревшие представления.

А да?

Да. Например, в сериале «Анатомия страсти» всех женщин-врачей, которые находятся в одной больнице называют доками. И док – это просто сокращение от «доктор». Это не значит, что он кок.

Или шеф.

Или шеф.

Ну, к «Анатомии страсти» я не был готов, прямо скажу. Город управляется компьютером, который через абзац буквально превращается в нейросеть. Я не то что даже автору говорю, я говорю это всем, кто будет писать про компьютеры, нейросети и искусственный интеллект. Это разные вещи. То есть компьютеры – это железо, там, процессор, память и так далее. А нейросеть – это скорее программа. Это правило обработки информации и распределение её по значимости. Надо это дело немного различать, особенно сейчас. Это выдаёт какую-то небрежность.

Я перестала понимать тебя после слов «нейросеть».

Само отправление на задание. Вот она пошла с Таннером заловить этого алада. Она не до конца овладела своей собственной рукой, потому что та её царапает.

Когда она почесала щёку, она кожу порвала.

Да-да-да. И, получается, что функционально неготового человека отправляют на опаснейшее задание с очень ценным специалистом.

Ну, может она готова. Просто в тот момент она задумалась и слишком сильно поцарапала.

Я всё-таки склоняюсь тому, что это действительно способ утилизации опасных инфантильных подростков.

Которых невозможно приспособить к физическому труду.

К физическому труду и выращиванию свеклы. И еще немного. Например, почему рюкзак захлопывается?  Это всё-таки не чемодан. Чисто стилистическая такая придирка у меня.

Может, это горбовик?

Под ягоды, да, который?

Под бруснику.

Особо прочный бронированный горбовик под демонов. Демоновик.

А, вот про Таннера я хотела добавить. Таннер, он мужчина среднего роста. При этом в рассказе есть момент, где Таннер смотрит на Леони сверху вниз. И получается, она кропалёзная, что ли.

Она совсем маленькая.

Маленькая.

Девочка-припевочка с кибернетической рукой.

Но крутая.

Какой-то завершенности не хватает этому рассказу. Во-первых, непонятна, как говорится, завязка-кульминация-развязка. Вначале красочно описано, как героиня страдает под гнётом врачей, потом она освобождается и показывает, какая она крутая – и всё. Где полёт освобожденной силы вот этот вот?

Хочешь сказать, нет какого-то конфликта, да?

Который должен был бы разрешиться. Вот это описание демона в конце, алада – и что? Это какой-то проброс в будущее? Это начало романа или что это?

При том, что возможность приручения аладов тоже в начале рассказа озвучивается.

Всё предсказуемо. Это не работает на интерес, это не работает на такое впечатление, что вот «ух ты, ёлки-палки, оказывается-то что». То есть ты поверил, прочитал первую треть рассказа, ладно, тебя заманили. И ты хочешь, чтобы где-нибудь тебя в какой-то момент, желательно ближе к финалу, тебя приподняло и стукнуло. Такого не происходит, потому что всё, что произойдёт уже описано и предзадано в самом начале. Вот что плохо.

Но у главной героини всё равно же что-то меняется в восприятии мира. То есть, если в начале рассказа она думает, что аладов можно только уничтожать, в конце – она своими глазами видит, что алад слушается человека, и в перспективе его можно приручить. Видимо, это – идея рассказа.

И тогда, если из этого логически следует что рапторы после этого больше не нужны, охотники, да…

То что ей делать.

Но это опять же в тексте не проговорено. Шаблонов меньше, чем в некоторых рассказах, которые мы раньше читали, но они всё равно есть. Первый про противостояние гражданских и военных. Оно такое прямо противостояние-противостояние.

Это всё задаётся темпераментом главной героини. Это она противостоит.

А они, может, на неё сверху вниз смотрят такие и усмехаются себе в усы.

Может быть, да.

Шаблон, что выращивать всю жизнь кукурузу, яблоки и свеклу – это противно и грустно. Это прямо отзвук дачной травмы.

Это тоже подросток так на мир смотрит. Или я добьюсь всего, или я буду всю жизнь выращивать кукурузу.

Картошку тяпать буду на даче и усы у малины отрезать.

Она максималистка.

Этих тварей можно уничтожить каким-то только особым оружием, там, при каких-то условиях полученым – это тоже супер-шаблонная вещь.

Ну почему, просто они их ещё не изучали и умеют уничтожать только одним способом. И ты заглядываешь в этот мир в тот момент, когда другие способы уничтожения тварей неизвестны. У меня сложилось впечатление после прочтения рассказа, что я зашла в комнату, где был включен телевизор и кто-то смотрел кино. Я посмотрела краткий эпизодик и пошла дальше по своим делам.

Между двумя рекламами.

Да. Мне было интересно.