Дерьмасит тридерьмафакта
Автор: Макс Акиньшин
Химики, где вы? Подскажите, что я только что придумал? Стыдно выкладывать сочиненное без малейшего представления о том, что это такое.
- Это пентафосфит диоксида тринатрисульфата, Эдвард! – торжественно объявил Рубинштейн.
-Дерьмасит тридерьмафакта? – уточнил образованный Мастодонт. – Его еще добавляют в детское питание.
Заинтересовавшись, он взял склянку со стола великого больного и посмотрел на свет, с видом знатока, оценивающего выдержанное вино.
- И что он делает?
- Обычно применяется при производстве пигментов.
- Пингвентов? Это такие маленькие птички, просекаешь? Они и так не слабо производятся. Я видел по телеку, у них, там, на скалах сплошной маджонг, чуваки. Не очень удобное место, сечете? Холодно, камни и все уделано пометом. А зачем он нашим друзьям из Вьетнама, Моз? В гигидравлитской мастерской? У них там слабление мозгов?
- Эксперты теряются в догадках, - развел руками трилобит. – Вьетнамцам он просто не нужен.
- Ну, это мы можем узнать на раз-два, - старший инспектор беспечно сунул склянку в задний карман брюк, - достаточно нанести им визит дружбы и все станет на свои места, сечешь, Макс?
Я кивнул, визит дружбы означал только одно: мы загрузимся в колымагу Его Толстейшества и двинем через весь город, пугая обывателей надсадным мычанием сигнала. Три всадника Апокалипсиса в классической английской помойке, движимой молитвами владельца и святым черным духом, с грохотом вытекающим из выхлопной трубы.
Мычанием коровы, которую прижало родить. Я усмехаюсь и делаю глоток из чашки, кофе горчит и отдает кардамоном. За зеленой изгородью слышен шорох шин. Продолжать красить лениво, но я отставляю кофе в сторону, и поднимаюсь с травы. Переступаю через липкую полосу блаженной лени. Обещания я выполняю всегда. Даже данные по глупости, в минуту накатившей слабости, как тогда – на радостях от завершенного дела. Подсохшая краска на кисти тянется тягучей помадкой, приходится чуть разбавить ее растворителем. Капли сыплются в траву, вспыхивая ярким сапфировымнереальным светом. Я старательно тружусь над стеной, подмазывая остающиеся темные полосы. И слушаю город, ворочающийся за кустами.
А ведь все стало понятно еще до визита к вьетнамцам. Сразу и бесповоротно. Как в звякающем автомате, в случае, если выпадает джек-пот. Невидимый зубчик подхватывает вращающееся колесо, тормозит его против стрелки в нужной позиции. Со скрежетом и металлическим звоном. Вот твоя глупая удача, недотепа! У нас такой зубчик случился. Невероятно, но это были новые туфли Его Невозможности.
- Едем, чуваки! - объявил нетерпеливый Мастодонт и направился к двери. Я как раз отрывал зад со стула, когда господин старший инспектор поскользнулся, взмыл в воздух и, махнув мощными поршнями в пустоте, приземлился на собственное мясистое седалище. Звук, от соприкосновения ста двадцати килограммов мышц и сала, оглушал. Тяжелый, глухой здоровенный шлепок, с каким коровьи туши падают на асфальт с грузовика. Обжившие потолок в нашем кабинете мухи вспорхнули плотной стаей и покинули его через окно. Мир поменял очертания, на краткую долю секунды показав свою неудобную изнанку, в которой копошилось пустоголовое везение - знамя всех дураков.
- …! …! …! – громко произнес мистер Модник, разглядывая треснувший туфель с торчавшим из него порванным на большом черном пальце носком.
- С..ать-колотить! - добавил он, тяжело ворочаясь на полу. На брюках расползалось темное пятно, а в воздухе резко шибануло химией. Завоняло так, что пока мы с охающим Рубинштейном помогали старшему инспектору подняться, из наших глаз текли слезы. Я даже чихнул пару раз.
Оказавший в вертикальном положении Толстяк принялся грустно пальпировать повреждения кормы. В ходе исследований из задних карманов насквозь промокших на заду брюк были последовательно извлечены осколки склянки, впившиеся в мясистое седалище Мастодонта. Пара мокрых, сложенных вчетверо рекламок и старый бумажник, по виду напоминавший сдохшую от несварения крысу. Крысу, труп которой потом переехал грузовик. Осознав масштабы катастрофы, пострадавший со злостью бросил добытое на стол.
- Штаны теперь надо просушить,- заботливо посоветовал старая развалина. – Сильно поранился? У меня где-то есть настойка подорожника. Приложить к порезам и наутро будешь как новенький.
- Это дерьмо ядовито? Как думаешь, Моз?
- Настойка подорожника, - ответил трилобит, за толстыми стеклами очков которого плыла уверенность первого христианина заглянувшего в клетку к голодным львам.