Шёл он от дома к дому...
Автор: Владимир СмирновМало кто не знает стихов Джугашвили: не был он тогда ещё Сталиным. Я о них узнал лет через десять после того, как написал своё "Ты был непоседлив". Кто-то по телевизору читал, заставив меня замереть и слушать. Я гордился своими стихами, они мне казались чуть ли не верхом драматургии, хотя и слова я такого ещё не знал. Как и Джугашвили, я "Непоседливого" написал в весьма юном возрасте. А оказалось...
Блуждающий сюжет, время от времени всплывающий то в одной голове, то в другой.
Ну, мало ли, вдруг кто действительно не знает:
Шёл он от дома к дому,
В двери чужие стучал.
Под старый дубовый пандури
Нехитрый мотив звучал.
В напеве его и в песне,
Как солнечный луч чиста,
Жила великая правда –
Божественная мечта.
Сердца, превращённые в камень,
Будил одинокий напев.
Дремавший в потёмках пламень
Взметался выше дерев.
Но люди, забывшие Бога,
Хранящие в сердце тьму,
Вместо вина отраву
Налили в чашу ему.
Сказали ему: «Будь проклят!
Чашу испей до дна!..
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!
И для сравнения, хотя оно тут опубликовано:
Ты был непоседлив, ты шёл по миру
С одной лишь целью - найти то место,
В котором можно забыть о лести,
В котором никто не знает кумиров.
Ты шёл так долго, что не было смысла
Искать пути к возвращенью
И вот ты набрёл на деревеньку:
Два дома, одно коромысло.
Там люди забыли о свете,
Любовь и ненависть - просто звуки,
Они не знакомы с такою мукой:
Зима есть зима, лето есть лето.
Пустые заброшенные подвалы,
И хижины давно обветшали,
И если захочешь, никто не мешает
Заснуть и замёрзнуть на лавке вокзальной.
Там нет места желчи поражений,
Похмелье побед никого не мучит,
Никто не подскажет никто не научит,
В их легендах полно искажений.
Рассвет есть рассвет, закат есть закат
Невольно ты вдруг задался вопросом:
К чему это мягкое кресло с ворсом,
К чему эти люди пришли когда-то?
Ты вышел на главную площадь и крикнул:
- Давайте вернём себе гордость и славу!
Но кто-то в вино подсыпал отраву
И стало спокойно как прежде и тихо.