Про бухтины вологодские завиральные

Несколько слов об авторе, Василии Ивановиче Белове:

Василий Иванович родился в вологодской деревне Тимонихе, с деревенским бытом и колоритом знаком не понаслышке. Начинал как поэт, но известен своей прозой.

Отдельное место в его творчестве занимают "Бухтины вологодские": комические и трагические одновременно.

В словаре В. И. Даля слово "бухтина" объяснено как " ложь, враки, нелепые слухи; шутка, прибаутка, красное словцо, побывальщинка"

Сам Белов обозначал бухтину как народный анекдот, сюжетную шутку, в которой здравый смысл вывернут наизнанку. 

 Фантазия заливальщика бухтин полностью раскрепощена. Она напоминает и паясничанье скомороха, свободного от всех условностей, и видимую бессмыслицу юродивого...

 В отличие от современного городского анекдота бухтина не всегда стремится к сатирической направленности...

В других случаях сатирический или иной смысл спрятан очень тонко, ничто не выпирает наружу. Высмеивания вообще может не быть при рассказе. Умный слушатель улавливает самые отдаленные намеки. Нарочитая ложь, открытое вранье не противоречат в народной бухтине ее мудрости и нравственному изяществу.

Книга преподносится как запись слов деревенского балагура:

Бухтины вологодские завиральные в шести темах достоверно записаны автором со слов печника Кузьмы Ивановича Барахвостова, ныне колхозного пенсионера, в присутствии его жены Виринеи и без неё.

Фамилия Барахвостов образована от диалектного "барахвост", что значит болтун или сплетник.

Манера речи такого любителя шуток-прибауток передана мастерски. Голос рассказчика слышен, его образ легко представляем.

Мне на сегодняшний день ровно пятьдесят годов, тютелька в тютельку. Было пожито. Дорога моя долга и не больно ровна, с бухтинами идти веселее. С бухтинами не расстаюсь, иду вдоль своей жизни. Вдоль пройду, потом пойду поперек. Такие мои главные планы. Мне сват Андрей говорит: «Ты, Барахвостов, плут. Плут и жулик, ты себе годов прибавил. У тебя годов стало лишка». — «Нет, — говорю, — не лишка. У меня все точно подсчитано, ты, сват, не придирайся».

Дело было в шестнадцатом году. Начал я тогда задумываться, родиться мне или погодить? Конечно, можно и так и эдак, два-три года ничего не решают. А все ж таки…

Думал, думал, не знаю, что и делать. Посоветоваться, да не с кем. И на белый свет в такое время заявляться не больно приятно: шла первая германская. И родиться охота. Я не хуже других и прочих. Все-таки решил погодить, пока война не кончится. Думаю, нечего там пока и делать: ни хлеба, ни табаку в магазинах нету. Ладно.

Сказка - ложь, да в ней намек, за веселыми словесными вывертами - судьба человека, прожившего очень непростую жизнь. И внешняя завиральность историй только подчеркивает внутреннюю правдивость их содержания.