И ещё немного фото с Питером, места, связанные с детективом

Монумент "Полтава" на набережной Невы. 

Сокольский остановился. Они как раз дошли до вознесённого на высокий пьедестал восьмиметрового кораблика. 

- Удачи!
Они пожали друг другу руки и Ольгин энергично направился к переходу. Сокольский ещё с минуту постоял у "Полтавы", поёжился на ветру, потом поправил шарф - и пошёл прогулочным шагом в обратную сторону.

Не знаю, починили ли эту секцию сейчас, но ещё год назад вместо неё так и торчали прутики.

- Красивый мост, - заметил Ольгин, оборачиваясь на ограждение с русалками. Среди него, правда, виднелась пара секций из обычных прутиков - на месте майской аварии. Утонувшие фрагменты всё ещё не восстановили и дыра, забранная тощей решёточкой, просто-таки мозолила взгляд.

А это - знаменитые "Кресты". И кусочек сцены допроса:

Стены здесь были выкрашены казённой тёмно-зелёной краской, окошко под самым потолком, а из мебели - только пара стульев и простой стол, без всяких ящиков: столешница и четыре ноги. Ах, да, ещё кнопка звонка сбоку.

Подъезды у меня есть всякие, в том числе и современные)) Кусочек ретроспективы:

Подросток сунул пальцы в щель, но газета провалилась глубоко, не достать. Твёрдые края ящика врезались в пальцы. Только что он заявил матери, что уйдёт из дома, что её приятель - козёл и что больше Слава не даст ему себя бить.
- Козёл! - повторил он зло. - Вонючий ублюдок!
В кармане лежали спички. Слава достал коробок, чиркнул одну и сунул в щель железного ящика. Спичка погасла.
- Всё равно спалю! - пробормотал он, словно там, в ящике, не газета была, а новый сожитель матери. - Сука!
Он кинул вторую спичку. Из щели потянуло запахом горелой бумаги.
- Вот так тебе! - зло выплюнул подросток и побежал вниз, к выходу из подъезда...

По контрасту, подъезд типа того, в котором обитает Марк Лисовской. Пришла как-то к нему бывшая жена...

Она любила ходить пешком и считала это полезным для здоровья. Ступеньки лестницы прослужили, наверное, век или даже больше. Их старательно сохранили, несмотря на всю их истёртость, отреставрировали, насколько это возможно. Лепнина под потолком казалась новой, но именно такая, наверное, украшала лестницу в год постройки дома.
[...]
Истёртая и подновлённая ступенька, на которую ступила её собственная нога, видела миллион таких ног. Разве нельзя себе вообразить, как вот этого самого места, где впечатался серый камушек, касалась изящная туфелька какой-нибудь гимназистки позапрошлого века?

Просто Нева и набережная...

- Алё! Что дальше? - Инга напомнила Сокольскому, что вообще-то они до сих пор в опасности.
- Выходите на набережную и идите в сторону гавани. Я вас подхвачу, - ответил голос в её ухе.
Парень даже не отметил, что начал он свой странный путь с длинноволосой шатенкой, а на набережной оказался под руку с коротко стриженной блондинкой, и вывернутая наизнанку куртка её из чёрной превратилась в ярко-розовую.
- Как тебя зовут? - спросила Инга.
- Виктор, - машинально ответил её невольный спутник. - Виктор Чехов.
- Чехов? Как писатель? Хм...
Серебристо-серая "Хонда" бесшумно подъехала сзади. Инга дёрнула Виктора за рукав, и потащила на заднее сидение. Машина плавно снялась с места, увозя двадцатипятилетнего Виктора Чехова в неизвестность.

Был у Инги друг, лет в 19. Потом его убили. Но он особенно ей запомнился тем, что показывал город...

И снова они выезжали на улицу, каким-то непонятным ей чудом пересекали нескончаемые перекрёстки, ныряли в потоке машин, двигаясь своим собственным, неповторимым ритмом, который никто в целом городе больше не мог поймать...

Это мостик в том месте, где канал Грибоедова вливается в Фонтанку. А дальше - Нарвский проспект. Пока не упоминала, но вокруг него тоже будет разворачиваться действие.

Маму Славы Ольгина я поселила в том же районе, где живу сама. Почему нет?

Спальные районы похожи друг на друга. Этот укомплектован в конце 60-х однообразными блочными девятиэтажками 600-той серии, с поэтическим названием "Корабли". Строить их несложно: соединили готовые бетонные коробки, вставили рамы и двери - и готов дом для трудящихся! Не беда, что звукоизоляции - ноль, кухня 6 метров, санузел крошечный - зато есть лифты, мусоропровод.
Весь Юго-Запад утыкан этими бетонными коробками. Эстетичным их вид не назовёшь, но люди живут.

Железные дороги часто фигурируют в моём детективе.

- Вот они, наши вагончики! В полном ажуре! - доложил Кацабею один из махеевских пацанов.
Орлик крутился тут же. Вечерело, но солнце не торопилось закатываться, ложась жёлтыми полосами в просветы между товарными составами, заливая железные крыши ангаров и рыжие от железной пыли камни.

И парочка бонусов: колоннада Казанского собора и кот.

Куда же без котов?))