Большие надежды

    «Большие надежды»…

    Это роман. Я знаю его почти наизусть с детства.

    Еще это фильм, с Гвинет Пэлтроу в роли Эстеллы, и после этого фильма я её обожаю… нет, их было два, две блестящие роли – Эстелла и Виола в шекспировской «Двенадцатой ночи».

    Вообще-то правильный перевод названия – «Большие ожидания». Но это о книге… а ведь надежда и ожидание – совсем не одно и то же.

    Забавно… смотреть, как за век меняется интерпретация одной и той же истории.

    Или – как два гениальных человека развивают одну и ту же тему… но в самом ли деле – одну?

    Роман. Англия, 19 век. Мальчишка-сирота воспитывается «из милости» (о чем ему ни на миг не дают забыть) у своей сварливой сестры, намного его старше, и ее мужа-кузнеца – хорошего человека, единственного друга и защитника. И «большая надежда» Пипа выражается в том, что загадочный благодетель предоставляет юноше возможность поехать в Лондон и «жить, как джентльмен» – то есть, по сути, быть богатым бездельником.

    В кино-версии Альфонсо Куарона мальчик стал племянником рыбака из приморской деревушки где-то близ Майями; его сестра – милая молодая женщина, вроде бы любящая и мужа, и маленького братишку… которая однажды ночью вдруг просто исчезает из дому, и больше муж и брат никогда её не видели.

    А мальчик Финн с детства стремится рисовать. И его «Great Expectations» куда более достойны – он едет в Нью-Йорк, чтобы стать художником.

    Хотя, конечно, это лишь верхушка айсберга. В книге маленький Пип попадает в дом странной женщины, по слухам – безумной… потерявшей рассудок, когда жених бросил её у алтаря. Леди невероятно богата, но её особняк похож на призрак дома – а в главной зале до сих пор накрыт свадебный стол, и даже тараканы больше не кишат на останках свадебного торта: всюду безраздельно царят пауки, да и весь этот дом и сад словно заткан паутиной… включая саму хозяйку, которая до сих пор носит истлевшее свадебное платье и одну туфлю – так была одета счастливая невеста, когда узнала, что возлюбленный оказался предателем. Женщина отчасти пугает мальчика… но хотя и странная, она по-своему добра к нему.

    А в её доме растёт ровесница Пипа – девочка Эстелла… надменная, откровенно презирающая «простого» мальчишку… который полюбил её с первого взгляда и на всю жизнь. И его «большая надежда», его отчаянное стремление вырваться из своего сословия объясняется не только – или не столько – жаждой лёгкой жизни джентльмена, но в первую очередь – стать равным Эстелле и добиться её взаимности.

    Но обезумевшая от горя женщина решает своеобразно мстить мужчинам – ведь в них она видит врагов, безжалостных негодяев. Она берет на воспитание девочку и воспитывает из неё «ту, чье предназначение – разбивать сердца». Она учит Эстеллу быть холодной, безжалостной, циничной хищницей. В итоге она, естественно, ломает любимой приемной дочери жизнь. А заодно она ломает жизнь и влюбленному в Эстеллу Пипу.

    В фильме сохранены основные элементы – спасенный мальчиком каторжник, потерявшая рассудок миллионерша и её воспитанница – «девочка-ангел», как зовет её повзрослевший герой… Казалось бы, отличий не так много: ну да, вместо Лондона – Нью-Йорк, а вместо богатства и изучения светских манер – галерея, выставки, карьера живописца (причем удачная – тут герою фильма повезло больше, чем «прообразу»). И с детства и до конца – страсть, одержимость… нет – все-таки любовь. И Мечта. Невыполнимая, мучительная… мечта из тех, что  в самом деле разбивают сердце.

    Но разница между стремлением стать «выше» и стремлением вдохнуть жизнь в разрывающий душу талант – это бездонная пропасть. И сам юноша – совсем другой. В натуре Финна нет той слабости духа, что была у Пипа, который стыдится и своего приемного отца – прекрасного человека, но слишком «простого» для свежеиспеченного «джентльмена», – и своего благодетеля, разбогатевшего каторжника, более того – испытывает к нему отвращение.

    Финн – человек значительно более глубокий. Куарон – настоящий гений… он не испортил оригинал – он развил его, прочертив потрясающую параллель не только между двумя веками, но и между стремлением суетным – и страстью человека, наделенного талантом. Юноша Пип понятен – как всем нам понятны наши повседневные, типичные слабости: стремление к роскоши, к высокому положению… Пипа спасает в глазах читателя только талант автора, сделавшего героя удивительно живым и симпатичным, и сила любви этого героя к Эстелле.

    Но он – жертва. Изначально – жертва сиротского детства, грубой тирании сестры, ханжества и мелочности своего окружения. Затем он становится жертвой женщины, которая попросту использует его, как игрушку, и только спустя много лет, перед смертью, осознает, что сотворила с «живой куклой»… с двумя: мальчиком из семьи кузнеца и приемной дочерью, причем дочери досталось куда больше… Эстелла жертва тоже. И оба не могут вырваться, судьба несет их, подобно стремительному потоку, ударяя об острые камни и ломая. Только в самом конце, на самой последней странице, читателю позволяют верить, что надежда – не фальшивая, а настоящая, надежда на более счастливое будущее – всё-таки есть.

    Но ведь максимум, на что может рассчитывать жертва, – это сочувствие. И Пипу сочувствуешь с первых строк… он симпатичен, он живой, его жалеешь.

    А вот Финн из фильма – он не жалок. Он человек сильный, решительный, наделенный не только любящим сердцем, но и несгибаемым духом… и умением пусть не всегда понимать рассудком, но интуитивно чувствовать людей — мне кажется, эту черту художника безупречно сумел подчеркнуть Куарон и не менее безупречно показал Итан Хоук.

    Он более осознанно любит… не знаю, как выразить это вернее: его чувство безнадежно, а это чувство пламенное, оно тоже вполне заслуживает слова «одержимость», – но когда это чувство отвергнуто, а молодой художник говорит «мое сердце разбито», – он не перестает творить. Он борец по натуре – он не страдает, он рисует. Он добивается признания… хотя этого нам не показывают, но в финале понимаешь, что этот человек не просто нашел некий печальный покой – он нашел себя.

    Человек, которого можно уважать…

    Роман – о тщете и мелочности так называемых «больших» надежд; это название звучит с сарказмом, с понимающей, но горькой усмешкой. А фильм — воистину о Надежде. О надежде Таланта на самореализацию. О надежде истинно любящего человека на взаимность. О надежде ребенка на сказку и счастье… которая иногда, как ни странно, всё-таки сбывается.

    О надежде на сочувствие и прощение…

«Это лишь рисунок, но когда он правдив, мы узнаём его в других... или в себе. Узнаём, как любовь, которой не заслуживаем» 

(с) Финн Белл