"Демоны прошлого" - все

Закончила выкладку первой части истории про Арчи эт-Утуса "Демоны прошлого". Поняла, что следующая часть будет называться не "Демоны прошлого-2", а "Тайны залива Роз". И будет на обложке что-то морское и пряное. 

В общем, читайте, дорогие френды, критикуйте, хоть как-то реагируйте! А то не знаю, что получилось. Знаю, что нарушила все каноны приключенческой литературы, никакого хэппи-энда нет, все как в реальной жизни. Может, эта реальность и не нравится читателям? Читать же хочется про что-то, чего нет...

В этой связи - несколько мыслей по поводу "Зулейха открывает глаза" Гузель Яхиной. Исследование на тему "как это сделано".

Можно, конечно, долго материться на тему "политического заказа" и "засилия либерастов-русофобов в жюри российских литературных конкурсов". Да, это все так. Тон в русской литературе сегодня задают клинические антисоветчики и русофобы (потому что "антисоветчик=русофоб", это доказано, и не раз). И с национальны вопросом сегодня хотят поиграть тоже многие, вкусный он и, если тщательно следовать методичкам всяких Соросов и иже с ними, - весьма перспективный для набора очков любой политической силой. Наличие мотивированного электората (пусть даже мотивированного историческим обидами) - это политический капитал.

Технология тут простая. Берется не титульная нация. Не важно, сколько ее представителей живет в стране, хоть три с половиной калеки. Сначала этих трех калек убеждают в том, что они обижены титульной нацией. В том, что их в чем-то ущемляли и ущемляют. Причем ущемляли, естественно, Советы, а теперь от этого ущемления в свободной стране нужно избавляться, требуя к себе некого "особого отношения" (читай - дополнительных плюшек, как Чечне). Хотя Советы как раз и боролись с великорусским шовинизмом, но это как-то забывается...  в общем, трех калек убеждают в том, что они обижены.

Ну, а на что способны организованные и подогреваемые из-вне обиженки, все знают. Феминистки, царебожцы, сионисты, русские, украинские и всякие прочие националисты... Они все, млин, обижены! Их всех в чем-то ущемляют! Они все - "не забудем-не простим". 

Сейчас превратить в "обиженок" пытаются всех представителей не титульной нации в России (русские давно обижены Советами, русских националистов и убеждать не надо). Это финансируется, и щедро. Причем не какими-нибудь зарубежными фондами, а самим российским правительством. Контролируемая межнациональная грызня полезна власти, так как раздражение массы переносится с чиновников и олигархов на условных "инородцев". Причем для татарина "инородец" - русский, для русского - наоборот.

Но это так, к слову. 

Я домучила наконец-то Яхину и зафиксировала три мысли.

1) Мельком посмотрела биографию самой Яхиной. Классический пример человека "поколения манагеров". Родители с высшим образованием, хорошая для провинции школа, провинциальный вуз, в 22 года отправляется "покорять Москву", крутится в пиаре и рекламе, параллельно учится на сценариста, находит нужные связи (помочь хорошенькой небесталанной провинциалочке, похоже, были не прочь многие из мэтров), публикуется в журналах, "просекает фишку" - в моде "страдания крестьянства от раскулачивания", вспоминает о своей репрессированной бабке и выдает слезливый роман о страданиях неграмотной татарки в вихре коллективизации. 

К реализму эта "открывающая глаза" имеет так же мало отношения, как какой-нибудь Толкиен. Просто берется сеттинг "раскулачивание крестьян" и в его рамках выдумывается своя история. В романе нет ни одного факта, не озвученного уже в эпоху "разоблачений" где-нибудь в "Огоньке" или чем-нибудь таком. 

Кстати, интересный момент. В следующем романе Яхниной, "Дети мои", который я не читала, а проскроллила, есть пассаж: "Поначалу Клара терялась, не могла найти темы для беседы: собственное существование ее было бедно происшествиями, а о чужих судьбах она и вовсе не слыхивала. Но решение скоро было найдено: стали рассказывать сказки".

Его можно отнести и к самой Яхиной и к сотням других авторов. Ни собственное существование, ни чужие судьбы (до которых авторам, как ни странно, нет дела) не составляют интереса. Выдумывается сказка в рамках популярного сеттинга. Желательно, чтобы в антураже была какая-нибудь "фишка". В "Зулейхе..." эта фишка - татарская национальность ГГ, что позволяет критикам притягивать за уши те самые национальные обиды. В "Детях..." ГГ - поволжский немец. Тоже определенная экзотика и для кого-то - база для политической жвачки.

Здесь, на АТ, такой фишкой называют "авторские расы", "оригинальную систему магии" или что-нибудь в этом роде. Причем, на мой взгляд, фэнтезюшники и ЛитРПГшники гораздо честнее. Они со старта декларируют: "Да, все выдумано, мир искусственный, герои - компьютерные персонажи, но мы врем увлекательно, не хотите - не читайте". 

Квази-реалисты типа Яхиной тоже используют чужой сеттинг под маркой "исторической правды". Уверена: если читатель усомнится в правдивости любого из эпизодов в книге, автор легко даст ему ссылку на описание подобного случая. Для "поколения манагеров" пруфы - это обязательно. А словосочетаний "тенденциозный подбор фактов", "врет, как свидетель" и "верификация источников" они как бы и не слышали...

2) "Трагедия маленького человека".

Еще одна интересная тенденция в современной литературе. Не помню, кто из великих сказал: "Все мы вышли из гоголевской шинели". "Маленький человек", человек дюжинный, обычный - герой русской литературы с 19 века. Но тут есть тонкая грань между "ничем не примечательный" и "типичный". 

В свое время эту грань очень четко показал Твардовский в "Василии Теркине":

"И такую-то махину,

Где гони, гони машину, -

Есть где ехать вдаль и вширь,

Он пешком, не вполовину,

Всю промерил, богатырь.

Богатырь не тот, что в сказке -

Беззаботный великан,

А в походной запояске,

Человек простой закваски,

Что в бою не чужд опаски,

Коль не пьян. А он не пьян".

Одно дело - "рядовой чудо-богатырь". Другое дело - "ничем не примечательный пустой человечишко". В "Детях..." ГГ описывается так: "...голос Бах имел тихий, телосложение чахлое, а внешность – столь непримечательную, что и сказать о ней было решительно нечего. Как, впрочем, и обо всей его жизни в целом".

Так вот, героями соцреализма были "рядовые чудо-богатыри", которые просто делали свое дело - и становились героями. Причем уже не литературными, а по жизни. В постсоветской (точнее - антисоветской) литературе "маленький человек" - это тот, кто принципиально не годится в герои, даже если судьба вкупе с "красными комиссарами" будет буквально за шкирку тащить его к свету. 

Зулейха в начале романа - классическая жертва со "стокгольмским синдромом". Существо абсолютно подчиненное мужу и свекрови, не имеющее ни собственных мыслей, ни собственных желаний, кроме самых примитивных животных - есть и спать. Раскулачивание объективно приносит ей освобождение от семейного гнета. Чужие люди относятся к ней ласковее и уважительнее, чем родственники, ей помогают, о ней заботятся, она получает право самой выбирать себе мужчину (или отказываться от ухаживаний) и так далее. То есть получается классическая "освобожденная женщина Востока". Ну, а то, что нужно много и тяжело работать (кстати, не тяжелее, чем в доме у мужа), так "кто не работает - тот не ест". Но для нее (видимо, так надо автору) именно это освобождение - трагедия!

3) Ну, и "ужос-ужос" выживания переселенцев после гибели баржи... Честно говоря, я читала и хихикала. Идеальное "выживальчество". В группе оказываются люди с полезными навыками. К тому же, ребята, я живу в регионе, на севере которого тоже татары (только сибирские) так жили ВЕКАМИ. Татарские деревни в Васюганских болотах - слышали о таком? Хлеб там почти не растет. Жили охотой и рыбалкой. ВЕКАМИ. Так что это - не "ужос-ужос",  а просто образ жизни. Да, для современного горожанина достаточно экзотичный, но все же...

В общем, забавно получается. Тетка со "стокгольмским синдромом" оказывается проводником идей автора. Несмотря на то, что автор тенденциозно отбирает факты (баржа могла не утонуть, лагерный начальник Кузнец мог оказаться не таким карьеристом, сексот мог и не выжить на фронте, кстати, то, что он выжил - большая художественная неправда, таких свои же стреляли и так далее) в итоге получается, что ГГ от всех этих трагедий не потеряла, а приобрела. Что ее ждало в доме мужа? Скорее всего, еще несколько лет беспросветного труда и ранняя смерть.  А тут - и сына вырастила, и уважаемым окружающими людьми человеком стала, и любящего мужика получила...  

А если не собирать все "ужосы совка" в одну книгу, а забросить ГГ куда-нибудь на ткацкую фабрику? Вообще-то люди в деревне - не без глаз, то, что Зулейха жила у мужа практически в батрачках, все видели. И в большинстве случаев такие отправлялись в места гораздо менее отдаленные... 

Впрочем, что это я? Тогда бы роман не получил кучу премий, не стал столь известен...