Из истории «Глейп-ниэр». Вначале было Зло

На самом деле история, которая потом стала «Песнью Серебряной Плети», начала приходить мне в голову уже лет тридцать назад. Конечно, вначале она была совсем другой, и из той, еще детской версии-комикса до финальной, редактировать которую я закончила пару дней назад,  дожил, пожалуй, только один персонаж: злая королева. Да, Аинэке. 

Вернее, тогда еще просто безымянная злодейка, коварная и трусливая. Ну, а много ли для комикса нужно? Дать ей вторую (или уже третью, а то и четвертую или пятую) жизнь я решилась, посмотрев чудесный фильм фэнтези-сказку Джорджа Лукаса «Уиллоу». Тамошняя злая королева-колдунья была не менее плоской и шаблонной, чем моя, но это не помешало истории о коротышке-нелвине Уиллоу и пройдохе-храбреце Мадмартигане пленить мое сердце. И, признаться, сперва я также позволила своей Аинэке оставаться картонной злодейкой. И только много позднее она стала не просто кровожадным тираном, но, быть может, прежде всего, испорченным ребенком, запуганной и потерянной в дебрях собственных иллюзий женщиной с серьезными психическими отклонениями и своими — странными, дикими, не всегда логичными, но — принципами.

Уняв внезапную волну дрожи, Аинэке милостиво протянула руку навстречу светлокожему веснушчатому мальчугану со всклоченной шевелюрой, изрядно измазанной в мокром песке:

— Ну же!

Роан, не задумываясь, шагнул в портал. Похоже, ни растрепанный вид королевы, ни перспектива оказаться с ней в достаточно интимной обстановке его не смущали. Приземлился наглец на дальний угол кровати, и, споткнувшись при этом, то ли случайно, то ли предумышленно потерял равновесие и неуклюже свалился прямо в ее объятья. Аинэке поморщилась и с трудом удержалась от желания размазать это нелепое существо о ближайшую стену. От роана пахло рыбой, мокрой шерстью и еще какой-то едкой дрянью — за одно это стоило убить. Распахнутые, бездонно-черные тюленьи глаза смотрели на нее с невинным восторгом. Аинэке предприняла очередное героическое усилие и деланно улыбнулась:

 — Не слишком ли решительно, юноша?

 Брокк, как всегда почувствовав недовольство хозяйки, сердито клюнул внезапного гостя между лопаток. Роан взвыл, отпрянув. Нет, он решительно не знает правил! Но, может быть, это даже по-своему забавно?

 Аинэке кокетливо погрозила юнцу пальчиком, стараясь не вдыхать слишком глубоко — запах был по-прежнему невыносим:

 — Будешь вести себя плохо — Брокк тебя съест.

 Роан, все еще кривясь от боли, все же умудрился обворожительно улыбнуться в ответ: 

— А если я буду вести себя хорошо — меня съешь ты?

Аинэке нахмурилась. Все это не предвещало ничего хорошего. Может, пора завязывать с этими глупыми играми?

— Если ты собирался сказать какую-то пошлость, — ледяным тоном начала она, — то лучше сразу прикуси себе язык! Или, для своего же блага, откуси его вовсе!

 Мальчуган беспечно отмахнулся:

 — Да ничего я совсем и не собирался! И, если хочешь знать, я все равно не верю всем тем страшным сказкам, которые о тебе рассказывают!

 Даже так? Обо мне рассказывают страшные сказки? Она нахмурилась еще сильнее и решительно потребовала объяснений. Роан пожал плечами и тут же вновь поморщился. Аинэке чувствовала терпкий запах его крови и это возбуждало.

 — Ну, говорят, что ты — злобное чудовище. И что живым от тебя никто не уходит. Глупость какая! Что ж они, мертвыми уходят, что ли? Чтобы потом байки про тебя сочинять?

 — А… а если это — правда? — Голос Аинэке внезапно дрогнул. Нет, конечно, она — не чудовище, но ее голод, этот злобный демон, полученный в подарок от ненавистного отца — он ведь и впрямь пожирал и ее саму, и все, что только могла послужить ему пищей!

 Роан с прежней смешной и наивной непосредственностью покачал головой:

 — Выдумываешь. Я же вижу: ты просто очень несчастлива. И одинока. И что-то тебя мучает. Это плохо, когда такая красивая фейри страдает.

 — Это… потому что… Откуда ты знаешь?..

 — Вижу, — ласково улыбнулся он, осторожно пробежав пальцами от ее левого виска к уголку губ.

 Волна слез подступила как внезапный прилив — и Аинэке захлебнулась. Неужели хоть кто-то в этом отвратительном, злом мире мог понять ее?.. 

От него все еще пахло рыбой, устрицами, горькой морской солью и алыми водорослями. И этот дурацкий песок постоянно хрустел на зубах…

Низложенный король фейри (хотя нет, тогда еще король нечистой силы) появился в этой истории года через четыре после антагонистки. И, безусловно, тоже носил другое имя, да и выглядел совсем иначе: жгучий брюнет, смуглый и черноглазый. Ну, мои представления о том, как должен выглядеть король нечисти оставались довольно шаблонными, да и... Скажем напрямоту, тогда брюнеты мне нравились больше блондинов. Кстати, портреты персонажей у меня тоже были: нарисованные цветными фломастерами. Наверняка несколько примитивные, (доныне не сохранились), но свои, рисованные! Сейчас я, как видите, обленилась и, по общему поветрию, «рисую» в Артбридере.

Это (выше и слева) — тоже, конечно, не рисунок, но попытка перекрасить нынешнего Киэнна в том же Артбридере, сымитировав давнишний облик. Почти получилось. А вот характер у него был похожим на теперешний уже тогда: такой же зазнавшийся эгоист и неугомонный повеса, задумавшийся о последствиях своих поступков только после основательной оплеухи от судьбы. В целом, полагаю, наибольшее влияние на его образ тогда (да и сейчас, наверное) оказали Байрон со своим «Дон Жуаном» и, вероятно, шекспировский «Гамлет» (от него Киэнн получил свою мрачноватую язвительность). А золотые кудри... Хе-хе, да, они от Роберта Планта, тут уж никуда не денешься. И любовь к блюзу тоже от него.

 Киэнн нахмурился.

 — Но ты же не пойдешь туда одна? — Эйтлинн была готова поклясться, что в его тоне ровно столько же беспокойства за нее, сколько и надежды на ее ответ «да, пойду».

 — Угадал, — насмешливо ухмыльнулась она, — не пойду. Ты пойдешь со мной. Помнится, у тебя отличная память, Дэ Данаан. Будешь следовать шаг в шаг, повторять все мои движения — и останешься цел.

Он обреченно вздохнул:

— На память не жалуюсь, а вот с координацией движений дело похуже будет. Но как скажешь, детка! — Король-подменыш вздернул златокудрую голову: — Вдруг в нашем эпическом походе к невидимой башне тебе понадобится один из моих «многочисленных» талантов! Я даже не знаю, какой именно!

— Вполне может статься, — с убийственной серьезностью ответила Эйтлинн.

Идти одной ей и впрямь совершенно не хотелось. Кем бы ни был этот получеловек полуфейри, и каким бесполезным и бестолковым он бы ни притворялся — рядом с ним Эйтлинн чувствовала себя куда спокойнее и уверенней. В конце концов, уроды и впрямь должны держаться друг за друга.

 — Пойдем медленно. Я буду указывать на острия. Их много, повсюду. Это — стена. — Она развела руками. — Это — вторая. Даже твое раздутое эго должно втиснуться.

— Мое втиснется, — ухмыльнулся Киэнн. — К узким местам мне не привыкать.

— Ты просто невыносим, — вздохнула Эйтлинн и потихоньку двинулась в путь, постоянно оглядываясь. Пока ее спутник справлялся вполне успешно. — Кто тебя вообще воспитывал-то?

Киэнн удивленно поднял брови:

— Здоровый бородатый ётун, который сквернословил на каждом шагу. А что?

 — Врешь?

 — Да чтоб меня тролли сожрали! Мой царственный родитель счел благоразумным приставить ко мне охрану посерьезней. Конечно, за мной числился еще целый караван наставников, опекунов, нянек и прочих надоед. Но как-то так получалось, что большую часть времени я умудрялся проводить в компании Хюмира. Ну или в компании отцовских наложниц.

 Эйтлинн недоверчиво покосилась на него:

 — И твоего отца не беспокоило, что…

 — Что я начинаю подражать Хюму или что я трахаюсь с королевскими шлюхами? Нет, не беспокоило. Ни то, ни другое. Его, знаешь ли вообще мало что беспокоило. Так что, считай, это у меня наследственное… Ах ты ж срань!

 Киэнн сдавленно зашипел. Правое плечо его окрасилось струйкой крови. Эйтлинн испуганно замерла, не отрывая от него глаз. Дэ Данаан автоматически зажал рану.

 — Все, понял, буду аккуратнее. — И требовательно добавил: — Ну? Так и будем стоять? Если это яд, то, как видишь, не мгновенного воздействия.

 Она покачала головой, силясь успокоить бешено колотившееся сердце:

 — Ладно, пойдем, беспечный ездок!

 — Это в смысле «дружок проститутки, которому дают на халяву, за красивые глазки»? — Киэнн самодовольно хмыкнул: — Пару раз удостаивался такой чести.

 Эйтлинн неожиданно покраснела:

 — Хочешь сказать, что «беспечный ездок» обозначает именно это?

 Он ухмыльнулся:

 — Ты явно мало общалась с черными. Скажи еще, что не знаешь, кто такой хучи кучи мэн! 

Эйтлинн смущенно моргнула, пытаясь вспомнить. Черт возьми, в конце концов, это ведь она выросла в округе Ниагара, а не он!

 — Герой-любовник? — неуверенно предположила она.

 — Ну, почти так, — хохотнул полуэльф. — Хотя я бы выразился по-другому.

 Она снова качнула головой, не скрывая недоумения:

 — Иногда просто не верится, что ты из Маг Мэлла, а не из какого-нибудь чикагского гетто. Когда ты только успел столько всего нахвататься?

 Киэнн уклонился от очередного невидимого острия:

 — Кажется, я поймал ритм. Это не так уж и сложно. Гетто, говоришь? Видишь ли, вот как раз к этому у меня просто феноменальные способности: всяческое говно я впитываю получше подгузников от Джонсон энд Джонсон.

 Эйтлинн в очередной раз остановилась, пытливо упершись в него взглядом:

 — За что ты себя так презираешь?

 Вот тут он, похоже, опешил:

 — А мало причин?

 Она, как можно убедительней, кивнула:

 — Да. Потому что если за свое прошлое, то оно в прошлом, его нет!

 Киэнн запрокинул голову, закатившись горьким, нисколько не веселым смехом:

 — Этти, ты просто прелесть! Еще скажи: «Забудь, выброси из головы!» Нет, детка, извини, но так не получится. На самом деле, наше прошлое — это единственное, что у нас есть по-настоящему. И то, что делает нас теми, кто мы такие. Где оно, твое настоящее? — Фьють! И оно уже тоже прошлое. А будущее… Сейчас я оступлюсь и мое будущее останется в прошлом. Все это выдумки лжецов. Я сам — лжец, и отлично знаю, как это делается. Прошлое же у меня целиком вылеплено из грязи, крови и дерьма. Того, что я сперва щедрой рукой раздавал другим, и что потом рикошетом вернулось ко мне. До сих пор, как видишь, возвращается. Так что, если я прямо сейчас решу поменять собственное отношение к себе самому, стану думать, что заслуживаю чего-то лучшего — я просто удавлюсь. Сдохну от осознания вселенской несправедливости. А я, знаешь ли, жить хочу.

 Он снова беспечно улыбнулся:

 — Так что? Будешь и дальше созерцать мою «замечательную» персону или Роланд наконец-то дойдет до своей гребаной башни?

А вот ни девушки-подменыша по прозвищу Фэй, ни фоморки по имени Эйтлинн в самых ранних версиях этой истории в помине не было. Хотя нет: в самом первом комиксе была некая безымянная девочка-подросток, которой удалось одурачить безымянную злую королеву, переодевшись страшным чудовищем. Допустим, так.

Поискать параллели (ежели они всё ещё существуют) можно здесь. Текст доступен к скачиванию, но если ты — гнусный пират, будь добр, зарегистрируйся, подпишись и хотя бы полайкай прежде, чем украсть! А я тебе рому налью, одноглазый дружище. Ну, или палинки.