Рецензия на роман «Дети Вудстока»
Не буду лукавить, если скажу, что без знакомства с автором, я спокойно прошла бы мимо этого произведения, просто потому, что не имею изначального интереса к теме легендарного американского музыкального фестиваля. Но зашла, почла и порадовалась. Надо читать разное. Так интересней.
Однако читать разное непросто, и тем непроще, чем дальше ты от темы.
В "Детях Вудстока" много ассоциативных связей и подтекстов. Часть слоев можно отследить в сюжете, часть в исторических привязках, а часть показана через песни, тексты, отсылки к реальным личностям… Ими автор приглашает нас в еще один смысловой слой, но мне, увы, он недоступен: мой культурный контекст включает крайне малое знакомство с западной рокмузыкой 60-ых.
Помогать мне в размышлениях о романе будут цитаты из «Благоприятных примет для охоты на какомицли».
Итак, действие романа охватывает промежуток в 30 лет, показано в трех временных точках:
- Вудсток 1969-го года
- Вудсток 1999-го года
- Косово 1999-го года
Отдаю должное автору в том, как аккуратно и бережно он обращается с историческими фактами. Вудсток-69 показан удивительно точно, он собран автором с большой любовью. Вудсток-99 предстает перед нами без прикрас и идеализации, без любви, но с документальной детальностью.
Много Вудстока, мало детей про отзыве о "Детях Вудстока"? Ну что ж.
Заголовок: «Я могу — начал первый — думать о главном». Все громко вздрогнули. Облака сели на землю. Змеи разучились ползать и сделались тёплыми. Первый сморщил голову. Подумал о главном. Стало хорошо»
В первой части, на легендарном Вудстоке-69, главными героями являются хиппи, две семейные пары и их приятель Чарли, приехавшие на рок-фестиваль. Они прибыли без денег, без еды-воды, без смены одежды. Привезли с собой любопытство и мечты. Дети цветов и просто дети малые! — кричит мой разум с высоты возраста и опыта. Чарли ведет себя на фоне этих детей как заботливый родственник у детской площадки -- умеет вытереть нос, дать печеньку, показать правила игры.
У Льюиса прямо на концерте рождается сын, но так выходит, что пока папаша в обмороке, роды принимает его друг Стюарт (который тоже акушер так себе, потому что ничего лучшего не придумал, как дать роженице «кислоту»). Стюарт потом ухаживает за Флоренс и ребенком, достает еду, воду, медиков с помощью Чарли, у которого тоже тут же беременная подруга. То ли в благодарность, то ли в силу еще какого-то наполнения загадочного женского сердца, но Флоренс предлагает папе-Льюису назвать их сына Стюартом, и тот соглашается.
Это – сюжет, и он полон перекрестных ссылок, самые явные из которых в именах. Но, без обид, интересен не он. Поэтому про детей я буду говорить мало. Интересен сам Вудсток, вернее, ВудстокИ.
В реальности (и в этой прозаической фантазии) Вудсток-69 был показателен в плане его организации. Фактически ее не было. Дороги быстро забились машинами, все бросают свой транспорт где придется. Вместо полиции — самосборная дружина из тех же «чуваков». Вместо питьевой воды — вода из пруда+хлорка. Вместо еды – что сварили, то раздали. Спать негде, дождь превратил поле в грязь, электрику на сцене коротит, не все музыканты в состоянии играть.
Но они справились! Это были «три дня мира и музыки». Ждали массовых беспорядков, на выходе самое мирное мероприятие.
Почему?
Справились они потому, что думали о главном. О мире в мире, полном насилия, и мечтали о мире без насилия.
«мир — это не только круг семьи или своей среды, пусть даже среды хиппи, бескомплексных и отрицающих всякие условности общества; что в нём, в этом обширно-пугающем мире, существует самая разная боль и самые разные проблемы»
«…боль… странным образом оказывалась созвучной событиям их времени — убийству Мартина Лютера Кинга, негритянским митингам за гражданские права, войне во Вьетнаме, кровавому разгону чикагской антивоенной демонстрации годичной давности...»
Только подобная сильная боль за весь мир заставляет кричать со сцены:
«Эй, вы, там! Я не знаю, как можно остановить эту грёбаную войну, кроме как не петь ещё громче, чем сейчас. Вас там, на поле, больше трёхсот тысяч, так пойте же, ублюдки!»
И они пели, и они кричали. Это последнее доступное средство, вопль против войны. Да, кто-то скажет, что это то же самое, что выйти и орать против ветра. Но «когда она пела, мухи превращались в бабочек», и рождалась надежда, что войны не будет.
Заголовок: «боги вернулись, но гораздо крупнее и злее, чем мы ожидали»
Вторая часть. Прошло 30 лет. У Стюарта, рожденного на первом Вудстоке, военная карьера. Его отец — добропорядочный гражданин, ни следа от образа жизни хиппи.
«— Ты что, не гордишься своей формой и своим званием? — Льюис недоумевающее взглянул на сына".
Да! Это говорит человек, который в 69-ом горячо обещал не посылать своего сына воевать!
Оказавшись в Штатах, Стюарт встречает девушку, про которую узнает, что она тоже родилась на поле Ясгура в 69-ом, они вдвоем едут на третий Вудсток.
В реальности и в этой прозаической фантазии Вудсток-99 в плане организации хуже, хотя организация была. Слабая и бросившая свои обязанности полиция. Платный и дорогой вход. Дорогая еда и вода при запрете на провоз воды и еды. Грязь не от дождя, а от сломанного в ярости водопровода. Полуобнаженные женщины не как символ свободы и отрицания условностей, а как провокация, вызов и приглашение пробудить мужскую страсть. Знаменитые крики «Покажи сиськи!», едва стоило появиться на сцене женщине. Все спят в ящиках своих машин. Кто не спит, тот ярится и устраивает погромы.
«Те — те умерли. Как эльфы. Даже те из них, кто жив до сих пор»
— это скажет про музыкантов Фло (дочь второй вудстокской пары). Она уже что-то понимала.
Собственно, Вудсток-99 знаменит своими погромами. Своей ненавистью, изнасилованиями, поджогами. Для полноценной войны только стрельбы не хватает. Вудсток-99 иногда называют «днем, когда умерла музыка».
Стюарт, приехавший на Вудсток-99 вместе с Фло, покажет это все без прикрас и купюр. И как когда-то его тезка отдавался духу первого Вудстока, так и Стюарт отдастся духу фестиваля в 99-ом. Он потолкается в раздраженной толпе, подрязгается у сломанного водопровода, он подберет 100 долларов, которые музыканты бросят в толпу зрителей и от которых зрители совсем обезумят. Он поест дурной пиццы и попьет отвратительной воды. Наконец, дух фестиваля охватит его настолько, что возле одной сцены он не только не остановит изнасилование, но и сам станет насильником.
Раскается и будет мучиться этим всю оставшуюся жизнь.
Заголовок: «и тогда боги задумали совсем уж плохое. Для начала они создали людей»
И наконец третья часть. Косово-99. Вернее, война в Косово. Вернее, официально война уже закончена, войска США бродят для поддержания порядка, потому что сербы и албанцы не очень-то стремятся жить мирно.
И как ни странно, здесь тоже найдется место музыке. Можно ли назвать небольшой концерт в воинской части еще одним Вудстоком? Наверное, нет, но что-то символичное тут есть, что-то, гармоничное для произведения и очень нужное для героев.
«Он и сам не знал, что ожидал от этого концерта, однако он явно не оправдывал его ожидания. Местные поэты читали какие-то стихи, больше похожие на прозаические отрывки, в которых не было понятно ни строчки, коллективы пели какие-то протяжные песни — то ли народные, то ли современные, но стилизованные под народные. Однако Флоренс слушала всё это с напряжённым неслабеющим вниманием».
Напомню, что по дороге на Вудсток-99 у Фло нет желания, интереса или доброго отношения к грядущему мероприятию на бывшей авиабазе. А здесь она вовлечена. Здесь вовлечена именно она, в то время как Стюарт не вдохновлен совсем.
Вот это и важно.
Если встать пораньше и идти вперед, по реке, то через четыре года можно попасть туда, где живут люди, имеющие Правильный Способ. В этом месте мало кто бывал, а кто бывал, тот ничего не помнит. Только двое что-то знают, но никому не говорят. За это их называют Большими Шаманами.
Мне думается, основной посыл романа даже не в противостоянии мира и войны, а в их тесной связи. Если через призму этого утверждения рассматривать финал романа, то война перетягивает на себя одеяло. На рок-фестивале, ставшем антивоенным символом, рождается трое детей; судьба выводит их из мирной жизни и соединяет на войне; они все там погибают.
Да, можно сказать, что в самом-самом финале душа Стюарта стремится к тому самому первому легендарному Вудстоку, наполненному миром и музыкой, где все трое должны обрести покой. Символично и то, что его, главного героя, ведут к тому месту Фло и Курц, умершие раньше него и, похоже, при жизни что-то раньше него понявших.
И все-таки, жизнь, появившуюся на антивоенном мероприятии, себе забрала война.
Заголовок: «это было так, как всегда бывает это»
Итак, о связях и смыслах. Личный вывод.
Есть любовь, и есть ненависть. Они есть одновременно, не "или, или", а "и, и" . Если где-то не будет ненависти, то где-то не соберется любовь. И в доказательство своего видения приведу цитату:
«— Странная вещь, — тихо заговорила она, остановившись возле крыльца. — Мне сейчас пришло в голову, что первый Вудсток не смог бы состояться, если бы не армия».
Технические заметки:
Автор известен как человек, прекрасно владеющий языком. Но бывают в тексте корявости, которые можно и желательно исправить. Корявости в основном внешне-описательного плана.
«Красная черепица частью провалилась внутрь, а частью вперемешку с битым камнем и крошкой валялась на тротуаре, издали напоминая тёмные крупные капли крови с неровными, словно кем-то откусанными краями».
Капли с откусанными краями… Что-то не то.
Произведение неторопливое, динамики немного, и наверняка оно такое именно потому, что музыка 60-х в целом неспешная, мирно медитативная, дающая себя распробовать и прочувствовать.
Персонажи хоть и разные, но у них всех есть общая черта: интровертность, закрытость, недоступность. Что у кого в голове и на сердце, не поймешь. Даже при том, что душевные страдания Стюарта и его рефлексии нам показаны изнутри.
Я бы предложила для контраста взять какого-нибудь второстепенного персонажа и сделать его открытым и простым. Идеально на эту роль подходит Патрик. Его «влобешность» можно увеличить — и краски характеров только выиграют.
Роман хочется рекомендовать налево и направо. Жаль, что у меня слева и справа очень немного людей, способных принять рекомендацию и прочитать. "Дети Вудстока" достойны быть прочитаны широкой аудиторией.