Рецензия на роман «Лимб»
Что такое Лимб? Не Ад, не Рай, а нечто между. Исходя из убеждения, что все интересное и оригинальное рождается как раз на линии пересечения добра и зла, сознательного и бессознательного, плана и импровизации, жанров и вечных тем моя любовь к символам поспешно разродилась алгоритмом: Лимб - это кривое зеркало реальности и одновременно поле для игры смыслами. Намек на подобный подход содержит аннотация к тексту: «На небесах только и говорят о море?» Вторая часть аннотации менее парадоксальна и обещает разбор полетов.
Ну и где замешана смерть найдется место драматизму. В «Лимбе» драматизм скрывается в поступке главного персонажа и его причинах. Во внешнем и внутреннем конфликте намечена хорошая двусмысленность: персонаж замыслил убийство, чтобы спасти сектантов или чтобы замочить их лидера; если он хотел убить лидера, то проблема в жертве или убийце. Чтобы ответить на последний вопрос герою предстоит искупаться в волнах памяти, заглянуть в пропасть самоанализа и много раз вступить в спор. Схема эта мне так же импонирует, как и затронутые в тексте темы. Речь заходит и о избирательности человеческой памяти, и о лицемерии, амбивалентном отношении к людям и о пустоте внутри, поиске счастья, травматических переживаниях, попытках заполнить одиночество, страхах, чудовищах, которые порождает разум, о творении и тоске по трансцендентному. Иными словами, знакомый разброс экзистенциальных болячек человечества. Однако часть этих тем в тексте лишь обозначена, не получив развития и осмысления, низведена до элементов антуража.
К слову, главный персонаж нарекает сам себя Данте. Вопреки контексту у меня возникла ассоциация с компьютерной игрой. Но это исключительно мой глюк.
Сюжетно экзистенциализм выливается в общение с сектантами и доктором, загадочным обитателем Лимба. Последний вытягивает из Данте воспоминания и привносит в его посмертие видения. И общение с сектантами, и с Доктором подчиненно циклам. Тут у меня закралось подозрение, что краткая продолжительность отдельных фаз этих циклов съела внутреннюю динамику сцен. Вторая половина текста, как по мне, выигрывает в динамике у первой, поскольку на смену коротким контактам с сектантами приходит интенсивное и последовательное взаимодействие с Хлоей.
В тексте много удачных формулировок, ярких, емких описаний и цепляющих образов. Например: сгорающая девушка, матрас вместо асфальта на улице, короткие абсурдные фильмы, город воссозданный из осколков памяти, черепаха, аки транспорт, подвал наполненный водой, черви, которые появляются, если о них подумать. Верхушкой айсберга художественных образов здесь мне видится пьеса, которую Данте пишет в одном из своих видений. Пьеса расцветает в середине текста и в иносказательном и буквальном смысле расставляет акценты в ведущем внутреннем конфликте Данте: почему он стремился убить лидера секты.
И последняя особенность текста, о которой не терпится упомянуть - повествование от первого лица. Мне показалось, что возможности этого инструмента использованы не на полную катушку, посколько не показана полная цепочка рассуждений Данте. Есть реакции на раздражители, есть выводы, нет других операций мышления типа анализа, синтеза, систематизации и конкретизации, из-за этого осмысление некоторых вопросов(например: убийца ли я?) выглядит размытым.
Финал повести разыгрывает две карты, сюжетное завершение приходит после отказа от соблазна начать жизнь заново, запрыгнув в тело школьника. Плюс в том, что отказ от соблазна подкреплён наглядными сценариями. Минус - что суть сценариев сводится к "наступлю на те же грабли", тогда как затронутая в тексте тема души намекает и на другие проблемы, в том числе этические.
Резюмируя, скажу, что размышлять над этим текстом было сплошное удовольствие)