Рецензия на роман «Оборотни Митрофаньевского погоста»

Рецензия

на роман Ольги Михайловой

«Оборотни Митрофаньевского погоста»

Мое внимание к роману Ольги Михайловой «Оборотни Митрофаньевского погоста» сразу привлекли первые же строки аннотации: «1879 год. Порфирий Дормидонтович Бартенев, генерал-майор, профессор фортификации Санкт-петербургской Михайловской артиллерийской академии…». После слов «Михайловская академия» я понял, что непременно прочитаю роман и непременно напишу рецензию.

Сюжет и фабула романа классические, полностью соответствуют жанру. Книга по форме представляет собой классический герметический детектив на фоне мистического антуража. Сочетание не такое уж редкое в мутном потоке современной литературы. Львиная доля подобных опусов вовсе не заслуживает серьезного отношения. Однако в данном случае произведение отличается подчеркнутым вниманием к историческому фону и чрезвычайно редким в наше время стремлением к логичности повествования. Ну что же, какой мерой меряете, такой и вам отмеряется! С солдатской прямотой напишу всю правду, никого не пожалею. Остановить меня, к сожалению, невозможно!

Главные герои повествования – уже упомянутый Бартенев, и его друг Корвин-Коссаковский, тайный советник, служащий Департамента полиции, - ведут частное расследование по мистическому поводу. Оба персонажа показались мне неубедительными.

Итак, Порфирий Дормидонтович Бартенев, генерал-майор, профессор фортификации «Санкт-петербургской Михайловской артиллерийской академии». Здесь все сомнительно, начиная с имени-отчества. «Порфирий Дормидонтович» – нелепое сочетание для выходца из дворян, такое именование более соответствует крестьянину или купцу. Бартенев слаб в иностранных языках, не только в латинском, но и во французском и немецком. Это нелепость. После обучения в классической гимназии и службы, он должен был выдержать жесточайший конкурс для поступления в академию, в том числе экзамены по французскому и немецкому, далее проходить дополнительное обучение в академии по этим предметам, далее непрерывно работать с литературой на этих языках – он же профессор! Далее выдержать избрание по жесточайшему конкурсу в профессора академии. Что-то явно не так! Патологическая неспособность к языкам выглядит особенно странно после того, как Бартенев дословно с магнитофонной точностью повторяет другу якобы бессмысленную белиберду, произнесенную призраками накануне ночью. Логика повествования никак не требует от персонажа его воинского звания и специальных знаний и навыков, связей в обществе, бэкграунда. В результате его биография становится ненужной. Его патологическое бесстрашие на грани с эмоциональной тупостью в тексте ничем не мотивировано. Да собственно, кроме завязки романа, этот герой больше нигде и не проявляет себя ни в чем.

Корвин-Коссаковский также у меня вызывает вопросы. Начиная с квартиры тайного советника на Лиговке, к чему я еще вернусь после. В своем расследовании «чиновник высшей (?!) полиции» ведет себя непрофессионально. Вместо того, чтобы организовать наблюдение за подозреваемыми объектами с помощью службы филеров, что его служебное положение ему вполне позволяет, и поднять агентуру на местах, он пытается лично уследить за всемиподозреваемыми и использует для информации исключительно свои личные связи. Неудивительно, что его преследуют сплошные неудачи.

Психология остальных персонажей, если не брать во внимание двух наших сыщиков, до ужаса примитивна. В мотивах поведения у них – лишь секс и деньги. И, как ни странно, это правильно, ибо полностью соответствует авторскому замыслу: показать неразличимость нечисти и нелюдей среди «нормальных людей».

Конечно, трудно рекомендовать подобную литературу в педагогических целях, но, тем не менее, данная книга несет в себе определенное воспитательное значение: она предупреждает юных девиц, что нужно с величайшей осторожностью относиться как к соблазнам света, так и к разнообразным духовным помойкам.

Роман написан в целом хорошим русским языком, грамотно. Если не считать множественных дефектов форматирования текста – конкатенаций, я обнаружил только одну случайную грамматическую ошибку. Плюс одна в аннотации: Петербургская пишется с заглавной буквы. Из претензий к стилистике отмечу одно: литературщина. Тут и «победительный крик петуха», и «нехорошая квартирка». Но самое главное: самое начало романа – «все бабы – дуры» - как будто слизано с «Турецкого гамбита» Б.Акунина. Некрасиво и неуместно. Не знаю, относить ли это к стилистике или к недостоверным деталям эпохи, но режут слух постоянные «Нинки», «Лидки», «Таньки», «Аньки» в хороших дворянских семьях. «Штаб-ротмистр кавалерии» – это тавтология.

Трудно обсуждать достоверность мистического произведения. Тем не менее законы логики должны работать и здесь, тем более автор вроде бы старается об этом не забывать. Но к сожалению, во многих случаях не преуспевает.

Время действия. В аннотации явно указан 1879 год. В тексте также есть по меньшей мере два косвенных указания на 1879 год. Однако лунный календарь определенно этому противоречит и указывает скорее на 1878 год. Что важнее? Для людей важнее 1879, но логика призраков действует только в 1878. Ни в 1878, ни в 1879 не может быть «действующей армии», ибо Россия уже не ведет никакую войну. Плохая идея - устраивать собрания в обществе по пятницам – в постные дни.

От определения года зависит и сезон времени действия. В любом случае это середина-конец октября - ноябрь, либо ноябрь - начало декабря. Действие происходит в Петербурге. Описание погоды для петербургского климата должно быть сдвинуто к холодному сезону как минимум на месяц, а то и больше. В Петербурге обычно на Покров (2 октября старого стиля) выпадает первый снег. Должны быть уже не «крапива и бурьяны», а сугробы, не пролетки, а сани. В 6 часов вечера в ноябре в Петербурге уже не сумерки, а глубокая темень. На Неве время ледостава, наплавные мосты уже убраны, постоянные еще не построены, добираться на «чертову квартирку» на Большой Дворянской – должно быть целым приключением (см. роман «Обломов»). И цикады! В Петербурге в октябре-ноябре! Цикады!

Отменим еще множественные несоответствия петербургским географическим и топонимическим реалиям. Лиговский проспект – это анахронизм, он появляется только в 1956 году. Не было и Итальянского проспекта, а была и есть Итальянская улица. Лиговка – это не деревня (была деревня Лигово), а непрестижный квартал трущоб вдоль Лиговского канала, и именно по этой причине поселить здесь тайного советника – плохая идея. В сторону Лигово шла вполне нормальная дорога, а не «тракт нехоженый». Ходить пешком от Фонтанки (имеется в виду здание департамента полиции) до Мариинского театра в ноябре по булыжной мостовой «чтобы прогуляться» - удовольствие ниже среднего, да и просто неприлично для тайного советника. Громовское кладбище – старообрядческое, хоронить там традиционных православных – плохая идея. Михайловская артиллерийская академия – да, в Петербурге, но ни в коем случае не Санкт-Петербургская! Она не относится к городу, а она единственная в России!

Из недостоверных деталей эпохи меня почему-то больше всего задел чай в чашке (!) с утра на службе в Департаменте. Ну стакан, же, стакан! И не в любое время, особенно с утра, а строго во время «чайной паузы»! Но есть и другое. Чтобы утопленницу выловили у сфинксов должно пройти дня два, не меньше: тело, чтобы его унесло течением, должно было всплыть! Герои ловят рыбу: корюшку на удочку! Нужны комментарии? Иисусова молитва произносится не совсем в каноническом виде.

Недостоверность же мистического произведения начинается с самой завязки. Автору нужно было замотивировать пребывание героя ночью на кладбище. Для этого автор отправляет героя на ночь глядя в Лигово. Дорога проходит мимо «Дикого поля» - весьма криминальных мест за Московской заставой. Кухарка-штаб-ротмистрша – вовсе не дура, оказывается, а разумная женщина, она это знает и не советует ехать. Но Бартеневу неймется, охота пуще неволи, и он сдуру отправляется в темень и холод по опасной дороге. Казалось бы, чего проще автору: пусть нашего генерал-майора стукнут по темечку лихие люди, снимут часы и бумажник, да и бросят в сугробе. А он очнется ближе к полуночи и пойдет дальше пешком (благо недалеко), зайдет к кладбищенской сторожке погреться, ибо холод уже собачий, там присядет на кладбищенскую скамью перемотать портянки. (Почему разбойники не сняли сапоги? Уж не вампиры ли их спугнули?) И спокойно наблюдает спектакль. Остаются вопросы автору: почему вампиры не заметили Бартенева с 12 шагов, если он не предпринимал никаких мер маскировки?

Вместо этого экипаж летит с холма (где нашли холм в плоском, как тарелка, Петербурге?), падает в болото (Лиговский канал уже осушил окрестные болота!), решает переночевать на кладбище (хотя холод лютый, а до жилья не более версты!). Но может быть, это такой литературный ход? Если поверить во все описанные обстоятельства, тогда уже совсем легко поверить и в вампиров и оборотней!

Чтобы читатель получил удовольствие от чтения классического детектива (пусть даже с мистическим оттенком), попытался сам вычислить убийц, он должен внимательно следовать мелким деталям повествования, не спотыкаясь о нарушения логики и фактов. Отсюда следуют выводы и рекомендации безусловно талантливому автору: впредь не пренебрегать бета-ридингом и привлекать к сотрудничеству специалистов в предметной области. Хотя лично для меня поиск нестыковок в деталях и составил основное удовольствие от чтения данного романа.