Рецензия на роман «Мы никогда не умрем. Милорд»
Вкратце: это вторая часть дилогии, которую я рекомендую прочитать, если вам интересна тема диссоциативного расстройства личности. Но хочется сразу предупредить, что здесь вообще все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Или второй. Или третий. Каждая новая глава будет немного менять картинку, которая сложилась у вас по прочтении предыдущих. Как детская игрушка калейдоскоп: мало того что рисунок неповторим, так его вдобавок невозможно удержать в одном состоянии. Ну разве что полностью прочитать дилогию. И наконец выдохнуть.
Кстати, на мой взгляд, это одна из тех книг, которые нельзя бросить, не дочитывая. Я читала "в процессе", долго. Не десять лет, как одну мангу про девочку, которая стала богом, и её духа-хранителя лиса Томое
, но два года - это тоже срок. И какую-то другую книгу я бы могла отложить на полку "Прочту позже" (и благополучно забыть о ее существовании), но только не "Мы никогда не умрем". Эти главы я ждала.
Я не великий любитель триллеров на страницах, я предпочитаю их смотреть на телеэкране. В том числе потому, что книга не дает полноты атмосферы. Визуальная часть, музыкальная тема и - очень желательно один раз нырнуть на полтора-два часа, и не отрываться, пока все так или иначе не закончится. С книгами так никогда не получается, я не настолько быстро читаю, чтобы прочитывать двадцать алок за два часа. Все равно приходится делать паузу, и терять нить, упускать важные детали головоломки. Но здесь получилось совсем иначе. Я-то конечно буду перечитывать еще, но все равно завидую тем, кто прочитает сразу, полностью, целиком. Будет похоже на фридайвинг в океане сильных эмоций. Будет круто.
Но в рецензии могут быть спойлеры. Не читайте рецензию, читайте книгу, а потом возвращайтесь и поговорим ;)
Начинается история с того, что некий ребенок, которого зовут Вик, должен был умереть из-за небрежности отца-алкоголика. Он мог бы умереть от голода, от холода, от равнодушия, но не умирает, потому что в кромешной темноте вспыхивает согревающий огонек и отзывается на беззвучный крик о помощи сочувствующий голос Мартина. Голодный заброшенный ребенок, которому когда-то рассказывали сказки о море, расщепляет сознание и обретает друга, которого больше никто не видит и не слышит. Мартин старше, Мартин добрее, сильнее и великодушнее. Он рассказывает сказки про Правильный мир самому Вику и другим детям в забытой богами деревне. Так начинается эта история. И вы думаете, что вам все понятно?
А как быть с тем, что в прологе Мартин просит некую девушку убить Вика?
Изюминка истории в том, что здесь Джекилл и Хайд не столь однозначны. Это если мягко сказать. Как вам идея того, что Вик из-за этих сказок про Правильный мир вырастет социопатом, помешанным на чистоте и правильности? Добрый, щедрый Мартин, в чем же ты ошибся? Почему на руках твоего подопечного кровь, почему он готов исправлять людские несовершенства, подставляя их под тюрьму, подводя их к мыслям о самоубийстве, а то и убивая их своими руками?
Как с этим справиться Мартину, который совсем не этого хотел?
Здесь хочется отметить те находки, которые особенно запоминаются. Во-первых, сказки, которые вообще ни разу не сказки. Таким сказкам место в фильме "Лабиринт Фавна", где пели колыбельную умирающему ребенку. Если книга по какой-то причине вас не захватит с первых страниц, то первая же такая сказка погрузит с головой в атмосферу эдакой полупритчи, и вы поймете, что вам уже довольно давно рассказывают историю, которая сложена из символов как из кирпичиков. Примечательно, что символы эти узнаваемы и читаемы, по крайней мере, в рамках нашей культуры. Очевидно значение парусника, маяка, мотылька, свечи. Затем сказки вроде заканчиваются, но символы остаются. Звезда на елке, красный занавес, красный платок, нарисованная птица - все эти знаки пропустить невозможно, они складываются в некую спрятанную историю, которая живет внутри основной, неявно, но ощутимо.
Когда-то давно я писала обзор на первую часть - настолько меня вдохновила книга, что ждать завершения просто не хотелось. И я тогда много чего сказала, в том числе очень сильно упирала на то, книга напоминает театральную постановку. В сущности, можно говорить, что в этом и достоинство истории и недостаток. Читателю придется смириться с тем, что автор управляет камерой так, что в кадре крупным планом будут лица и эмоции героев. Людям, для которых главное в истории - это объемный и выпуклый мир, здесь будет неуютно, пожалуй. Потому что эта история соткана из идей, отсылок, эмоций, поиска нового способа выразить мысль. И это очень круто сделано, но мир в этом случае очень сильно проседает. И где-то даже сознательно сминается.
Поэтому если вы не готовы простить некоторую условность, схематичность декораций, вам будет тяжело воспринимать магию, которую творит автор, и вы будете чувствовать себя обманутым. Что весьма странно, если вы купили билет на представление Гудини, как по мне. Что ж, каждому свое, я просто предупреждаю, что за этой обложкой фокусники творят невозможное, а ты либо воспринимаешь это как искусство и следишь за магией, либо ищешь лески и зеркала (кстати, не факт что они вообще там, где ты ищешь).
На протяжении двух книг герои будут меняться, раскрываться с новых сторон, и очень даже запросто при этом может диаметрально поменяться отношение к ним читателя. Центральные герои Вик и Мартин мало того, что по-разному ведут себя с остальными персонажами, отношения между ними тоже претерпевают изменения. Спасение утопающего перерастает в братскую любовь, затем нарастает непонимание, происходит раскол и предательство. А затем начинается новый виток игры, где ставки вырастают многократно. Во втором томе две полноценные самостоятельные личности внутри одного человека решают, кому продолжать жить, а кому умереть.
И спорю на свою серую шляпу, вы не догадаетесь, кто и почему хочет умереть, а кому и каким образом удастся выжить.
К сожалению, после прочтения двухтомника, я не могу вам в одной фразе упаковать эту историю. Напротив, мне кажется, об этой книге и ее героях будет интересно говорить, обсуждать и не соглашаться. Я внимательно читала комментарии других читателей и понимала, что у них всегда какие-то свои трактовки происходящего. То, что мне показалось очевидным, вызывало вопросы, и наоборот. Поэтому в этой рецензии так мало смысла - вы будете читать свою историю, как я прочитала свою.
Ну все, если вы не читали, пора закрывать рецензию, потому что дальше начнутся цитаты со спойлерами.
Во многом такое неоднозначное восприятие истории определяет язык. София - поэт, поэтому то, как она обращется со словами, вызывает восхищение. Мрачноватое чувство юмора и готовность щедро сыпать отсылочки на такого же мрачноватого юмориста Шекспира (например) - это такое обаяние, которому лично я никак не могу противостоять. Ну вот например.
Виктор, улыбаясь, вертел в руках разрисованный череп. А потом встал, открыл шкафчик под раковиной и достал еще одну такую же коробку. Открыл ее тем же ключом.
— Видишь, Мартин, я тебя не обманул. Вот бедный Йорик. А это – это мой отец. Обойдемся без фиалок.
Мартин молча смотрел на белоснежный вываренный череп, который Виктор сжимал в руках.
К тому же, София из тех писателей, которые пишут историю с конца. Она очень-очень щедро рассыпала по тексту жирные такие намеки на финал, поданные как сны, озарения, ощущения, страхи. По большому счету, это работает как короткие вставки в "Бойцовском клубе". Героя может на полном ходу вынести на изнанку текста, а вместе с ним читателя. И если он внимателен, то может даже проследить за развитием этой истории на изнанке. О да, она тоже менялась.
Так, словно финал целиком и полностью зависел от действий этих парней.
Виктору снился Мартин. Он рисовал пыльцой на рубашке желтый крест, стоя посреди поляны, сплошь покрытой красными цветами с тошнотворно-липким запахом. Только рядом стояла не улыбающаяся Риша в лохматом венке, а Ника. Вместо глаз на ее лице чернели два сочащихся чернотой провала, а третий провал – дуло пистолета – сухой и безжалостный, смотрел прямо в центр креста. Мартин сделал шаг вперед и дуло уперлось ему в грудь. Протянул руку, касаясь ее лица. Вытер черные слезы с ее кожи. А потом улыбнулся, и Виктор почувствовал, как его сердце наполняет светлая, незапятнанная нежность. «Ты такая красивая», — прошептал он, опуская руку.
Поверили, что это спойлер к развязке? Ну да, держите карман шире. А что если это кошмар совсем о другом дне, который травил Вика в прошлом? Здесь метафора, перенос свойств предмета или явления на другое.
Белые цветы терялись в светлых волосах, словно требуя другого, более яркого цвета. Она улыбалась, но по щекам ее текли слезы, черные, перемешанные с подводкой и тушью, завершая грим Офелии. Настоящей Офелии, которой нет нужды рисовать слезы и играть жертву на сцене.
– Только… не делай мне больно, хорошо?
Виктор кивнул и заколол над ее лбом белоснежный георгин.
Как обычно, если взять в руки текст, уже невозможно остановиться, эта головоломка из тех, над расшифровкой которой можно провести массу времени. Каждое слово на своем месте, каждое раскрывает чуточку больше, чем прямое значение. Думаю, поэтому эту историю так хочется прочитать побыстрее и так страшно подходить поближе - когда прочтешь и отойдешь подальше она выглядит завершенной и красивой, любая попытка анализировать требует от читателя подойти близко к тексту – и что он видит? Что каждая деталь имеет свою форму, как этих модных залипательных деревянных паззлах. Честное слово, искала для вас цитаты, но постоянно ловила себя на том, что с любого слова уходила в омут этих колдовских слов, и приходила в себя только на кнопке "следующая глава".
А я знала, что так будет, кстати, поэтому не собиралась писать рецензию. С другой стороны, молчать тоже неправильно.
Есть сокровища, которыми не хочется делиться, но надо. Книга "Мы никогда не умрем" - из их числа. Это не просто история о том, что трудно писать рецензии на книги, которые по-настоящему понравились. Это история о том, что есть книги, о которых что ни скажу - все полуправда. А полуправда - худший сорт лжи.
Так что лучше прочтите книгу и составьте свое мнение. Одно могу сказать - если она однажды окажется в шорт-листе какой-нибудь известной литературной премии, я скажу что-то в духе: "Я же говорила".