Рецензия на роман «Смыжи»
«Смыжи» удивляют тем, что это научная фантастика в самом что ни на есть прямом смысле слова. Герои книги – учёные, и сюжет строится на их открытиях и размышлениях. Писать такие романы и сложно, и не модно (подозреваю, что это взаимосвязано), попадаются они сейчас крайне редко, так что выбор героев с самого начала переводит книгу в категорию неформата.
Дополнительную «неформатность» придаёт то, что это философская фантастика. На первый план философия не выпячивается, но всплывает в тех моментах, когда нужно прояснить поступки и мотивацию героев, создать базу для их дальнейших действий.
У любви есть изученные и подтвержденные фазы: влюбленность, привыкание, изучение, понимание, истинная близость. Любовь, являясь явлением, в общем-то, метафизическим, активно влияет на поведение и, конкретно, на производительность труда. Одни уходят в работу от разделенной любви, другие – от неразделенной, но все открытия и свершения, как правило, делались во имя любви. Без любви работа теряла смысл. Или же работа была намеренным способом замещения. Взаимосвязь отрицать бессмысленно. Даже труд «чисто ради заработка» не выходит за рамки, потому что – куда пойдет заработок? Ладно, на новые вещи. А для чего эти вещи? Любая логическая цепочка начинается с любви и ею же заканчивается, главное – не врать себе.
При этом обращение к науке и философии не затрудняет чтение. Баланс поддерживается за счёт эмоций: герои-учёные совершенно не кажутся сухарями. Работа занимает огромную часть их жизни, но при этом они все поголовно влюблены – может быть, влюблённых даже слишком много, пусть и с учётом того, что дело происходит в счастливом утопическом будущем. С другой стороны, будущее, где все (почти) счастливо влюблены друг в друга – очень симпатичный вариант утопии.
Философские вставки перемежаются образовательными, если можно так сказать. «Смыжи» ненавязчиво и незаметно расширяют кругозор читателя, давая ему возможность между делом узнать много любопытного о методе сбора фруктов у туземцев Полинезии, об альпинистских терминах, об истории Дербента, творчестве Гогена и о свойствах привидений, изложенных с научной точки зрения.
Роман украшает языковая игра: моделирование восприятия людьми будущего современных нам терминов и понятий («Ваше Величество изволит лететь на рыбалку?») и каламбуры. Правда, мне кажется, что фамилий, имеющих отношение к чайкам, в итоге вышло неестественно много. Но пусть это, как и количество влюблённых, останется на совести автора.
Профессор Зайцев с присущей ему любовью играть словами Чайковскую с Прокофьевой звал просто композиторами, а Андрея с Вадиком – по их фамилиям Сигал и Чайкин – соответственно, чайками: «Сигал» на одном из мировых языков тоже обозначало чайку. Прозвища ушли в народ, и позвать куда-то не парней или девушек, а чаек и композиторов стало в Зайчатнике обычным делом. Когда Эля отсутствовала, чайками становились все: Чайковская – тоже чайка, причем, среди остальных, главная.
Но в первую очередь, конечно, внимание притягивает сюжет – детективная история, выглядящая необъяснимой, да ещё и хитро запутанная при помощи ложных ниточек, уводящих прочь от разгадки. Сюжет развивается довольно неспешно. Тут-то и идут в ход все шуточки, фишечки, загадки и чувство сопереживания героям, поддерживая интерес к книге. По-настоящему затянутым мне показался только один момент: те сцены из глав Милицы, которые пересказывают подробности её встречи с Андреем. Все эти обстоятельства уже были показаны раньше, в главах Андрея – на мой вкус, здесь стоило бы включить «ускоренную перемотку», оставив фокус внимания только на мыслях и чувствах девушки. Взгляд из двух разных пар глаз при этом бы сохранился, а повторное описание одних и тех же действий не создавало бы лишний объём.
С другой стороны, «лишний» - понятие относительное. Линия «графомэна» Павлика, ушедшего от неразделённой любви в полярные медведи, особого значения для сюжета не имеет, но украшает его. Не знаю, как отреагирует на этого персонажа «просто читатель», но пишущего человека он изрядно порадует.
– Да что ты понимаешь в литературе?! Я – автор, я так вижу!
– Ну а знаки препинания? Тебе же красным подчеркивают…
– Это мой личный стиль!
Интересен образ утопического будущего, созданный в романе (а вернее, во всём цикле). Выглядит это будущее очень привлекательно: мирное доброжелательное общество, технологии, в большинстве своём использующие приставку «био» и активно развивающиеся, колонизация Марса и Луны, захватывающие перспективы. После «Вы не хотите летать» я помню, что это великолепие достигнуто дорогой ценой, и на самом деле мир этого будущего не настолько безоблачный, как кажется. Но отсылок к предыдущей по хронологии книге тут нет, «Смыжи» можно рассматривать отдельно, и вопросы возникают уже совсем другие.
Общество «светлой» Земли понемногу начинает в качестве личного транспорта использовать модифицированных птерозавров и переселяться в живые дома. Бросается в глаза ласковость названий: птерики, немешарики, заврюша. Но отношение людей к новой «биотехнике» не кажется особо ласковым. Тот же птерозавр для всех героев – не больше, чем средство передвижения. Он воспринимается ими скорее как машина, чем как ближайший аналог – лошадь, и уж тем более не выступает в качестве компаньона и друга, как домашние животные.
Летать на нем – одно удовольствие. И намного безопаснее, чем на любой технике. Экзоскелет и реактивный ранец не дадут разбиться, да и птерику падение ничем не грозит – за несколько дней его восстановят в прежнем виде при любых повреждениях.
Аналогичным образом люди относятся и к живым домам: это удовольствие, безопасность и все мыслимые и немыслимые удобства. И дома, и птерики создаются таким образом, что не могут не испытывать любви к человеку, вне зависимости от его личных качеств или отношения.
…Если понадобится, живой дом пожертвует собой ради человека.
– Вы уверены? – перебил Гаврила Иванович.
– Это доказано многолетними испытаниями. Незаселенный дом будет скучать и может захиреть. К хозяевам он привязывается, но не как животное.
– Поясните.
– Не выделяет одних в ущерб другим, а любит всех. Но собственных жильцов – особенно. Радуется, когда они дома. Старается сделать пребывание внутри приятнее: выращивает любимые фрукты, знает предпочтения в температуре, влажности, освещении и видах «за окном», и делает это не механически, как чип с заложенной программой, а как родственник, который давно вас не видел и теперь, наконец, заполучил в гости.
Выглядит это так, словно человечество отчаянно пытается реализовать свою мечту об абсолютной, безусловной любви: такой, которую не нужно вначале заслужить и за которую не придётся ничем платить. Живой дом полюбит человека просто за то, что тот в нём поселился, и ничего не попросит взамен. Жизнь в поле безграничной любви, к тому же деятельной, удобной и приятной во всех отношениях – это, конечно, соблазнительно. «Ведь я не умел любить, но я хотел быть любимым…» Не исключено, что эти технологии станут для человечества серьёзным испытанием – зачем добиваться любви, если и так есть тот, кто тебя любит; как заботиться о ком-то, если ты умеешь только принимать заботу?
Очень правдивым мне кажется и то, что человечество, столкнувшись с непонятной угрозой, только предположительно исходящей от немешариков, моментально приходит к выводу, что их нужно уничтожить. Похоже, древний страх человечества перед всем непонятным и в утопическом будущем оказывается сильнее разума.
– Самое очевидное – не самое лучшее. – Он сглотнул и сделал протяжный вдох-выдох. Тема была тяжелой. – Уничтожить все немешарики вместе с возможной заразой – проще всего. К чему это приведет? Похоронит мечту о новом мире. Люди веками грезили о единении с природой, а что будет без живых домов? Снова стройки, металл, кирпич, пластик, стекло и бетон… Грубо говоря – возвращение в пещеры. – Боря ненадолго умолк и закончил, глядя куда-то вдаль, с ощущением, что на плечи взвалили гору: – Но разве есть другой путь?
Эти моменты существенно дополняют и раскрывают мироустройство романа, поясняя, откуда на «светлой» Земле до сих пор берутся «тёмные» обитатели. Но, в общем-то, такие детали привлекут внимание только любителей пофилософствовать – на передний план они не выпячиваются.
В первую очередь «Смыжи» - нестандартный, хотя и легко читающийся роман о любви, что движет не только солнце и светила, но и научный прогресс. А то, что за светлым фасадом утопии нет-нет и да мелькнёт мрачная тень, лично для меня скорее плюс, поскольку даёт повод для размышлений.
____________________________
Рецензия написана по договору, бесплатно, как на все хорошие книги. Подробности тут: https://author.today/post/59197