Рецензия на повесть «Невиновный»

В моей рецензии прошу винить Сашу Токсика, расхвалившего это произведение. 

Автор совершает стандартную ошибку авторов, то есть пишет под лозунгом "впихнуть невпихуемое". С поразительным упорством авторы стараются затолкать в каждое предложение как можно больше информации, описать в одной фразе как можно больше деталей. 

Что мешает распределить эту информацию на три - четыре фразы?  Здесь могу только строить предположения. Например: если нормально разложить информацию по фразам, станет очевидным, что большая часть описанных деталей ни за чем не нужна. Смутно осознавая это, автор старается  утрамбовать всю инфу в одну фразу, в надежде, что так читатель эту инфу проглотит и не заметит, что она лишняя.  Это моя гипотеза. Факт тот, что читатель ломает мозг о раздутые, неудобочитаемые предложения, в которых разобраться можно, только если не один раз их перечитать. 

В какой-то момент Насверу даже пришла в голову мысль, что эта пытка  вовсе не для некромага, вряд ли этот немертвый, который весь вечер  портил ему настроение своим амбре и амбре его пищи, даже несмотря на  сотню воздухоцедов вокруг него, как-то пострадал от выговора. Правда, на  контрасте с тяжелым духом от выговора, который сам Насвер научился  выносить еще в нежном возрасте, который даже можно было бы публиковать в  детской газете, в колонке «злой зверолюд наставляет», совершенно без  цензуры и вымаранных строк… -

и длинный абзац в том же духе. 

Единого стиля нет. Иногда автор пишет очень хорошо, нормальным человеческим языком:

Тревога на ее морде усилилась. Что-то проблеяв на своем языке, она полезла в суму на боку, -  

но это, увы, редкость. 

Ошибки и неуместные просторечия:

Стол, богатый на мясные блюда,

 сосуществуют с высокопарными до смешного фразами:

Даже стальной обруч смертельной болезни, стягивавший грудь, немного ослабил свои удушающие объятия.

Отдельный ужас:

Лекарства сработали корректно.

Слово "зверолюды" в именительном падеже - еще куда ни шло, но "люды" будут склоняться не так, как "люди" ("зверолюдей", но "зверолюдов"), и вот думай каждый раз, как они склоняются. Авторы, не делайте так!

Относительно легко читаются первых две главы, и даже половина третьей. Чувствуется эмоциональность автора и привязанность к своему миру. Этим текст "цепляет", несмотря на явную вторичность картинки с аристократами и богатыми домами. Это Дюма, это Бальзак. Это бы еще ладно, но назойливые повторения, как все роскошно и как все потрясаются:

Целых три баснословно дорогих портала переливались перламутром и пропускали через себя все новых и новых приглашенных, -

создают впечатление "от противного". Думается о тоске, беспросветности. Как у Чехова молодой бедный автор желал писать исключительно про графов и князей, - о среде, максимально далекой от его жизни.

Непонятно с затоплением.

потоки небесной грязи и воды уже затопили первый этаж, отрезая их от улицы.

В смысле, там такой дождь, что наводнение? И это не чрезвычайная ситуация, а обычное явление?

После описания богатых аристократов начинется подобие американского триллера с маньяками.

А потом... совершенно теряется нить мысли. Из замысловатых описаний с  трудом можно понять головоломные способы причинения физических страданий. Логика  происходящего утрачивается напрочь. Почему такие разные, несопоставимые грехи, почему признание вины  освобождает от ответственности, почему вдруг в конце заявляют, что только  трое достойны пыток и смерти. Все это похоже на бессвязный сон. В финале действительно  оказывается, что все это и хоть и не сон, но нечто близкое к тому:

К концу чтения у меня остался вопрос, зачем все это было. Что хотел сказать автор? Была ли у текста общая идея, или это всего лишь записанный сон? Если там идея была, то, автору, к сожалению, не удалось ее донести. Хотя в потоке образов что-то есть, это "что-то" не удалось выразить.