Рецензия на роман «Книга I Повелитель моря Часть 2»

Начнем привычно: все нижеследующее суть скромное мое сугубо положительное мнение, ни разу не претендующее на статус абсолютной (а хоть и относительной) истины.

Текст представляет собой классический исторический роман в его наиболее каноническом варианте. При чтении романа легко учуять взаправдашний запах бумаги. Что обороты речи героев, что авторская неспешность повестования, что тщательность выстраивания всех мотивов и предысторий — все поднимает из памяти те самые босоногие вечера с бумажным томом «Скарамуша», «Одиссеи капитана Блада», «Трех мушкетеров», «Красного корсара», имя же им легион, под подушкой или под щекой.

Язык романа точный и полностью соответствующий художественной задаче. Казалось бы, вот длинное предложение:

Возможно, со временем придёт понимание того, как и почему её сознание оказалось в теле этого Анри, а разобравшись в механизме переноса, можно будет и вернуться.

Можно его сократить, например, так:

"

Возможно, со временем, разобравшись в механизме переноса, можно будет и понять, почему её сознание оказалось в теле этого Анри, и вернуться.

«

Вот авторская ремарка: «стала анализировать», «стало комфортно»

Агата стала анализировать свои ощущения. Они были двоякими и очень удивительными: лёгкая тревога смешалась с уверенностью, что всё хорошо. Агате стало комфортно, она расслабилась и принялась осматриваться «в другом мире».

зачем она жует очевидное? Убрать!

«

Ощущения Агаты были двоякими и очень удивительными: лёгкая тревога смешалась с уверенностью, что всё хорошо. Агата расслабилась и принялась осматриваться «в другом мире».

«

Так вот нет, ребята. Без этой ремарки, со всеми сокращениями текст перестанет звучать и превратится в хриплое щелканье затвора:

«Я от Абдуллы. У нас нет гранат. А у тебя, слышал, большой запас. И встать, когда с тобой разговаривает подпоручик!»

Чем кончится, понятно: здесь гранаты совсем другой системы. Конечно, не «Гонитва», не белый стих в прозе — но все же звучание у книги есть. И звучание это неспешное.

Ах, счастливые времена, когда книги можно было еще читать — а не просматривать, потому что завтра на работу и рано вставать. Роман «Повелитель морей» — полная стилизация под парусную эпоху, когда сражения в море длились сутками. От залпа до залпа проходил в лучшем случае час, в худшем — полусутки кружения деревянных слонов друг за другом, попытки сесть противнику на хвост со скоростью самой быстрой черепахи в мире.

Роман развивается точно так же. Неспешно. По объему уже половина «Тихого Дона», а по действию еще только самое начало. Основательно и подробно выписан мир — от морских терминов, любителям истории по большей части знакомым, до серебряных палочек, на которые главный герой наматывает трофейные каперские патенты, чтобы положить за манжеты и тогда уже идти на прием к губернатору. Если герой идет к этому самому губернатору, то автор не пожалеет страницу, чтобы разъяснить отличие губернатора от коррехидора и алькальда. Если герой обитает в Белисе, то автор не пожалеет страницу, чтобы описать историю города, злоключения прежнего его управления, каменное наследство опустевшей Саламанки, и почему город стал много позже знакомым нам Белизом, и почему не ту страну назвали Гондурасом, и откуда пеньки на испанском флаге, и что для колоний этот флаг иного цвета, чем для метрополии, и так далее. Если к герою приходит Фернандо, автор не пожалеет главу, чтобы без лишних красивостей, но все же и без пропусков, поведать — «откуда есть пошел» Фернандо во флоте главного героя.

Так ведь к герою приходит не один приятель: есть еще и сослуживцы, есть и береговые обитатели, есть индейцы майя, есть обязательно влюбленная в героя девушка и любовь самого героя; как принято в хорошем романе, они «даже не однофамильцы». У всех этих лиц есть родственники, слуги, знакомые.

Тем не менее, обстоятельность автора не только загружает читателя массой новых слов, заботливо разъясненных под каждой главой сносками — но и подает сведения о новых людях. Читателя погружают плавно, постепенно, мощным потоком. Если проплыть в книге главы до третьей-четвертой, то незаметно для себя вживаешься в быт и обстоятельства испанской колонии.

Историческая фактура в романе настолько плотная, что я даже забыл: а ведь повесть началась вовсе не с идальго Карибского моря. Началось вполне себе с чешского психолога двадцать первого века, с пани Агаты. Когда точка зрения переместилась опять в наше время, я прямо на себе испытал удивление главного героя: е! А это еще кто?

Роман куда более исторический, чем альтернативный. Влияние пани Агаты на главного героя очень мягкое, очень тонкое. Не слабое, вовсе нет: в тщательно обрисованной психологии тогдашних испанцев общение со святыми, молитва и божье откровение имели силу материальную. К ним относились по-разному, но самую возможность получить какие-то сведения от святого покровителя никто не подвергал сомнению.

Для меня самым интересным оказалось именно это вот влияние тихого голоса за плечом. Битвы-походы-приключения, благородные дикари, охота на крокодила, мерзавцы, которые все же имеют определенные границы, разница в отношении к торговле у испанских и английских дворян — это все там или сям уже встречалось.

А вот робкий диалог, настоящий контакт двух цивилизаций, разделенных не пространством, но временем — и сомнищами новых понятий, и непривычно-серьезным подходом к той же чести; вот вы попробуйте сэру Генри Моргану, пиратскому губернатору Ямайки, объяснить: что же обнулила Терешкова? И почему так обидно, что именно Терешкова? — так вот, попробуйте непротиворечиво, достоверно выписать диалог настолько разных миров. Думаю, тут по объему два «Тихих Дона» получатся. Не то три-четыре «Войны и мира».

Повествование сквозь сверхплотные джунгли новых слов, иного мира, ведется автором бережно и без лихачества. Сюжетная линия одна-единственная. Мы практически все происходящее видим глазами главного героя. Например, влюбленная в него девушка сама по себе не показана: только в тех сценах, где она с героем говорит или как-то пересекается. А до девушки, в которую влюблен уже сам герой, еще просто не дошел ход. Ну да, два мегабайта написано, а ход не дошел. А куда спешить, роман же для чтения, не для глотания.

Лишь во второй книге появившиеся друзья героя начинают собственную нить. Тогда повествование начинает переключаться от героя к друзьям его (те не забывают еще и ревновать друг дружку к вниманию героя) — а сверху на все это взирает психолог из двадцать первого века; степень оквадрачивания глаз пани Агаты предлагается определить читателю самостоятельно.

Сюжет развивается неспешно, уверенно, основательно, и у меня нет сомнений, что книга рано или поздно придет к финалу с тяжеловесной грацией парусного линкора, от двухметровых (в толщину) бортов которого чугунные ядра отлетают мячиками. Это не диснеевская школа внешних эффектов: описания моря и джунглей сделают честь мемуаристам; многочисленные и объемные воспоминания персонажей дают ферзя вперед любому аниме; испанские гранды разговаривают велеречиво и вежливо даже с врагами; боевка с этими же врагами и охоты с приключениями дозированы строго по потребности. И вообще, самый сильный страх герой испытывает отнюдь не в перестрелках-абордажах, но на приеме у губернатора, опасаясь поставить в неловкое положение невиноватого человека.

Правда, о самом сюжете и о взаимоотношениях героев я сказать не могу ничего: текст не закончен, сюжет не завершен, и потому я пока не рекомендую книгу.

Личное впечатление — «старое, но грозное оружие». Правда, пользоваться надо уметь, в пластиковой мыльнице кнопочки тыкать здесь не получится. Но это уж не от меня зависит. Сказал я достаточно. Экипаж пользуется случаем попрощаться с вами и пожелать приятного полета.

Мышык ЛФ

24 III 2021