Рецензия на роман «Мёртвая вода»
Размер:
377 060 , 9,43 а.л.
Бесплатно
Сложно преобразить мысли во что-то вменяемое, когда находишь такую круть. Когда роман о смерти оказывается в первую очередь о жизни, когда он сам живой: грустный, трагичный, очень забавный, и да, все это об одной и той же книге.
Роман очень сбалансированный. В нем много смыслов, слоев, и нет ни одной бессмысленной строчки, нет "воды" ("мертвой воды"). Он глубокий, в него хочется погружаться, как в живую воду, и впитывать. Даже в самом начале, когда еще толком не знаешь всех аллюзий и смыслов, каждая фраза кажется весомой, будь то краткие воспоминания девочек, строчки диалогов или само прибытие на остров. Персонажи уже тогда оживают, с ними сразу сближаешься, и вот удивительное дело: про них еще толком не знаешь, Листик и вовсе сжимается и скрывается, но образы выстраиваются мгновенно, и прикипаешь к ним тоже мгновенно.
Про персонажей хочется говорить и говорить. Они все удивительно живые (даже те, кто мертвы).
Иришка (Ирина Гольдштейн). "Золото". Кукольная, само очарование, в кружевном платье: которое быстро замарывает лесная грязь, показывая, что вся эта кукольность с кружевами для Иришки несвойственна, что все чужое для нее. Она вроде бы ничего не скрывает, все ее поступки, даже неприглядные, сразу всем становятся известны. И она же - самая загадочная. Мнение о ней постоянно менялось от: "Да что ж ты делаешь, совсем долбанулась" до желания обнять крепко и не дать никому обижать.
Листик (Ангелина Листопадова). Тонкая, бледная, как выросшее без света молодое деревце, которое будто шагает корнями и протягивает хрупкие ветки к тем, кто упал. Первое, что она делает - протягивает руку, помогает. И неспроста.
Трогательная в прошлом циркачка стремящаяся к искусству, но плохо видящая, воспринимающая мир посредством синестезии: для нее все эмоции окрашены в разные цвета, и это шикарно дополняет образный ряд книги. Несмотря на физическую слабость, душа у Листика сильная. Требуется много сил, чтобы делать то, на что решается Листик (будь то поиски важной для нее вещи или решение вступиться за чужого человека, когда говорить никому нельзя). В ее поступках видна воля к жизни. У гибкого деревца корни прочные, и сердцевина тоже. Оно еще может укорениться как следует, в нормальных условиях. А еще особый плюс в том, что на ее примере в кои-то веки адекватно показан верующий ребенок. Без слащавости из серии: "Никогда не сомневается, говорит лишь о православии и постоянно молится", как обычно бывает в книгах про верующих детей, а именно по-настоящему, со страхами, с сомнениями, с верой, которая лишь под конец переходит от детской во взрослую. Детская вера - через образы, через ассоциации с отцом: если потеряешь веру, признаешь, что он мертв, и это служит якорем. А самая суть - в поступках, в образе мыслей. Это действительно сильно и круто.
Ёлка (Елена Смурова). Про нее в основном будет спойлерно. Моя любимая. Потому что больше всего меня цепляют персонажи, в которых особо удачно совмещаются противоположности.
Вообще особо любопытно, что все воспитанницы и почти все действующие лица - девочки. Глоток свежего воздуха и отступление от шаблонов, когда большинство приключений выпадают мальчикам. Тут вообще про мальчишек было бы ни к месту, потому что намеки на любовные линии были бы ничуть не в тему (кроме некоторых взрослых, здесь иной разговор, но о них потом).
Тем более что девочки все не шаблонные милота-красота-готовить-стирать-упасть в обморок. Самая милота и красота тут... ну да, Иришка))) Ну и Шарлотта еще, которая мышь. У девочек есть стремления, девочки хотят проявить себя, хотят, в конце концов, просто жить. Самое интересное, что все воспитанницы быстро запоминаются, хотя их немало. Особенно отмечу Спицу и Жеку, чья история идет таким ненавязчивым подсюжетом на фоне.
Еще иронично получилось насчет возраста девочек. Самая хрупкая, маленькая и уязвимая - самая старшая. Самая рослая, умеющая за себя постоять и сильная - самая младшая. Прикольно.
Про взрослых тут без спойлеров вообще не скажешь.
Ну и если без спойлеров: директор офигенный. Вся эта причесанность-ухоженность и кровавые пятна. И: "Дети, к нам опять комиссия не доехала, пошли закапывать". Манера общения - нечто. Жутковатый, особенно когда у него из кабинета хотят что-то стырить и когда он вот-вот обо всем узнает. Но такой смешной.
Юмор замечательный. Я люблю черный юмор, а тут он особо в тему. Не злой, не жестокий, несмотря на то, что порой жестокость творится (да что там, частенько). Я не знаю, как это так получилось. Тут хоррор настоящий, много моментов, от которых действительно жутко, много нагнетания, ожидания чего-то тревожного. Но впечатление светлое. Жутко, стремно порой - а светло. Не отравляющая жуть, а бодрящая, вызывающее желание жить.
К тому же замечательный язык. Образный, рисующий происходящее приглушенными красками со множеством оттенков и переходов. Язык, опять же, с глубиной, как и сама история. В меру ироничный. Сравнения меткие, емкие, например:
Среди образов еще отмечу близнецов (и тройняшек), образ затопления комнаты, кукушку, которая постепенно выходит из строя. Отсылки к сказкам и к мифологии, отсылки к детским страшилкам, отсылки к Библии. Кровь - это же вообще символ жизни, как и вода. А тут символов, связанных с водой, очень много. И мельница, которая в фольклоре тоже эдакий проводник между мирами, и живая-мертвая вода.
Поскрёбушки (емкое слово, четкое, одновременно вроде милое и жуткое, и похожее на "воробушков") - неупокоенные дети. Там всюду неупокоенные души людей на острове, а сам остров - место где-то посередине между адом и раем. И еще насчет Иришки, которая провожала крыс и прочих зверят: это ведь отсылка к: "Дух ли животных уходит вниз, в землю"? (точное звучание не помню).
Вообще на удивление в этом мире (где также емко, несколькими чертами показано, что это некий постапокалипсис, а в стране происходит та еще дичь) мертвые оказываются душевнее живых. Таких, как владелец притона или мать Иришки.
В общем, история шикарная. О жизни и смерти, о ценности живого, о том, что надо бороться, но надо уметь отпустить. О взаимопомощи и дружбе, о настоящей искренности. О том, как в любом случае важно бороться и делать выбор. Очень светлая, действительно добрая история. В этом она сродни Ёлке: кажется мрачной и суровой, а на самом деле в первую очередь трогательная.
И кстати:
Роман очень сбалансированный. В нем много смыслов, слоев, и нет ни одной бессмысленной строчки, нет "воды" ("мертвой воды"). Он глубокий, в него хочется погружаться, как в живую воду, и впитывать. Даже в самом начале, когда еще толком не знаешь всех аллюзий и смыслов, каждая фраза кажется весомой, будь то краткие воспоминания девочек, строчки диалогов или само прибытие на остров. Персонажи уже тогда оживают, с ними сразу сближаешься, и вот удивительное дело: про них еще толком не знаешь, Листик и вовсе сжимается и скрывается, но образы выстраиваются мгновенно, и прикипаешь к ним тоже мгновенно.
Про персонажей хочется говорить и говорить. Они все удивительно живые (даже те, кто мертвы).
Любопытно, с учетом дальнейших судеб девочек, что у Листика и Ёлки имена-прозвища "живые", лесные, а Иришка остается Иришкой. Вроде бы такая простая-милая, просто Иришка... ну да, ну да)
Иришка (Ирина Гольдштейн). "Золото". Кукольная, само очарование, в кружевном платье: которое быстро замарывает лесная грязь, показывая, что вся эта кукольность с кружевами для Иришки несвойственна, что все чужое для нее. Она вроде бы ничего не скрывает, все ее поступки, даже неприглядные, сразу всем становятся известны. И она же - самая загадочная. Мнение о ней постоянно менялось от: "Да что ж ты делаешь, совсем долбанулась" до желания обнять крепко и не дать никому обижать.
Ее, как верно отмечает Листик, нельзя судить привычными нам мерками. Вообще нельзя с привычными мерками подходить к существам, для которых между жизнью и смертью - символическая грань тоньше тюля. То, к чему приходит Иришка, несмотря на горькую суть, по восприятию ни капли ни грустно: она нашла семью и нашла покой. Ее инаковость сразу подчеркнута другим именем, иным образом, этакой фарфоровой куклы - на самом деле сломанной много раз и склеенной внешне, но никак не внутренне. Подчеркнута странными ритуалами, необычным поведением - и в итоге все это имеет смысл. Она уже, правда, никак не смогла бы жить в обычном мире. Не с ее тонким видением всего, что за гранью. Не с ее сущностью проводницы между мирами. Не с ее ранами.
Листик (Ангелина Листопадова). Тонкая, бледная, как выросшее без света молодое деревце, которое будто шагает корнями и протягивает хрупкие ветки к тем, кто упал. Первое, что она делает - протягивает руку, помогает. И неспроста.
Трогательная в прошлом циркачка стремящаяся к искусству, но плохо видящая, воспринимающая мир посредством синестезии: для нее все эмоции окрашены в разные цвета, и это шикарно дополняет образный ряд книги. Несмотря на физическую слабость, душа у Листика сильная. Требуется много сил, чтобы делать то, на что решается Листик (будь то поиски важной для нее вещи или решение вступиться за чужого человека, когда говорить никому нельзя). В ее поступках видна воля к жизни. У гибкого деревца корни прочные, и сердцевина тоже. Оно еще может укорениться как следует, в нормальных условиях. А еще особый плюс в том, что на ее примере в кои-то веки адекватно показан верующий ребенок. Без слащавости из серии: "Никогда не сомневается, говорит лишь о православии и постоянно молится", как обычно бывает в книгах про верующих детей, а именно по-настоящему, со страхами, с сомнениями, с верой, которая лишь под конец переходит от детской во взрослую. Детская вера - через образы, через ассоциации с отцом: если потеряешь веру, признаешь, что он мертв, и это служит якорем. А самая суть - в поступках, в образе мыслей. Это действительно сильно и круто.
Листик всем до того сочувствует, что, кажется, даже ощущает чужие эмоции. Живет чужой болью, хотя и своей достаточно. Жертвует собой, своими силами, хотя этих сил-то совсем мало. "Кто положит душу свою за друзей" - это про нее, и не только за друзей. Листик жалеет даже детей-мертвецов и всевозможную потусторонность, они оживают в ее глазах. И еще у нее есть цель, не зря она одна из тех, кто решил вернуться.
Ёлка (Елена Смурова). Про нее в основном будет спойлерно. Моя любимая. Потому что больше всего меня цепляют персонажи, в которых особо удачно совмещаются противоположности.
Которые считают, что никто им не нужен, но в поступках выражают привязанность и отчаянную жертвенность. При этом все делают совершенно безвозмездно, и даже не считают, что делают что-то хорошее. Их выражение чувств неловкое, порой грубоватое, и бесконечно надежное. Вот Ёлка как раз такая. Даже фамилия у нее - "нелюдимая". Но никакая она не нелюдимая в итоге-то. А еще при всей своей грубости и силе она внутри бывает и ранимой, и испугаться может. Притом свою храбрость недооценивает, считает, что испугалась закапывания в могилу, хотя на деле-то как круто держалась, даже тайну не выдала. Противостояние с "Галей" тоже запомнилось, как просыпалось в уличном зверьке желание задавить слабого, и как собственная слабость пробудила в "зверьке" человеческое сострадание.
А еще в кульминации она шикарно раскрылась. Сперва эти мысли из ряда: "Надо выбраться самой, для чего мне эти малахольные, два дня их знаю, они не выживут, а мне жить да жить, потом им помогу, из города". При этом читаешь и знаешь - ага, конечно, сбежишь ты. Ты себя толком не знаешь. Потому что дома попрекали те, кого ты любила. Потому что, если не ценит отец, авторитет, как ты себя-то оценишь. И поэтому не сомневалась в выборе Ёлки - но то, как это было сделано, это просто очень сильно и круто. Когда она, уверенная в одном (как сама считала), бросилась делать то, что действительно составляет ее суть. Не воровскую, уличную, не суть осиротевшего зверька (такая грустная параллель между щенками и самой Ёлкой, потерявшей мать), а настоящую суть Ёлки. Это очень здорово было.
А еще в кульминации она шикарно раскрылась. Сперва эти мысли из ряда: "Надо выбраться самой, для чего мне эти малахольные, два дня их знаю, они не выживут, а мне жить да жить, потом им помогу, из города". При этом читаешь и знаешь - ага, конечно, сбежишь ты. Ты себя толком не знаешь. Потому что дома попрекали те, кого ты любила. Потому что, если не ценит отец, авторитет, как ты себя-то оценишь. И поэтому не сомневалась в выборе Ёлки - но то, как это было сделано, это просто очень сильно и круто. Когда она, уверенная в одном (как сама считала), бросилась делать то, что действительно составляет ее суть. Не воровскую, уличную, не суть осиротевшего зверька (такая грустная параллель между щенками и самой Ёлкой, потерявшей мать), а настоящую суть Ёлки. Это очень здорово было.
Вообще особо любопытно, что все воспитанницы и почти все действующие лица - девочки. Глоток свежего воздуха и отступление от шаблонов, когда большинство приключений выпадают мальчикам. Тут вообще про мальчишек было бы ни к месту, потому что намеки на любовные линии были бы ничуть не в тему (кроме некоторых взрослых, здесь иной разговор, но о них потом).
Потому что пограничный мир, почти загробное царство, где нет деления на пол и нет влюбленностей. Ну а девочки - а почему бы и нет?
Тем более что девочки все не шаблонные милота-красота-готовить-стирать-упасть в обморок. Самая милота и красота тут... ну да, Иришка))) Ну и Шарлотта еще, которая мышь. У девочек есть стремления, девочки хотят проявить себя, хотят, в конце концов, просто жить. Самое интересное, что все воспитанницы быстро запоминаются, хотя их немало. Особенно отмечу Спицу и Жеку, чья история идет таким ненавязчивым подсюжетом на фоне.
От ненависти к дружбе: и к предыстории того, почему все так случилось
Еще иронично получилось насчет возраста девочек. Самая хрупкая, маленькая и уязвимая - самая старшая. Самая рослая, умеющая за себя постоять и сильная - самая младшая. Прикольно.
Про взрослых тут без спойлеров вообще не скажешь.
Сразу понятно, что Дина Яновна неживая, но то, кем она оказалась в итоге, было внезапно. И, хотя у директора имя с фамилией не такие, был намек, что это все-таки Яр, брат Яны. Во всяком случае, он упоминал, что именно он вынудил жену одного из господ-братьев выпасть из окна. И с Яной у них странные то ли любовные, то ли родственные, то ли вражеские отношения, когда на людях оба сдержанные и деловые, но то тут, то там мелькнет лишнее движение, недомолвка, намек. Еще любопытно, кто же все-таки завхоз? Который, кажется, даже не показывался?
Внезапно было с Азалией и с игрушками. Интересно обыграно: казалось, будто Азалия - обращение к игрушке, а ведь Азалия-то о себе говорила в третьем лице.
Дина клааассная. Вот тут так же, как и с Иришкой. То дико раздражает, то "обнять и пожалеть", когда узнаешь всю правду. Да еще на этапе, когда она жалеет девчонок. И интересно развиваются ее отношения с Иришкой, которая в ней мать находит. От запирания в подвал (смешанного с заботой, однако! Да и на подвал Иришке все равно, как и на потусторонних девочек из супа, так что никакое и не наказание толком) до трогательности.
Внезапно было с Азалией и с игрушками. Интересно обыграно: казалось, будто Азалия - обращение к игрушке, а ведь Азалия-то о себе говорила в третьем лице.
Дина клааассная. Вот тут так же, как и с Иришкой. То дико раздражает, то "обнять и пожалеть", когда узнаешь всю правду. Да еще на этапе, когда она жалеет девчонок. И интересно развиваются ее отношения с Иришкой, которая в ней мать находит. От запирания в подвал (смешанного с заботой, однако! Да и на подвал Иришке все равно, как и на потусторонних девочек из супа, так что никакое и не наказание толком) до трогательности.
Ну и если без спойлеров: директор офигенный. Вся эта причесанность-ухоженность и кровавые пятна. И: "Дети, к нам опять комиссия не доехала, пошли закапывать". Манера общения - нечто. Жутковатый, особенно когда у него из кабинета хотят что-то стырить и когда он вот-вот обо всем узнает. Но такой смешной.
Юмор замечательный. Я люблю черный юмор, а тут он особо в тему. Не злой, не жестокий, несмотря на то, что порой жестокость творится (да что там, частенько). Я не знаю, как это так получилось. Тут хоррор настоящий, много моментов, от которых действительно жутко, много нагнетания, ожидания чего-то тревожного. Но впечатление светлое. Жутко, стремно порой - а светло. Не отравляющая жуть, а бодрящая, вызывающее желание жить.
К тому же замечательный язык. Образный, рисующий происходящее приглушенными красками со множеством оттенков и переходов. Язык, опять же, с глубиной, как и сама история. В меру ироничный. Сравнения меткие, емкие, например:
Калейдоскоп. Вот на что походила колония на острове Зелёном. Он принадлежал ей когда—то. Плотная трубка, летящие стёкла, складывающиеся в затейливые узоры. Случайный набор пёстрого многоцветья, подобранный при этом весьма рассудочно. И тут тоже существовал принцип. Как пьеса в театре, соединяющая актеров.
Масляное лоснящееся солнце вполовину завалилось за верхушки деревьев ненужной игрушкой.
Описания вообще воздействуют не только на зрение, но и на слух, обоняние, осязание - особенно явно в отношении слабовидящей Листик. Точно описываются ощущения героинь, что оживляет девочек еще больше:
Листик ввинтилась в калитку, скрип которой поглотил окружающий шум. Ноги кололо мелкими иголками отходящей судороги, слушались они еле—еле.
Сюжет добротный, все на своих местах, и финал достойный. Все, что так или иначе затрагивалось в истории, в итоге играет роль в финале. Читаешь и удивляешься, как в итоге оказывается важным то, что казалось просто небольшой деталью и раскрытием характера девочек. Открываются предыстории - что удара в солнечное сплетение от безобидной Листик, что обрядов Иришки. По-новому воспринимается то, как Иришка вспоминает маму.Ложка разила сладким, ванильно-кремовым, настолько резким, что аромат перебивал горько—въедливый запах лежалой сухой бумаги, исходящий от старых книг.
Среди образов еще отмечу близнецов (и тройняшек), образ затопления комнаты, кукушку, которая постепенно выходит из строя. Отсылки к сказкам и к мифологии, отсылки к детским страшилкам, отсылки к Библии. Кровь - это же вообще символ жизни, как и вода. А тут символов, связанных с водой, очень много. И мельница, которая в фольклоре тоже эдакий проводник между мирами, и живая-мертвая вода.
кстати, иначе воспринимается и Оленька с ее супом. Они там все по сути мертвы, и Оля, выходит, поделилась со всеми кровью? Как потом делились кровью с ней самой и с поскребушками.
Поскрёбушки (емкое слово, четкое, одновременно вроде милое и жуткое, и похожее на "воробушков") - неупокоенные дети. Там всюду неупокоенные души людей на острове, а сам остров - место где-то посередине между адом и раем. И еще насчет Иришки, которая провожала крыс и прочих зверят: это ведь отсылка к: "Дух ли животных уходит вниз, в землю"? (точное звучание не помню).
Вообще на удивление в этом мире (где также емко, несколькими чертами показано, что это некий постапокалипсис, а в стране происходит та еще дичь) мертвые оказываются душевнее живых. Таких, как владелец притона или мать Иришки.
А живые… живых опасаются. Живые улыбаются добродушно на людях, а после завяжут рот и мучают по—всякому, а расскажи не поверят, воображение, мол, у девочки живое.
И еще после прочтения хочется думать и думать, выискивать новые смыслы.
Сначала не въехала, какие братья придут, а потом ка-а-ак въехала. Так круто, когда многое открывается после прочтения. И что Азалию тройняшки в самом деле убили. Насколько ее вообще можно убить.
В общем, история шикарная. О жизни и смерти, о ценности живого, о том, что надо бороться, но надо уметь отпустить. О взаимопомощи и дружбе, о настоящей искренности. О том, как в любом случае важно бороться и делать выбор. Очень светлая, действительно добрая история. В этом она сродни Ёлке: кажется мрачной и суровой, а на самом деле в первую очередь трогательная.
И кстати:
А ведь Ёлка с Листиком наверняка смогут вернуть к жизни целую страну.