Рецензия на роман «Мир на продажу»
Я принимался за это три (Три раза, Карл) три раза и отступал.
Это не книга, это матрёшка, да ещё крутящаяся как волчок.
Её можно открывать с любой главы и она не становится менее непонятной, а если убрать глоссарий, то читать можно по кругу. Вот так она закручена эта матрёшка.
Это почти настоящее, точнее ускользающее, проскальзывающее вероятное, невозможное почти будущее. Вполне себе наше будущее, корни его мы видим.
А теперь по пунктам:
1. Общее впечатление от книги — Замечательно но трудно. 5+ за нестандарт
2. Сюжет — закручен как часовая пружина и время от времени улетает в штопор.
3. Герои — Их мало и проработаны они достаточно хорошо, но порой они через чур «правильные», выражают только основную идею перса.
4. Язык и стилистика — порой просто терялся в этом всём, пока допрёшь что под чем, но к середине первой части вьехал и порой хотелось ещё что-нибудь из «обычного» переделать в духе авторского мира. За стиль не скажу — образования не хватает.
5. Достоверность — очень чОткая. Ощущение что вот оно за углом всё началось, а уж после.
6. Фантдоп — Всё в духе дедушки Жюля нашего Верна. Одно могучее допущение которое дает такую свободу выражения что голова с ног падает.
Что не знаю — пропускаю
10. Оригинальность — Тут этого есть, хотя она как бы такая обыденная, жизненная я бы сказал.
11. Про блох и очепятки — не скажу ибо замысел затмевает мелочи.
12. Общественное значение — Думаю это полезно почитать максимально возможному количеству здравомыслящих индивидов. Оно как бы и предупреждение и инфа для размышления.
«Вселенная — это огромный набор всех мыслимых и немыслимых свойств. Она одновременно горячая, холодная, сильная, пятикилограммовая и десятивёдерная. А любой объект — это просто бесконечный набор свойств.
Признаков будущего и намёков которые многим тут пришлись бы впору достаточно.
— Стилятор, — указывал он на полупрозрачную призму, — меняет форму, не меняя содержания. Одну и ту же книгу можно прочесть в разных жанрах или стилях. Содержание не изменится, а текст с иллюстрациями — очень даже.
Но и прошлое не отпускает, оно тоже здесь:
Советский Союз. Эта страна чем-то напоминала Миоген: стремления ввысь, идеалы и прочая чепуха. Я, помню, очень удивился, узнав, что мы — потомки тех самых советских. С ними у нас, правда, осталось очень мало общего: имена, корни слов да территория проживания. Так вот, тот Союз продилапили тогдашние западные страны за два приёма («нажима» на дилаперском жаргоне). Первый нажим — на интеллигенцию, из-за которого в Союзе появились диссиденты, жаждущие свободы и правды. Второй нажим, направленный на быдло, жаждущее шмоток, жратвы и прочих низменных утех, провели через пару десятков лет. Советская эксклюза была неплохой по тем временам — научные разработки, военные технологии, природные ресурсы, качественные мозги и здоровая женская плоть для западных порностудий.
Думаю автор напоминает это не просто так. Ведь он как и многие из нас это видел и пережил. И из этого нашего опыта и вырастает «новый мир» , отсылки, напоминания, предупреждения рассыпаны и вкраплены во все главы, части, кусочки из которых складывается не такая уж и простая мозаика немалого количества миров.
Цивилизация ушедшая так далеко за уровень абсурда и потреблятства
У них считается, что с развитием цивилизации вверх берёт вторичное, а первичное уходит на задний план. Как у нас на Земле пользователь компьютера, сидя за раскладыванием пасьянса, мало задумывается об элементной базе, регистрах и прочих составляющих этого сложного устройства.
Вместо того чтобы использовать ресурсы, силы, возможности, дилапнутые раскладывают пасьянсы, покупают новые шмотки и усиленно потребляют эксклюзу, им мало планеты, мало вселенной, они как тараканы лезут в другие миры разнося все ту же заразу.
Отсюда и основной вывод из их странной философии — количество вторички в природе всегда одинаково. Если одна вещь увеличивает массу, то где-то эта масса должна уменьшиться. Если человек становится добрее, то какой-то другой должен обязательно стать злее. Если кто-то побежал, то другой должен остановиться. Эта теория давала умным и волевым аборигенам моральное право обчищать глупых и слабохарактерных, ведь это закон природы.