Рецензия на роман «Черные скалы Свартротс»
Обещаное продолжение продолжается. Сегодня остановимся на том, на чём в прошлый раз закончили, на главном герое. И это будет вовсе не просто так. Именно главный герой, его самопонимание, его мировиденье, а вовсе не какие-то сюжетные ходы, невероятные приключения «делают» эту книгу. Скажу больше, делают книгу не дешовой беллетристикой, а переводят её в разряд боллитры.
Главный герой — личность, при том не герой-любовник, не неистовый ногебатор, не рыцарь без страха и упрёка, не удачливый авантюрист, не.... Но это он может сказать «я себе уже всё доказал», это он вопрошает иногда себя «куда вас сударь к черту занесло, неужто вам покой не по карману?»
И да, именно этот герой пришел на смену сибаритствующим Онегиным, Печориным, Чацким, Обломовым и прочим «героям нашего времени». Он же типа илита же, ему трудно сопереживать, его не всегда поймешь и примешь. По крайней мере не всем, ой не всем это доступно. И да, он «не озабочен». Таковы герои Грина (некоторые). Таков Айн из «Монумента» Ветемаа, безымянный жиголо из «Месяц Аркашон» Андрея Тургенева, даже и Йозеф Кнехт в «Игре в бисер» Гессе.
И напоследок (на сегодня) цитата из одной рецензии Курицына, ну прямо в точку, в тютельку сюда подходит, сам бы я так не сформулировал:
Интонация человека, имеющего возможность смотреть на мир... ну, сверху вниз, так некрасиво говорить, тем более что это неправда, мир в любой момент может поднять волосатую лапу и напомнить, что низов много... Смотреть как бы стороны, несколько через стекло, быть в мире и одновременно не совсем там... внутри, но скорее в качестве зрителя, а не участника... вроде ты совсем рядом, а остаешься свидетелем, да еще и таким, с которого не потребуют официальных показаний. Как из окна вагона человек смотрит. «Только перрон, на нем несколько полицейских, пара человек в штатском, носильщики в мышиной форме. Серый свет, как обычно, ни намека на то, что мир, солнце, желтый, красный или зеленый, не говоря уже о просто белом, где-то существуют. Есть только эта платформа, тщательно выметенная, на ней стоят и передвигаются дюжина озябших мужчин. Впрочем, почти никто не скукожился, даже воротники не подняли. Двое курят, и огоньки сигарет обнадеживают — они все-таки другого цвета, они горят, живут, сигареты, вспыхивая, движутся к своему концу, а не стынут в ровно освещенном сером четырехугольнике».
Чтобы так смотреть — нужно иметь возможность жить медленно.
Не то чтобы это редкая позиция, особенно среди людей гуманитарных профессий, которым сами трудовые обязанности велят наблюдать и описывать, а если ты в этой системе на хороших этажах, то и впрямь отчасти отделяешься от объекта исследования. Сейчас, правда, хороших этажей поубавилось, большинству гуманитариев приходится бегать, высунув язык, за пропитанием, что резко противоречит идее несуетного взгляда.
То, как люди пользуются этой своей привилегией (быть зрителем — несомненная привилегия), есть, возможно, главный гуманитарно-политический сюжет последних десятилетий. Эта позиция чаще, чем хотелось бы, соединяется с тем, что на Руси зовут понтами, с фигурами превосходства, со стилистикой «демонстративного потребления» (можно ведь не часами «Хубло» на запястье свою крутость манифестировать, но и описанием вольного своего дня в московском скверике с книгой Монтеня — того сложного для тебя дня, когда стихи недоочистились, вдохновения на роман нет, а срочно нужная супердефицитная книжка, которую тебе букинисты нашли в Казахстане, пленена до завтра на почте, ибо там, видите ли, переучет). И — да — еще и с умением делать глубокомудрые выводы она соединяется: оценивать, учить, раздавать снисходительные лайки.
И вот Кобрину, чей герой (или даже «лирический герой») вещает из подобной вполне привилегированной позиции (кто из нас может ли мечтать проехаться по железной дороге в совсем отдельном купе с книжкой без суеты 17 дней? хотя бы 7? хотя бы 2?), практически удается очистить свой стиль от такого рода элитистской перхоти. Он скептичен и ироничен, но его тонкий скепсис не уязвляет мир, а полон, скорее, понимания и жалости, его (потенциально едкая, читатель чует!) ирония чаще обращена на самого себя... Тихая такая аутодеконструкция, понимание космической случайности этой своей ситуативной привилегированности.
https://magazines.gorky.media/ural/2020/10/bezdelki-ko-reczenziya-so-skobkami.html
Продолженье следует