Рецензия на роман «Чернее, чем тени»
Из всех книг Ринордийского цикла, что я успела прочесть, эта показалась мне самой мрачной и безвыходной. При том, что времена, описанные в ней, относительно вегетарианские. Эпоха репрессий и бунтов закончилась, в Ринордийске настало время застоя. Стареющая правительница из последних сил держится за власть, беззубая оппозиция не столько борется за свободу, сколько красуется своим свободомыслием – и обе стороны больше полагаются на странное, тёмное колдовство, чем на собственные возможности.
Значительную часть времени в книге, по сути, ничего не происходит. В центре – юная девушка Лаванда, беспомощная мечтательница и медиум. Она плывёт по течению, мало зная о реальном мире. Временами эта неосведомлённость даже становится недостоверной – трудно представить школьницу, которая практически не слышала о главе своей страны. Впрочем, Лаванда – не от мира сего.
Как всегда, Ксения Спынь вводит в текст символы, существующие где-то на уровне архетипов: зверь и дева, чёрный уголь и белый мел, танец непримиримых врагов, противостояние птиц и крыс. Но, помимо образов, принадлежащих только «Теням», здесь встречаются ещё и осколки других книг цикла. Мне не удалось вспомнить, откуда взялась старая шпилька Китти, зато волшебное синее знамя фройляйн Риты не узнать было невозможно.
И, тем не менее, его не узнают герои книги, обитатели безвременья – искристая ткань, символ давнего мятежа, служит теперь скатертью на застолье подпольщиков, которым власть милостиво дозволяет выражать недовольство и огрызаться. До поры, до времени.
Прошлое, в котором были и жизнь, и борьба, обратилось в труху, в пачку пожелтевших газетных вырезок. Правители давным-давно безумны: один был помешан на идее парка-фонтана, второй вёл «бесконечную и бессмысленную войну», третья мечтает протянуть через всю страну деревянную дорогу на сваях и пустить по ней парад. Жителям этой страны остаётся или пассивно плыть по течению, как Лаванда, или играть в свободомыслие, как Феликс.
Есть и третий путь: платить по чужим долгам, как делает Китти. Но это – редкий выбор.
Жить в таких уродливых, неестественных декорациях невозможно, и на протяжении всего романа зреет предчувствие перемен, возможность бунта. Это тоже происходит невыносимо медленно – к настоящему бунту никто не готов. Подпольщики предпочли бы избавиться от правительницы с помощью колдовства, не пачкая руки и не рискуя собой. Всё, что им мешает – упрямый отказ Лаванды, которая не в состоянии объяснить им, отчего нельзя этого делать:
Я как раз наоборот вижу, что она человек, точно такой же человек, как я, как все мы. Это для вас она просто идеологический враг, которого надо уничтожить, и это не считается убийством, но так не бывает! Не бывает, что вместо человека – только чёрный силуэт, у которого единственная цель – нести всем зло и страдания. А если это не только силуэт, если там есть какие-то свои мысли, чувства, если за этим – целый чужой мир…
Конечно, в конце концов ситуация доходит до критической точки, после которой герои могут только действовать, ни на что уже не надеясь. И Лаванда решается на убийство с помощью колдовского мела, а Феликс едва не возглавляет бунт – но именно «едва». Об этом и рассказывается-то вскользь, уже после всего, как о случайной, малозначимой детали:
– Ты просто не веришь в людей, – вздохнул Рамишев.
– Я не верю? Я очень даже верю! Вот Леон подтвердит, мы на Главной площади рядом стояли.
– Ага, – кивнул Пурпоров. – Когда пошла паника и все начали отступать – забрался на стену и орал «Люди, я в вас верю!», – вся компания дружно рассмеялась. – Так что Лаванда ему, похоже, всё испортила.
Только после этого становится понятно, что именно Феликс – главный герой книги. Вернее, несбывшийся главный герой несбывшейся истории. Если бы не колдовство, решившее всё за него, Феликс мог бы сделать хоть что-то, кроме никому не нужных обличительных статей: выйти на площадь, собрать людей, устроить мятеж против безумной правительницы. Сумей Феликс проявить себя, он, по крайней мере, оказался бы в одном ряду с теми, о ком собирал газетные вырезки: с людьми, выступившими против режима и погибшими с честью.
Но всё решается не смелостью и отчаянием, не человеческой волей, а колдовством, и история уходит на очередной виток. Лаванда, убившая дракона, сама становится драконом. Даже её интонации удивительно напоминают прежнюю правительницу, когда она говорит: «Правление? Это можно». И Феликс очевидно займёт при Лаванде тот же пост, который раньше занимал Кедров, и Лаванда так же будет его подозревать и проверять.
Ничего, кроме имён, не изменилось.
Оттого в «Тенях» сквозит какая-то последняя, фатальная безнадёжность: ещё одно поколение осталось в безвременье, узел завязался чуть туже. А найдётся ли в следующем поколении человек, готовый взять ответственность на себя, не перекладывая её на других, на судьбу, на колдовство – кто знает?
____________________________
Рецензия написана по договору, бесплатно, как на все хорошие книги. Подробности тут: https://author.today/post/59197
Роман "Чернее, тем тени" добавлен в подборку "Безымянная библиотека".