Рецензия на роман «Даринга: Выход за правила»

Выход за правила

Ап! И тигры у ног моих сели.

Ам! И нет уже ног у меня...

(с)

Книга Ники Ракитиной “Выход за правила” - великолепный пример игры со штампами. Начинается в космическом антураже - продолжается в фэнтезийном - углубляется в фильм ужасов, петляет по пережитым ужасам - выплывает к сказке. Совпадение с названием текста стопроцентное.

Разумеется, есть и минусы. Лично мне концовка показалась откровенно пришитой. Несколько раз попадались повторы, в двух или трех местах казалось, что абзац можно укоротить - видимо, роман писался быстрее обычного. Но вот сейчас, например, я хочу привести примеры ошибок - и не вспоминаю их. Следовательно, это именно помарки, не влияющие на впечатление в целом.

Композиционно роман четко делится на блоки, но автор не выделила их явным образом, не назвала частями, хотя по действию они разделены четко. Космическая часть, до посадки. Знакомство с планетой и подготовка знакомства с аборигенами. Действия до пропажи наследницы, кульминация - развязка. Концовка, с которой я не могу заставить себя согласиться, несмотря на все искусство подачи.

Декорации для каждой части романа отдельные и, надо признать, хорошо продуманные. Завязки каждой части подаются исподволь, как бы из-за угла. Начинается обыденно - разрешается оригинально, хоть и жутковато. За всю мировую фантастику не скажу, не читал - но такой оригинальной причины аварии, как с “Твиллегом”, не встречал до сих пор.

Или вот, надо выйти на контакт с аборигенами. Ну, казалось бы, дроны-ведроиды, камеры-аналитика. Но нет же, руководитель экспедиции сделает контакт ярким, впечатляющим не меньше щита на воротах Царьграда.

И ее же собственные подчиненные вывернут политическую линию наизнанку - просто потому, что не пойдут на сделку с мерзавцем даже за большую выгоду. Тоже, казалось бы, штамп - героям так и полагается - но написано так, что швов не видно.

Герои... То же самое. К экипажу звездолета в полной мере применимо слово “шкодливый”. Не потому, что там каждый второй может перекинуться хоть котом, хоть соколом. А просто в каждом их действии, поступке ощущаешь, насколько им непривычно на планете, насколько все вокруг для них не свое. И решают они легко, и рубят и судят без оглядки на общественное мнение, и уже потому для хорошо показанного родового строя Даринги эти люди чужаки.

На самой Даринге тоже, казалось бы, все обыкновенно. Вот наследница, вот консервативный верховный жрец, вот богатырь-спаситель. Архетипы узнаются, по первому впечатлению вешаются этикетки. Уже по второму впечатлению ярлычки с героев приходится срывать: местные жители несколько сложнее картинки. Наследница не той крови. Богатырь читает книги. Верховный жрец создает монорелигию, просто в указанных рамках выглядит она жутковато и не так эпически, как можно бы ожидать.

И глубоко под этим всем истинный хозяин земли - тоже разум, напомнивший мне “Путешествие Иеро”. Только в “Путешествии” несколько карамельнее и веселее, через действие, ужимки и прыжки. А тут через ощущения людей, попавших в самую косоворотку.

Ракитина вообще все показывает через человека. Там где стандартный ход - “взяли-пленника допросили-узнали”, Ракитина рисует сцену, в которой озвучивает самое меньшее, четыре точки зрения на происходящее:

“

— Ты кто?

— Воин Судии Матей Горбатый, — хрипло отозвался он. — Кончайте уже скорее, поганцы.

— А скажи, Матей Горбатый, что ты делал на болоте?

Пленник пыхнул углом рта:

— Ведьму послали выкурить.

— И чем не угодила тебе ведьма?

Он осклабился.

— Нешто не понимаешь, дура?

Фенхель подпер кулаком подбородок и точно вымерил противника взглядом. Тот разумно решил не обострять.

— Навредила ведьма епископу нашему Триллу. Спину всю подрала в вороньем облике.

— Что?!!

Люб ухватил Селю за руку, словно стальными клещами сжав запястье. Матей сплюнул в ее сторону.

— Вот и послал он болото поджечь. Чтобы выкурить или задохлась. Мы уж сколько с нёйд воюем, никак их крапивное семя не извести.

Аурора молчала, перебирая пальцами золотую закраину плаща.

— Вот они, плоды прогресса, — Фенхель сощурил глаза до пылающих зеленых щелей. — Несть ни солейлца, ни сатверца, зато возник новый эгрегор, считающий, что имеет право истреблять всех, кто не с ним.

— А сколько уничтожено уникальных животных и растений! — прогремел Липат, скребя шелушащуюся щеку. — Поврежден редчайший биоценоз, и совсем не известно, как скоро он сумеет оправиться.

Госпожа Бьяника дернула щекой.

— А скажи мне, Матей, за что вы вырезали резчиков торфа?

— Так они все тут… поганцы. Святой храм не посещают, Судие требы не кладут.

— Что я и говорил.

— Фенхель, помолчите.

И опять обернулась к пленному:

— То есть, убить человека с этих позиций для вас в порядке вещей? Истребить несколько поселений просто для того, чтобы отомстить единственной ведьме? Вот тут списки у меня, — Аурора поворошила распечатки на добела выскобленном дощатом столе: морщась, точно у нее болели зубы. — Женщины, дети… Слабые погибли в первую очередь и страшной смертью. Это нормально?!

— Чего?

— Треть материка могла выгореть, не только болото. А оно же разумно.

Она шлепнула губами.

— Нет предела человеческой глупости.

— А ведьма закогтила Пшемысла и Колеша, — если бы взгляд мог испепелять, Селестина умерла бы на месте.

”

Привыкшие слепо верить автору от книги Ракитиной будут испытывать чувство голода. Как же так, мы уже и клювики раскрыли - скажите нам, кто тут хороший! -  а нас думать заставляют, караул!

На первый взгляд, “Выход за правила” никаких особенных америк не открывает, супер-новых принципов не провозглашает. Это как бы производственный роман ХХII века - “прилетели, мягко сели, высылайте запчастя”. Этим он и ценен - этим же и пугает. Ведь основная масса книг про апокалипсис, про сталкеров, про “шпаги над звездами” написана так, что выдумка все-таки просвечивает.

Но, кроме основной массы, есть авторы, умеющие даже стертые архетипы подавать впечатляюще. Когда читаешь Ракитину, чувствуешь, что где-то так оно и будет. Несмотря на всю технику-фантастику. С поправкой на неизбежный человеческий фактор.

Просто потому, что - люди.

(с) Мышык Л.Ф.

г.Гомель