Рецензия на роман «Опереточный злодей»
Время такое. Тяжкое, кровавое, страшное. Жизнь вдребезги, общество в обломках, выступает на свет, как мертвяк из трясины, старый ужас, зарождается новое понимание вещей. Люди ещё не сориентировались, нелюди тоже, но те и другие привыкли приспосабливаться. Справятся.
Описанная эпоха удивительно подходит событиям и персонажам романа. Всё вместе так органично, словно смотришь на наш обычный мир, только с изнанки, допустили в закрытый архив, дали почитать пожелтевшие бумаги с неровными машинописными строками и птицей-грифом в правом верхнем углу, и глаза открылись. Удивительное рядом, но оно засекречено. Ты ведь догадывался, а теперь знаешь точно. Реальность никогда не станет прежней.
Религии в мире романа другие, события, наверное, тоже отличаются, хотя слегка, потому что закономерности остались прежними. Логика войны и шаткого равновесия после. Отгремела Империалистическая, за ней Гражданская, с приходом революционной власти натурализовались не только атеисты, но и вампиры всех сортов, иные разные прочие. Их много, в них сложно разобраться, но читать это не мешает.
В роман сложно войти, потому что сразу много имён, географических названий, новых рас, зато потом их него сложно выйти. Сродняешься с его обитателями, следишь за ними с неослабным вниманием, автор аккуратно раскручивает сюжет, то показывая страницы без протокола пока идущего, но настоящего допроса, то живые воспоминания непосредственно участвовавшего в событиях упыря. Жизнь и нежизнь продолжаются, надо разместить на карантин тифозных больных, и организовать заповедник. Всё это одновременно и желательно вчера, а юный вампир, вчерашний человек, он же уполномоченный по делам нави Платонин не справляется, потому что слишком много всего и сразу досталось ему одному.
Персонажи романа – просто песня. Человечность людей и инакость не людей откровенно радует. Платонин пока ещё стоит посередине между теми и этим, поэтому его взгляд одинаково свеж в ту и другую сторону. Когда тысячелетний вампир в фильме или романе кипит чисто человеческими страстями, обычно удивляешься: а что он делал всю эту бездну времён, совсем что ли не менялся? Поэтому с таким интересом следишь за Хольтовым или Сикорским, хотя последний непосредственно в действии не участвует: он начальник, где-то там решает вопросы. Их человечность ещё угадывается, но уже заметно стёрта, трансформирована. Они должны выглядеть как люди, чтобы выживать среди людей, но не обязаны думать и чувствовать по-старому. Мораль уже другая, рациональность переведена на новый уровень хладнокровия. Хольтов вроде бы сочувствует заплутавшему в терниях непростых отношений Платонину, но ведь на конечный результат эти эмоции не повлияют. Да, люди тоже бывают чужды нравственных ценностей, но у человека это всё же отклонение от нормы.
Самый неоднозначный персонаж, конечно, Ренфилд. И противник, и союзник упырей, людей, навей. Сам по себе, но никуда от других. Загадочные Хозяева сделали химеру, поместив в обычное человеческое тело дополнительные органы, соответственно, чувственный мир этого существа тоже изменился. Платонин пытается как-то его квалифицировать, поместить в привычные рамки, но его человеческий ещё подход не даёт результата. Ренфильд слишком не такой даже для упыря, причём не только начинающего, как мне показалось, но и его старших товарищей – тоже. Как юная революционная республика ещё пытается понять самоё себя, выстроить жизнеспособную структуру, так и химера Ренфильд ищет родную суть. Он обольщает, но только ли дружелюбно настроенного к нему Платонина? Себя тоже. Это же наиболее трудное – ужиться с собой, когда ломали и перестраивали с нездоровым усердием. С внешним миром – проще. Очень интересно наблюдать, как структурируется нечеловеческая психика. Ренфильд иногда выглядит чокнутым, но он не такой как мы, и нам ли судить? Платонин доверился инстинктам, быть может, он-то как раз и прав? Поступил мудрее своих начальников, привыкших крутить интриги и оперировать слишком общими понятиями.
Действие развивается в Белоруссии, местный колорит явственно ощущается, хотя главные события происходят в заброшенном имении, в лесу, вдали от жилья. Тут и названия населённых пунктов, и певучая речь, полное ощущение, что совсем рядом не только сверхъестественные существа с их собственными правилами, но и обычная обыденность. Ярмарка, тиф, ночные разбои, сбившиеся с ног от бестолковости пациентов и отсутствия элементарных средств медики, милиция, привычно наводящая порядок. Новый строй едва рождён в старый свет, однако откровенно заявляет о своей жизнеспособности. Людей, нахлебавшихся за последние годы событий, ничем особенно не удивишь. То, что вчера ещё было чужеродным, сегодня стало привычным. Платонин не здешний и вообще упырь, но легко вписывается в меняющие традиции. Надо приспосабливаться, то ли ещё будет.
А что будет с ним, с другими центральными персонажами романа? Как продолжатся их судьбы? Куда пойдёт республика, какие силы выпростаются на свет, когда подкатит очередная война?
«Герои уходят вовремя». Не ушёл – значит, ты пока не герой, не успел талантливо смыться – изволь впахивать как обычный смертный. Всё ведь будет хорошо, да?