Рецензия на роман «Кровавые сумерки»

Эльфы Бонхарда

На Британском Королевском Флоте так учили набранных по кабакам новых матросов, просто кидали их в воду. Кто хотел жить, всплывал, кто имел силы, сражался за свою жизнь, кто имел характер, сражался за свою жизнь долго.

Представим себе Мир. Нам в нем удобно. Мы его создали в своем воображении. Нарисуем читателя перед монитором. Читатель, наш Мир здесь! Он туда ныряет и... далее все как на Королевском Флоте. Плыви...

Мир, в котором учится плавать читатель, большой и это неудобно, вот так, смело, прыгать с разгону в незнакомое место. Слова, как ртуть, названия, как теневые акулы, повторения, как эхо. До пупырышек на сваях пробирает. То есть, начало сильно атмосферное. Пока я учился плавать, ритм сердца и произведения становился все тише и тише. Очень хотелось выжить. Часто ловил себя на ощущении, что брожу по незнакомому болоту, вздрагивая на каждый шорох и рефрен.

— Где мама?..

— Она только что вернулась из Бонхарда. ... . Пусть отдохнет, ладно?

Авторы с наслаждением дают детали Мира. Мелкие подробности, важные для дальнейшего повествования, разбросаны по тексту, как капли дождя по ветровому стеклу. Ничего не видно, стекло залито, а машина все равно едет быстро и это страшно интересно.

Пространственно- временная аномалия*.

Смыслы внутри смыслов, а те внутри образов, у которых есть отцвет на плане реальности и оплывающее отображение в замершем тягучем времени. Мне довелось учить медицинскую латынь по анатомическому атласу и одновременно с этим постигать академические курсы латинской мовы. Ощущения очень похожи. Странным образом первые три месяца эти два варварских способа активно конфликтовали внутри головы. Со временем все, конечно, наладилось, но повторять такое не хочется.

Как на lamina cribrosa

Поселилась crista galli —

Впереди foramen cecum,

Сзади os sphenoidale.

Метафоричность в романе очень приличная, запоминающаяся, но не яркая. Зеленые Аллеи, Площадь Повешенных, Третья Летописная, Твареведы (алаверды), Черный Год, Красный Вестник, Шелковичная Башня, Мирный Квартал, Солярный Храм, Ночь Маскарада, Южная Стена, Собор Двух Ликов, белый Сад.

В третьей главе читатель понимает, что он в мире Эльфов и интрига здесь в том, что до сознания это доходит только в четвертой главе. И виноват в этом Бонхард (ПВА*). Потому, что детали мира продолжают сыпаться и с трудом укладываются в систему. Как названия костей в латинские пословицы и «расчет печати с поправками на плотность крови» в исключения. Небольшие жанрово-бытовые вставки делу не помогают, но и не мешают, что уже плюс.

— Между циановым и изумрудным фонарем, дом с деревянной маской над воротами...

Не понимаю, как женщины хоть что-то находят по подобного рода описаниям, но факт: повороты они не запоминают, а циановый от изумрудного отличают влет. Как я зеленку от йода.

Сколько ни читал «про эльфов», всегда поражался, какие у них трудные имена. Слава Богу, в данном произведении представлена лайт версия: трудно, но при некотором усилии запомнить все-таки можно. — Хорошо бы глоссарий состряпать, — подумал я, — семь эльфийских имен на одной странице — мой максимум на сегодняшний день.

Я себя обманываю, уверенно держу только три. Особенно, если в тексте мелькают юноши. Юноша — это четкий маркер для женщины. Женщина не скажет парень на незнакомого или плохо знакомого юношу. Но в тексте и мужчины обращаются друг к другу именно так: юноша.

Эльфы, они совсем на людей не похожи. Они — эльфы. Тут все сложно. Предлагаю сыграть в игру.

Вайрэ.

Как вы думаете — это мужчина или женщина? Просьба не подсматривать.

Мужчины скажут — баба. Женщины — юноша. А я скажу — эльф, и пожму плечами. Эльфы часто плачут и вежливы до судорог изнанки даже в разговоре с брошенными домами. Герой совсем еще ребенок (или переодетая девушка).

Стиль бесед у любого персонажа как на светском рауте: очень вежливо, длинно и витиевато. А диалоги подробны и не очень информативны. Никто не спорит, сморкаться или плевать в приличном обществе не принято, но и благодарить на каждом шагу несколько утомляет. Как говорил Дюма: дАртаньян чувствовал, что тупеет. Я бы так точно долго не выдержал. Но знаю, есть семейные гнезда, где чистота — идеальная, где каждая мелочь знает свое место. Не вижу разницы между знакомыми, приятелями и друзьями, между мужчинами и женщинами, между взрослыми и детьми. С каждым, как с зеркалом: поклон, улыбка, одобрительный кивок головой и благодарный жест. Или вежливое витиеватое посылание нафиг.

Архимаги по старой традиции немного хамы и брюзжат, что на общем фоне вызывает умиление.

Вампиры отличаются от юношей эльфов тем, что они не эльфы, а вампиры. Откуда здесь вампиры? Они здесь живут, оказывается. Помогают попавшим в беду молодым эльфам, что само по себе смешно. Мне тут попался «настоящий» литературный термин: хтоническая сущность. Теперь думаю, куда мне этот термин воткнуть, чтоб не пропал.

Языку произведения я откровенно позавидовал. Давно не встречал такого академически четкого языка. Здесь и ругаются на французский манер «mede». Совсем недавно для меня стало откровением, что для беглости чтения некоторые запятые лучше не ставить. Это меня потрясло, хотя после последней правки правил русского языка, я был уверен, что меня трудно удивить, но как обычно ошибался. В методкабинетах знают толк в настоящих извращениях и знают что нужно народу.

Аврыло Селянинович уверял, что написать роман-эпопею архи сложно, я и тогда в этом утверждении сомневался, а теперь и подавно не верю. Пятая эпопея за последний месяц, о чем вы говорите?

И так, это эпопея, эпос, Песнь о Роланде и падлюке Сарумане. Подробная, литературная, хорошо проработанная фантазией. Тщательно прорисованный, огромный и причесанный мир, населенный эльфами, вампирами, гхолами и скорее всего всеми остальными фэнтезийными народами (спешу поделиться наблюдениями, пока не дочитал). Персонажей много, есть и глобальный конфликт, он же хтонический ужас(!) и Бонхард.

Судя по статистике, читатели у этого романа есть (да их дофига!). Какая разница — есть читатели или нет читателей? В принципе — никакой, но в данном случае их наличие важно для понимания ЦА. Уверен, что это женщины.

События, описываемые в книге, подаются линейно, но многопотоково. Мужское восприятие на такое не рассчитано, следовательно, читать эту книгу мужчины (хотя, мужчины тоже все разные) не смогут. Просто не удержат в голове детали и пазла не сложится. А женщины любят загадки.

Возможно, для расширения аудитории, нужно поработать с редактором. Только обязательно с мужчиной и хамом! Этот сделает, как нужно.

Для меня — всю книгу портят рассказы и намеки про хтонический ужас(йес!). Разве описаний не достаточно? Если не достаточно, то нужно усилить экспрессивную окраску бесед героев-персонажей. Авторская речь явно лишняя. Она придает ощущение пластика и жеванной резины описаниям и рассуждениям. Любому придуманному ненастоящему злу нужна достоверность эмоции. Тогда в него можно поверить.

В тексте довольно много такого странного: его взору предстал... Почему не увидел? Не знаю, но это серьезно утяжеляет и без того не простое повествование. Еще, меня беспокоит тиражирование «удачных» (с точки зрения авторов) моментов.

— Архимаг? «mede» Архимаг Ниар? Мое почтение, шхи. А-архимаг? В-вы? Хен (хён) Барвинок? Извини... П-простите...

Первый раз это было интересно, а потом интересным быть перестало и стало раздражать. А еще в тексте встречаются огромные эпизоды-абзацы. Интересно, что эпизод может продолжаться еще долго, а абзац включать в себя кучу микроэпизодов и заканчиваться внезапно, как кофе с круасанами.

Но Черный год закончился. Слава Богу. Такое ощущение, что я прочитал чей-то подробный, но первый бэдтрип. Это было интересно.

Но теперь о грустном:

Весь роман (а он не короткий) написан в одном темпоритме, что откровенно говоря — скучно. Тем более, что внутреннее действие (темп) редко когда поднимается до среднего уровня, а внешнее (ритм) и до среднего никогда не добирается. Поэтому довольно быстро появляется вязкость текста, читателю негде передохнуть. По задумке авторов, читатель должен переключаться и отдыхать на странных записках и подробных легендах, но и они написаны также вязко, в том же темпоритме.

Диалоги сделаны по шаблону и, опять же, быстро приедаются. Этому способствует, как ни странно, хороший литературный язык авторов. Это как раз пример перередактирования некоторых аспектов авторского голоса в ущерб недоредактированию стиля прически, макияжу бровей и таттуажу щёк.

Хтонический ужас (вот! только теперь это словечко стало фенечкой, а не багом) при ближайшем рассмотрении оказался нарисованным, но объемным.

Арку ГГ технологично обломали на двух третях от начала повествования. Получилась эпическая повесть и эсхатологическое фэнтези. Отчасти получилась и эпопея.