Рецензия на сборник рассказов «Однажды в воскресенье»

Рассказы небольшие, и это - тот случай, когда я рекомендую прочесть их прежде, чем читать разбор. Тем более, они стоят того.

Морок

Короткий  рассказ с вот это поворотом в финале. Название — Морок — с одной  стороны намекает на “вот это поворот” в конце, с другой — метафорически  передает суть истории. А история проста как мир и проиллюстрирована  небезызвестной песней группы “Машина времени”, “Она любила летать по  ночам…”,

В этом рассказе читатель имеет дело с недостоверным рассказчиком. 

Причиной ненадежности повествователя могут быть проблемы с психикой или пристрастность к людям и событиям.

Главный  герой любит и до безумия боится обесценивания. В песне Макаревича  любовь героини не безраздельна, она любит Его, но кроме него  — еще и  летать по ночам. И не важно, что по утру она все равно возвращается к  своему возлюбленному, в своей слепой, эгоистичной любви он доходит до  того, что запирает окна.

Герой рассказа Артёма Добровольского гораздо более самоотвержен. В нем сквозит явный страх того, что  любим он лишь за материальные ценности. 

Хотя его, безусловно, можно полюбить хотя бы за его готовность к самопожертвованию ради любимой. 

Он  заранее знает сценарий своей семейной жизни, он четко изложен его  будущей женой в первых же абзацах. За что он любит ее, бог весть, можно  только догадываться. Возможно, это всего лишь морок. У этой дамы едва ли  есть крылья. 

Героиня,  возможно, и пренебрегает всем низким и плебейским, включая собственных  детей, однако не достаточно, чтобы самостоятельно решать материальные  вопросы.

Но  в своем страхе быть отверженным герой доходит до настоящего безумия,  параноидальных идей в чистом виде. И хотя в рассказе все вроде бы  кончается хорошо, в финале нет и намека на счастливое разрешение  конфликта. Может быть, морок и прошел, но исчезла ли вселившая его  неуверенность? Может быть и не было генерала, по ногам которого “стекали жирные лампасы, будто жилы, набрякшие ещё не пролитой им за родину кровью”,  но не был ли морок предчувствием того, что генерал этот все же  появится. И Казус с Экземой - неприятный случай и острое воспаление -  существуют ли они в реальности или являются лишь предчувствием будущего,  при любом раскладе не сулят герою ничего хорошего.

Побег в страну свиданий

Трогательный  рассказ, построенный на резком контрасте грубой, неприглядной  реальности и прекрасного, романтичного сна. Несмотря на столь явное  столкновение двух крайностей, декорации не меняют суть истории -  повествования о любви, которой она должна были бы быть в мечтах, и какой  стала в не знающем жалости и сантиментов мире.

Выбор лексики для разных частей повествования нарочито подчеркивает разность миров. 

Мат, оскорбительное “прошмандовка”, пакля волос и прочее. Стиль повествования скуп и безжалостно точен. На контрасте мир сна предельно поэтичен - рыжие чернила, полощущаяся изнанка листьев - но и в нем проскальзывают болезненные образы реала. Истошный крик и звездная ветрянка, сыпь, намекающая на то, как нездоров этот вроде бы прекрасный сон.

Цветик-одноцветик

История  неотвратимого взросления и прощания с детством. Так же, как и  предыдущий рассказ, постренная на резком контрасте. Первые строки  отсылают к изветному цветику-семицветику и всем ассоциациям, которые он  тянет за собой. Далее этот ассоциативный ряд в дребезги разбивается об  образ повзрослевшей девочки Жени.

Хотя  для Жени детство явно и безвозвратно ушло, она пытается удержать его  для Павлика - а может и не Павлика - пожертвовав лепестком  цветика-одноцветика. Одно лишь желание - в отличие от классических семи -  тут замыкается хитрой временной петлей. Но время, как и смерть, не  обмануть. Сколько ни возвращайся назад, оно все равно настигнет тебя и  возьмет свое. И хотя для может и не Павлика в этот раз все заканчивается  хорошо, пора стать взрослым и расстаться со сказкой когда-нибудь  настанет и для него. Может быть, позже. Может быть, так же - через  осознанное стремление защитить чье-то еще не кончившееся детство. Пусть  даже - ценой единственного желания.

Глядя на картину

Рассказ,  пронизанный экзистенциальным ужасом. При взгляде на картину, герой  становится ее частю, как будто врастает в нее, проживая целую жизнь и в  каждый момент своего существования задаваясь вопросом о смысле бытия.

Снег в Буживале

Вопрос  ли это вымышленного персонажа, рожденного взглядом на картину, или  лирического героя, который смотрит на “Снег в Буживале” и видит там  себя, или самого автора, пишущего рассказ о лирическом герое, глядящем  на картину, и… ну, вы поняли. Рассказ становится этакой рекурсией, в  которой все изображаемое - часть самого себя. И даже читатель может  включиться в игру, став частью картины.

Вопросы  остаются без ответов, Автор, а вместе с ним и читатель, созерцает  застыший на картине момент, в котором застыл лирический герой,  представляющий себя частью это картины, точно так же застывшей в ней на  семьдесят лет. Ответить на поставленные вопросы можно лишь действием,  невозможным в однажды раз и навсегда запечатленном моменте - статичном,  неизменном и постоянном.

Однажды в воскресенье

Рассказ, построенный на тех же приемах, что и предыдущие, вбирающий в себя некие их характерные черты. 

Возможно,  именно поэтому он закмыкает сборник, давая, одновременно, ему название.  Этакая закольцовка замысла, проявляющаяся как на уровне отдельной  истории, так и на уровне всего концепта.

Первая строчка: Мне кажется - задает тон повествованию, вводя недостоверного рассказчика и  неопределенность повествователя. В чем читатель лишний раз убедится в  финале. Кому кажется? Тому ли кто пройдет путь в семь этаже вниз? Автору  который пишет эти строки? Либо тому, кто их читает, будь то солдат,  раскрывший буржуйскую тетрадочку, или тот, кто кликнет по ссылке.

Автор погружается в детализацию, вновь рисуя мир на контрастах. 

Мрачную  и безысходную реальность в противовес кукольно-яркой фантазии, в  которую якобы можно убежать. Хотя герой в лепешку разбивается об образ  детства - ярко освещенную солнцем песочницу, а образ куклы - грубо  опошлен, как может быть опошлен лишь взрослым цинизмом, там, внизу,  кукла все равно остается чем-то светлым и прекрасным, что хочется  оберегать. Символом любви и самоотверженности.

К  сожалению выход остается так себе выходом. Перерождение, прямо  посередине рассказа, выводит историю на новый виток, в котором все  грозит повториться с точностью до литеры.

Сборник  глубоко пессиместичен по сути и отдает фатализмом. Его герои бегут от  реальности, и не всегда понятно, насколько обоснованы их страхи, но  совершенно определенно, что их поступками - либо бездействием - движет  именно страх. Экзистенциальные вопросы, порождающие парализующий ужас,  не находящие ответов в поступках и ведущие в итоге к так себе выходам. 

Возможно,  отсутствие ответов - главное достоинство этих историй. Повиснув в  воздухе, неразрешенными, они заставляют задуматься о том, что  действительно важно.