Рецензия на роман «Аид, любимец Судьбы. Книга 3: К судьбе лицом»
Как ни печально, я осознала, что не умею писать рецензии. Настоящая рецензия должна содержать анализ стиля, сюжета, идей, достоинств и недостатков произведения. А я все время скатываюсь в "пересказ с комментариями". Поскольку с двух попыток по-другому не получилось, выкладываю как есть. И прошу прощения у автора и читателей за содержащиеся в рецензии бесконечные спойлеры.
Сразу, чтобы не отвлекаться, скажу пару слов о "технической части".
Те, кто читал первые две книги трилогии, наверняка уже оценили стиль по достоинству. Для тех, кто не читал, повторюсь: стиль очень яркий, образный, сочный и точный, что не мешает ему быть гладким и легким для чтения. Фразы складываются в живые картинки, картинки цепляют - и все, сам не заметил, как оказался внутри текста и участвуешь в сюжете наравне с его персонажами.
Роман разделен на главы-сказания, каждое из которых предваряется стихотворным эпиграфом (красивым и точным) и воспоминанием-размышлением героя - немного туманным, очень поэтичным, настраивающим на восприятие очередной истории. Казалось бы, эти вставки должны разбивать сюжет, "тормозить" его, но нет: они лишь дают необходимые в динамичном повествовании передышки.
Да, хочется предупредить: читать нужно внимательно, вдумчиво. Текст насыщен не только образами и эмоциями, но и информацией, и мыслями. Увлёкшись сюжетом, прыгая по диалогам, рискуешь пропустить что-то важное, без чего дальнейшее понимание событий будет неполным. Пропускать не стоит.
Ну а теперь - к содержанию!
"К судьбе лицом" - заключительная часть трилогии "Аид, любимец судьбы"
Из первых двух книг мы узнали, что "любимец судьбы" - вовсе не тот, кому Ананка-Судьба преподносит все на блюдечке с голубой каемочкой. Нет, как сказано в третьей книге,
Она - рожденная от богов - любит как боги. Забирая тебя навсегда. Удушая в объятиях. Ставя клеймо каждым прикосновением. Ревнуя ко всем, кто появится рядом и с кем вы попытаетесь ей изменить, она сделает так, чтобы между вами не осталось никого и ничего лишнего
Любимчку Ананка загадочно шепчет из-за плеча - а он может понять, а может и не понять ее шёпот, может принять или не принять ее подсказки, может следовать записям в ее свитке, а может - если достаточно упрям и смел - переписать их... И никакой выбор не гарантирует его от ошибок и неприятностей.
Впрочем, по результатам первых двух романов Аид ухитрился совершить невозможное: стать суровым Владыкой Подземного мира, которого подданные признают, ценят и уважают, и сохранить своё "я" Аида- Невидимки - способность любить, дружить и, если надо, без колебаний прикрыть собой любимую, друзей, а то и весь свой мир (в чем ему изрядно помогает непреклонная решимость Владыки и изворотливый ум лавагета).
В третьей книге Аид не растерял ни мрачности, ни решительности, ни проницательности и хитрости, ни своего фирменного саркастичного чувства юмора (которое очень украшает текст и оттеняет общий драматизм повествования). Не мудрено: ему по-прежнему приходится противостоять многим и многим вызовам, которые бросает ему охочая до пакостей судьба. Тартар давит на плечи, шепчет: "Рано или поздно!". В кошмарных снах мир пожирает плесень, и впридачу то и дело случаются неприятности, которые, хочешь не хочешь, надо расхлебывать. Каждый эпизод "расхлебывания неприятностей" в исполнении Аида настолько ярок и увлекателен, что может быть выделен в отдельную маленькую повесть, и в то же время органично вплетается в гобелен повествования, не уводя в сторону и не затягивая общий сюжет.
Происшествия эти разного рода и разного масштаба - то Солнце на Землю валится, да так, что загорается и подземный мир; то на Олимпе заговоры устраивают; а то смертные герои живьём в царство Аида зачастили, каждый по своей надобности.
О смертных героях хочется сказать особо.
Божественных персонажей мы уже худо-бедно знаем по предыдущим книгам. И, хоть они изменились - повзрослели, посуровели, помудрели или, напротив, закоснели в своих заблуждениях, они вполне узнаваемы: гордец (а теперь ещё подозрительный тиран и распутник) Зевс, буйный (а теперь ещё и неистребимо завистливый) Посейдон, бесстрастный, сурово-преданный Танат, коварная, ехидная и тайно заботливая Геката, успешно осваивающая троллинг Персефона, состоявшаяся теща Деметра, ревнивица Гера, Барби Афродита...
Смертные же герои - новые лица в повествовании. Лица запоминающиеся, выразительные: безутешный влюбленный Орфей, заносчиво-самодовольный красавчик Тесей, простоватый Пейрифой... История о том, как Орфей пытался вернуть Эвридику в мир живых, трогает до слез. Читая, как Тесей и Пейрифой требовали у Аида Персефону (!), тоже рискуешь заплакать - от смеха. Эх, недооценили удальцы Владыку Подземного царства!
Там же мелькает безумный старикашка Беллерофонт, замахнувшийся - ни много ни мало! - убить Судьбу-Ананку. Он показан мельком, в коротком эпизоде, но мельком не означает случайно и бессмысленно.
Но, конечно, герой из героев - Алкид, Геракл. Ему уделено немало "экранного времени", и образ получился впечатляющим, объемным во всех смыслах. Вот каким мы видим его при первой встрече:
Шкура трещала на широких, напрягаемых в усилии плечах. Бугрились мускулы под загорелой кожей. Валялась палица железного дерева неподалёку - такой запросто можно перешибить хребет Атланту...
Капли пота падали на кучерявую бороду, пальцы крошили гранит трона, а сквозь зубы вырывался отрывистый азартный шёпот:
- Что ж ты туда, на локоть ушёл, что ли... сейчас поддену...
Геракл здесь - "ремесленник геройства", он совершает подвиги не как подвиги, а как тяжелую, но необходимую работу. Трудится без единого красивого жеста, без малейшей доли пафоса. Да и что пафосного в том, чтобы, к примеру, укротить Цербера? Всего-то собака, подумаешь, о трех головах и с драконом вместо хвоста!
Геракл видит цель, не видит препятствий (с). Неважно, кто перед ним - чудовище, бог, армия смертных... Это всего-навсего противник. Материал, который надо обработать. В этом мастеровитом подходе - залог его непобедимости.
Аид оценивает Геракла по достоинству. Тем точнее, что перед Владыкой Подземного мира новый, невиданный прежде вызов: Гиганты, порождения Геи и Тартара.
Здесь Первосилы-родители как бы меняются ролями: Тартар, воплощение смерти и небытия, становится оплодотворяющей силой; а Гея, Мать-Земля, воплощение щедрости и плодовитости, рожает и пестует Погибель Богов, абсолютное разрушение. Ибо предназначение Гигантов - стереть с лица Земли Олимп со всеми его обитателями, открыть Тартар и выпустить на волю любимых детей Геи: Крона и титанов. Не удивительно, что существа, рожденные с разрушительной целью, от невероятного союза Первосил, мощью и неуязвимостью превосходят любого из богов и чудовищ
"Саженцы Геи" пугают даже Аида, Черного Лавагета:
Вглядываться по-настоящему, собой, не хотелось до озноба. До медного гонга в висках. Лучше, как Зевс, к любовнице: в змею… и на брюхе, только подальше отсюда, только…
…
Хотелось кричать. Выть обреченным на утопление псом. Хотелось встряхнуть старуху-Гею за плечи и заорать ей в лицо: "За что? За что это?! Я тебе что-нибудь сделал?!"
…
Мне хватило того, что я понял: Гея постаралась на славу. Они даже не чистое уничтожение.
Они чистое будущее.
Наше будущее.
Наша Судьба.
Погибель.
Аид не обольщается насчёт возможностей Олимпийцев противостоять Гигантам. А случае победы детей Геи, если будет открыт Тартар, погибнет и Олимп, и Средний мир со всеми его обитателями, да и Подземному миру не поздоровится.
И Аид не был бы собой, если бы попытался остаться в стороне, спрятаться, под шлемом невидимости переждать бурю. Он - щит, он - неснимаемый замок от Тартара, и его вечный девиз - "я удержу".
Тут возникает интересный вопрос: на что готов герой ради спасения мира? Какую цену должен будет он заплатить за победу над непобедимым врагом? И вопрос поменьше: как, собственно, победить непобедимое?
На первые два вопроса Аид знает ответ (или думает, что знает): он готов на все.
Я совершу все, что потребуется. Сделаю бессмертного смертным. Смертного - вечным. Если будет нужно, я совершу сколько угодно чудес.
А на последний он ищет ответ, и вместе с ним ищем ответ мы, читатели. В этих поисках Аид навещает Гелиоса - и встреча с бывшим учителем получается горькая, бурная и, можно сказать, травматичная. Он проворачивает многоходовую (и не слишком красивую) интригу, вовлекая в нее спорщиц-Мойр, милейшего, добрейшего целителя Асклепия и множество простых смертных - для того, чтобы заполучить в Подземное царство мудрого кентавра Хирона, который вроде бы знает, как победить Гигантов. Интрига удается. Хирон водворяется в подземном царстве, но, будучи мудрецом, говорит не всю правду, да и ту все больше обиняками и намеками. В частности, он намекает, что неплохо бы присмотреться к смертным героям - может, они?..
Готовый на все Аид присматривается, да так внимательно, что получает отравленную стрелу в плечо. Описание битвы, в которой это происходит - замечательная, божественно-батальная сцена. Божественно - потому что в ней вместе со смертными дерутся боги, и дерутся как боги:
Я не убивал - я расчищал себе дорогу. Нудно, с ощущением собственной безнаказанности - только она не пьянила, а была чуть соленой на губах от ощущения чужой крови.
…
Дерутся те, кто могут выбирать: поднять меч или нет, кто умеет, а мне не нужно уметь, мне нужно только желать, приказывать, идти к цели всей сущностью своей, всем миром…
И, однако, герой, который видит перед собой не бога, не чудовище, а всего лишь противника, подстреливает Владыку Аида как простого смертного!
Что ж, теперь у Аида есть надежда, что у Олимпа найдется защитник. Однако Ананка тут как тут, напоминает: одного Гиганта, Алкионея, не будет на Олимпе. Он - ключ от замка Тартара, личная погибель Аида.
И вот мы, читатели, снова вместе с Аидом мучаемся сомнениями, из уст Хирона слышим искушающее:
"Почему мечешься… и не видишь, что ничего не меняется! Ничего! Не меняется!"
И правда, стоит ли воевать, бороться, если ничего не меняется, если одни тираны сменяют других, если и победители, и побежденные одинаково плохи? И не из эгоизма ли ищет победы Подземный Владыка, не из шкурного ли желания сохранить свой трон?
Ответ автор дает однозначный: отсиживаться в стороне, когда вот-вот запылает мир - не мудрость, а трусость. Аид должен бороться дальше. Сражение с Алкионеем - его личный вызов, то, к чему готовила его Ананка. И - помните? - ради победы он готов на все. Даже на то, чего раньше всеми силами избегал - на полное слияние со своим миром. На то, чтобы стать безупречным Владыкой, Владыкой-чудовищем, способным пользоваться всей силой своих владений.
И вот тут начинаются самые драматичные, самые мрачные страницы повести. От Владыки требуется в буквальном смысле самоотречение, освобождение от всех привязанностей, от любых чувств. И Аид ломает себя через колено, убивает все, что мешает безупречности - память о прошлом, дружеские чувства, любовь. Превращается в этакий гибрид Снежной Королевы, Дарта Вейдера и статуи Коммандора - чудовищное воплощение бесстрастной, холодной Силы. Новому Владыке мир повинуется даже не по первому взгляду, достаточно тени мысли. А окружающие с риском для жизни и здоровья пытаются отыскать в чудовище, от которого в ужасе бежала даже Ананка, следы прежнего Аида-Невидимки - мужа, вора, воина, колесничего...
Автор искусно и наглядно показывает всю боль этого убийства, весь ужас свершившегося преображения. Читать эти главы тяжело и страшно - но оторваться по-прежнему невозможно. Одно описание сборов Аида на битву с Алкионеем чего стоит! Он уже почти забыл себя. Мир облачает его в гладкий, черный - безупречный! - доспех. И только узор на щите хранит напоминание о том, что было дорого Аиду в прошлой жизни - зерна граната, колесницу с четверкой скакунов, влюбленного юношу с лирой… Страшная, живая, насквозь символичная сцена!
Ох. Опять сплошной пересказ. Постараюсь исправиться и не пересказывать хотя бы финал. Скажу только, что Аид ошибся, ибо мощь Алкионея оказалась отражением мощи его противника. Если противник бьет со всей силой своего мира, Алкионей отвечает тем же. И, чтобы убить Гиганта, надо самому стать... Догадались, кем?
Развязка романа чудесна. Качели несутся в обратную сторону - от Владыки-чудовища к богу, перелетают божественное бессмертие, зависают в небожественной смертности... Аид испытывает уже не преображение - настоящее перерождение, вернее, возрождение. Все, что он он отбросил, объединяясь со своим миром, возвращается, едва он отбрасывает мир. Невидимка сторицей возвращает утраченные было способности и даже обретает новые - любить не ради себя, а ради любимой, прощать от всего сердца.
Это обнаруживается в последнем, едва ли ни самом страшном испытании, которое автор заодно с Ананкой приберег для Аида. И в этом испытании Аид поступает невиданным, невозможным для бога образом. А потом оборачивается, чтобы взглянуть Судьбе в лицо…
Финал романа и всей трилогии трогательный, светлый и всяко стоит того, чтобы читатели до него добрались. Я же постараюсь собрать мысли в кулак и подвести более-менее внятный итог.
Так о чем же эта книга, да и вся трилогия?
- О том, что не стоит судить о боге (да и о человеке) по наружности (и даже по характеру), а стоит, пожалуй, судить по делам: мрачный, безжалостный, непреклонный и злоехидный Аид на деле оказывается куда благороднее нарядных Олимпийцев;
- О том, что никакая Судьба или даже Предназначение не избавляет от необходимости "бороться и искать", самому принимать решения, выбирать сторону в битве;
- О том, что не всегда побеждает Сила и что даже в слабости может быть скрыт залог победы;
- О том, что начало всех начал, главная обновляющая, исцеляющая, возрождающая сила - это любовь…
При всей многословности, при всех спойлерах рецензии я отразила лишь малую часть сюжета романа, упомянула далеко не всех героев и изложила далеко не все содержащиеся в тексте мысли. Каждый читатель найдет еще что-то, интересное, вдохновляющее, важное лично для него.
Мне же остается только принести Елене огромную благодарность за неимоверный труд и за прекрасную, умную, полную чувств, философскую работу.
Спасибо, милый Автор!