Рецензия на роман «Конторщица»
Эта рецензия — мой вклад в эпический срач интеллектуальный диспут о том, можно ли написать развлекательный и коммерчески успешный роман, не лишённый при этом художественных достоинств. Меня заинтересовала «Конторщица» от автора с псевдонимом Фонд А. Попробую проследить, по каким лекалам скроен этот проект и насколько он отвечает актуальным жанровым трендам. Оговорюсь — в обзоре рассматривается только первая книга цикла.
Бизнес-леди из двадцать первого века проваливается в прошлое. Точнее сказать, её сознание переносится в тело скромной конторщицы, которая трудится в трамвайном депо незадолго до московской Олимпиады. Попаданку не интересуют государственные проблемы, её тошнит от реалий времён застоя. Она лишь хочет наладить свой личный быт, чтобы жить с комфортом. Для этого ей нужно сделать карьеру.
Так стартует сюжет.
Попаданство в советские времена без политической сверхзадачи — топ-тренд на АвторТудей. По рейтингу поджанр уступает, насколько можно судить, лишь пресловутому боярЪ-аниме. Но это — сейчас. «Конторщицу» же я прочитал ещё на СИ. Выкладывать её автор начал больше двух лет назад, в октябре две тысячи двадцать первого.
Да, книжек про попаданцев в поздний застой хватало уже тогда. Почти все они акцентировались, однако, на спасении Союза. Ещё не запустился конвейер, с которого потоком пойдёт (псевдо)советская бытовуха.
На мой субъективный взгляд, именно «Конторщица» — наиболее примечательное и удачное сочинение в своей нише. У автора на руках — сразу несколько козырей, соединённых в нужную комбинацию.
Основа бытовой драмы — бытописание. Тезис вроде бы очевидный, но именно на нём спотыкаются очень многие авторы, пишущие про СССР. Требуется обилие конкретных подробностей, чтобы текст получился плотным, насыщенным. Это трудно. Даже если вы жили в те времена, вряд ли в памяти сохранились все мелочи от и до. А уж если вы Союз не застали, задача усложняется на порядок.
Вот героиня книжки заезжает в профилакторий. Обычный автор-конвейерщик ограничился бы констатацией факта, но в «Конторщице» мы читаем:
В комнате пахло чистотой и хозяйственным мылом. Стены до середины окрашены масляной краской. С побеленного потолка уныло смотрит белый абажур. В темнеющем окне меж накрахмаленных занавесок отражается противоположная стена с бронзовой чеканкой советских полярников и инструкцией по технике безопасности (…) Кроватей на панцирной сетке три, все украшены никелированными блестящими бомбошками и накрыты трикотажными покрывалами с серо-зелеными узбекскими ромбами. На каждой кровати — стопка белоснежного белья с такими же печатями, как на подаренных мне Алевтиной Никитичной.
На этом даже добросовестный сочинитель мог бы оборвать описание, но автор «Конторщицы» продолжает:
В углу небольшой шкаф, внутри три вешалки, на полке — три серых солдатских одеяла. На внутренней дверце шкафа — перечень вещей с написанными от руки инвентаризационными номерами. Возле каждой кровати тумбочка. Три мягких стула. На столе поднос с гранеными стаканами и красный пузатый графин матового стекла. В углу примостился отставленный заботливой Леной стакан кефира и кусочек хлеба с кружочком желтоватого масла сверху.
Кто-то скажет — перебор, много лишнего. Но я возражу — конкретно в этом поджанре подобные длинноты уместны и работают на историю.
Производственная драма не может происходить в вакууме. Если просто упомянуть, что героиня полдня возилась со штатным расписанием, то это не передаст колорит. Поэтому:
Сегодня я должна была сводить всю штатку по депо с учетом новых вакансий и выбывших старых, поэтому сперва полагалось выполнить это в черновике, для чего нужно было склеить между собой несколько листов по ширине в длинную-предлинную «глисту», затем расчертить это все безобразие на одинаковые по размеру столбики. И только после этого можно было заполнять, но карандашом (чтобы, если что, подтереть помарку). В общем, работа предстояла нудная (…) Вдобавок клей был силикатный, вонючий, быстросохнущий и склеивал, гад, больше пальцы, чем бумагу.
Благодаря таким мелочам складывается ощущение объёмности мира; декорации не напоминают картон. Конкретика, конкретика и ещё раз конкретика — основа поджанра. Но её одной недостаточно, чтобы история впечатлила.
И тут есть важный нюанс.
Автор «Конторщицы», как мне кажется, хорошо понимает, для кого он работает и какие приёмы здесь пригодятся. Он учитывает ошибки предшественников.
Кондовый соцреализм, заполнявший прилавки в застойные времена, тоже изобиловал бытовыми деталями, но чаще всего был скучен (исключения лишь подтверждали правило). Современный же псевдо-соцреализм на сетевых площадках пестрит вот-это-поворотами, но зачастую неубедителен в бытовом и психологическом плане.
Достоверность и сюжетная разухабистость — это во многом взаимоисключающие параграфы. Их очень трудно объединить. Но попытаться можно, например — через завуалированную сказку.
На этом маршруте, правда, хватает своих подводных камней. Главная опасность — переизбыток «роялей». Если герою всё удаётся по щелчку пальцев, то часть читателей возмутится. Но совсем без «роялей» тоже нельзя — сказка перестанет работать. Надо искать баланс между крайностями.
И мне любопытно было следить, как эту задачу решает автор «Конторщицы».
Дальше возможны спойлеры.
Главная героиня, которую теперь зовут Лида, оказывается на нижней ступени советской карьерной лестницы. Она рядовая служащая без высшего образования, зато с набором семейных и бытовых проблем. Но попаданка не опускает руки, её внутренний монолог сочится иронией. В нём, судя по всему, отражены соответствующие размышления автора над сюжетом:
Искренне восхищаюсь теми попаданцами, которые на вторые сутки в новом мире находят клад или грабят банк, и все у них дальше прекрасно. Я грабить банк не умею. И боюсь. Следовательно, деньги нужно заработать, причем заработать так, чтобы это не противоречило облику советского труженика.
И да, от ограбления банка героиня воздержится. Но оставить её в бытовом болоте автор не может — читатели пришли не за этим. И через несколько дней она найдёт-таки на субботнике бумажник с червонцами. Ей представится случай подработать в газете внештатным автором. А вместо волшебной палочки, открывающей двери во всяких ЖЭКах и паспортных столах, будет использоваться эксклюзивное мыло, сваренное героиней вручную. И, наконец, героиня за считанные дни найдёт способ переехать из коммуналки в отдельную двухкомнатную квартиру.
То есть некое сюжетное читерство налицо. Но, повторюсь, сказка имеет свои законы. Элемент «по щучьему велению» необходим, вопрос в его дозировке.
Мы уже убедились, что в «Конторщице» много бытовых зарисовок. И если автор в дополнение к ним начнёт, к примеру, детализировать все бюрократические препоны, с которыми сталкивается главная героиня, то сюжет станет слишком громоздким.
Некоторые промежуточные шаги вычёркиваются ради сюжетной динамики. Героине надо законтачить с газетчиками — и её соседом оказывается директор городской типографии. А в редакции попадётся корреспондент, который только что приехал из Латинской Америки и может выступить перед сотрудниками депо. Как раз такое мероприятие нужно руководителям Лиды, чтобы поставить в отчётах галочку, и она получает балл к репутации…
Эти натяжки раздражали бы, вероятно, если бы автор плохо писал. Но в том-то и дело — пишет он хорошо, поэтому читать интересно. А героиня со своим опытом, бизнес-скиллом и умеренным эгоизмом смотрится вполне убедительно. И вообще, женщина-попаданка в поздний СССР, а не в фэнтези-академию — это был почти революционный прорыв в поджанре.
Другие персонажи тоже прописаны колоритно. Хотя и здесь автору приходится немного хитрить, подстраиваясь под жанровые законы.
Союзники Лиды — натуры сложные и глубокие, сочетающие в себе противоречивые качества. Например, её начальник Иван Аркадьевич — бывший детдомовец, способный вспылить и пойти на резкость, но при этом отходчивый, справедливый и готовый горой стоять за своих. Или соседка Римма Марковна — с закидонами, но по-своему бескорыстная.
Зато противники Лиды сошли как будто с карикатур из советского «Крокодила». Пробу, что называется, ставить негде. Инфантильный гадёныш-муж, его бессердечная сестра-истеричка и мамаша-мегера — прямо-таки золотое трио. А интриги, плетущиеся ими ради квартиры, достойны бразильского сериала. Или даже индийского, разве что без песен и танцев.
Антагонистки Лидочки на работе — это отдельная песня, авторская находка. Змеиный клубок описан настолько ярко, что комментаторы на СИ впадали в экстаз. Шли многочасовые дискуссии, народ в комментах делился опытом, который позволил бы приструнить коварных интриганок в депо. Так раскрутить читателя на эмоции удаётся не каждому.
У персонажей есть речевые характеристики (у отрицательных — несколько утрированные). Люди в быту говорят иначе, чем на собрании рабочего коллектива. Автор, кстати, весьма неплохо и метко передаёт официоз через речь:
— Товарищи, — хорошо поставленным голосом сообщила она. — Мы провели проверку, по результатам составили акт, где указали на недостатки и требуем мер по улучшению качества выпускаемой продукции, по усилению работы с кадрами и внедрению комплексной системы управления качеством. Речь Л. И. Брежнева на Пленуме ЦК КПСС ставит конкретные задачи перед всей страной и, в частности, перед депо «Монорельс». Товарищи, разрешите вам напомнить, что сказал уважаемый Леонид Ильич на Пленуме…
Есть ненавязчивый юмор:
В смятении чувств я шла по коридору промзоны к складским помещениям, в недрах которых, по древним легендам нашего депо, обитала завхозиха.
Иногда комический эффект достигается через неожиданные метафоры:
Хотя, по правде говоря, в душе у меня, словно винегрет в желудке пьяного школьника, болтался триллион самых разных эмоций.
От персонажей можно услышать необычные житейские рассуждения:
— А еще у меня стервозная мамочка, — продолжала она, затягиваясь. — И это очень большой плюс (…) Мужчина должен видеть конкретного врага, от которого нужно защищать свою женщину. Тогда он себя чувствует мужиком. И враг, желательно, чтобы был неопасным, чтобы защищать нетрудно было. А если этого всего нет — то ему вся эта игра в семью быстро надоедает.
Есть даже описания природы — крайне редкая вещь для развлекательного сегмента сетературы. Автор и здесь старается подойти нестандартно, дополняя пейзажи юмором и колоритом эпохи:
После такого ливня, быстрого и теплого, зелень яростно поперла вверх, словно и до растений дошла советская мода на соцсоревнования. Безоговорочным победителем в этой гонке оказались плодовые деревья, прямо на глазах расцветающие кружевной белокипенной пеной.
Короче говоря, в книге много моментов, которые привлекают внимание.
Общее впечатление у меня положительное. На мой взгляд, «Конторщица» — пример качественной жанровой беллетристики. Здесь нет смысловых глубин, но автору удалось соединить эмоциональную сказку с ярким бытописанием. Он интегрировал динамичный сюжет в конторские декорации, которые в таком ракурсе перестали казаться скучными. Лично я воспринимаю это как подтверждение — нечто нетривиальное можно иногда сделать даже в заштампованном жанре, заточенном на коммерцию.