Рецензия на повесть «Разящий крест»

Поражённые крестом

Мне трудно сохранять объективность по отношению к этому произведению, но я постараюсь. Сознаю также, что ниже содержится в основном разбор идеологических положений романа, но, как я намерен показать, они напрямую влияют на его литературное качество.

На самом деле мы столкнулись с неприкрытой агитацией убеждённого человека, который продвигает свои взгляды – достаточно агрессивно и прямолинейно. В этом он мало чем отличается от аналогичной литературной продукции с «противоположной стороны», например, антиутопии о пришествии антихриста «Властелин мира» Роберта Хью Бенсона, написанной с точки зрения католического священника (правда, в чисто литературном отношении этот роман, по моему мнению, получше разбираемого). Само по себе продвижение своих взглядов через литературу не преступление, однако жанр пропаганды имеет свои законы, которые следует соблюдать – даже более тщательно, чем при написании идеологически нейтрального текста. А с этим у автора «Разящего креста» отнюдь не всё идеально.

Впрочем, по порядку. Роман представляет собой типичную антиутопию с традиционными для этого жанра героями и сюжетными ходами. Да, любая антиутопия – это идеологический документ, в любую из них автор вкладывает близкие ему социально-политические положения. Вопрос в том, насколько тонко он это делает.

«Разящий крест» буквально в лоб вываливает на читателя антиклерикальную, а более узко – антиправославную повестку. Вторичный мир основывается на постигшим цивилизацию в начале 20-х годов XXI века экономическом кризисе. Для России он означал крах экономики, на фоне которого к власти в стране почему-то приходит РПЦ и устанавливает «православно-фундаменталистский» режим, который год от года всё ужесточается. В конце концов под запрет подпадают многие науки, прежде всего теория эволюции, атеисты подвергаются дискриминации, вводятся надгосударственные «православные суды», население насильно склоняется к воцерковлению и так далее.

ГГ романа, Савва, верующий молодой человек, однако открытый научным идеям, постепенно под влиянием окружения отвергает религию и вступает в подпольную террористическую организацию атеистов.

Повторяю: вне зависимости от моего вероисповедания и отношения к этой ситуации, я думаю, что такой сюжет вполне может иметь место. Да и имеет – во множество антиутопий, где «тёмные силы» выступают под всевозможными личинами, но события развиваются примерно так же. Однако в данном случае автор совершил две серьёзные ошибки.

Первая – он небрежно и неубедительно сконструировал вторичный мир, что лишает сюжет накала, потому что описанному нет веры. Вторая – он весьма поверхностно ознакомился с явлениями, против которых выступают его герои. Что касается последнего, он, фактически, применил обычный «приём полемики» своих единомышленников: создал некий жупел, мало имеющий отношения к реальному православию и Церкви, и стал с энтузиазмом с ним бороться.

Что касается первого греха, то авторская вселенная романа грешит множеством алогичностей – начиная с точки бифуркации. Роман был написан в середине 10-х годов, когда 20-е казались ещё отдалёнными. Но сейчас мы переживаем как раз это время и прекрасно видим, что ничего из напророченного в романе не случилось. По крайней мере, при определённых проблемах в мировой экономике никакого глобального экономического кризиса, в том числе и в России, не наблюдается. 

Не видно и усиления влияния РПЦ – она как была крупнейшей российской конфессией, так и остаётся, однако никаких шагов к захвату власти не делает. Более того: архиереи даже перестали делать громкие заявления на социальные и политические темы, которых хватало ещё лет десять назад.

Так что автору, очевидно, придётся отодвигать начало своего «апокалипсиса» ещё лет на десять. А потом ещё… На самом деле такого рода конфузы происходят на почве слабого знания истории и непонимания самой сути церковной организации. Со времён Византийской империи православная Церковь никогда и нигде напрямую не влияла на политические процессы – как бы её ни склоняли к этому различные общественные силы. Высказывания отдельных иерархов в расчёт не берутся, я имею в виду общецерковную позицию.

Дело в том, что история Церкви насчитывает более двух тысяч лет, и за это время она переживала многое, в том числе иногда и благоволение властей (хотя гонений было гораздо больше). Однако каждый раз попытки привязать Церковь к политике шли ей во вред. Я сейчас говорю о Церкви православной, но даже и РКЦ, где власть папы предполагает и влияние на светские дела, нигде не устанавливала «теократический» способ правления – ну, разве что в Ватикане. 

А РПЦ вообще имеет давнюю печальную историю попыток встроить её в государственные институты – синодальный период, например. Именно поэтому священноначалие так подозрительно относится к политической деятельности священников: им запрещено, например, выдвигаться в депутаты, а на нарушителей накладываются прещения. Так что фантазии автора «Креста» о неких «митрополит-губернаторах» попросту бредовы.

Но антиклерикалам, слабо разбирающимся в такого рода вопросах, это всё равно. Легче и проще представить примитивную модель мира, где Церковь бешено рвётся к власти, своим мракобесием подавляя всё разумное, доброе и вечное. Вот и автор рисует совершенно невероятную для погружённого в тему человека картину: 

«РПЦ создаёт партию «Православная Россия», которая начинает лоббировать определённые поправки в законодательстве». 

Что?..

Я понимаю, что мы имеем дело с фантастикой, и не буду ставить препон авторской фантазии. В конце концов о деградации Церкви перед Страшным судом сказано и в Откровении Иоанна Богослова. Но автор «Креста» вновь демонстрирует вопиющую недостоверность в конструировании социально-политических реалий, вытекающих из его посыла. Хорошо, в стране установилась «православная диктатура». А куда девались другие религии? Что там с мусульманами, буддистами, сибирскими шаманистами?..

Да, позже автор спохватывается, вспомнив, очевидно, про это обстоятельство, и упоминает, что в Крыму, Поволжье и на Кавказе «православный режим» практические бессилен. Но тогда, во-первых, это и не «режим» вовсе, если он не установлен на всей территории страны. А во-вторых, мусульмане живут не только в этих регионах, но и, практически, везде. И, надо полагать, на остальной российской территории их жестоко угнетают и дискриминируют. А как на это реагируют их единоверцы в местах компактного проживания мусульман?..

А что буддисты в том же Поволжье и на Дальнем Востоке?.. А иудейские общины, которые тоже везде? Попробуй их тронь – с ними даже большевики осторожничали. И не надо забывать о геополитической обстановке. Автор сам рисует невесёлую картину:

«2027–2029 гг. — Первая исламская война в Европе. Мусульмане почти полностью берут под контроль Германию, Францию и Голландию».

И эти европейские мусульмане тоже безучастно смотрели на преследования единоверцев в России?.. Да нет, скорее, враги России на Западе с удовольствием воспользовались бы такой возможностью нанести удар по противнику – как они пытаются пользоваться против нашей страны радикальным исламом ещё со времён приснопамятной Большой игры. В этой связи в качестве примера куда более удачного конструирования вторичного мира можно привести роман Елены Чудиновой «Мечеть Парижской Богоматери». Он тоже порядком идеологичен, отображая антиисламские воззрения автора, однако реалии альтистории воссозданы в нём гораздо тщательнее и достовернее.

В любом случае режим, описанный в «Разящем кресте», мгновенно спровоцировал бы кровавую гражданскую войну и расчленение страны. И никто в здравом уме, даже воцерковлённый православный человек, не пожелает видеть такую вот картину:

«В России скоро все начнут ходить строем под штандартами с распятым Иисусом. Шаг влево, шаг вправо — расстрел… Молитвы и марши, молитвы и марши. Никаких сомнений, вольнодумств и философствований. Никаких генетик, эволюций и прочих, отвлекающих от истинной веры, учений. И что же будет? Снова средневековье? Инквизиция, теперь уже православная? Сжигания дарвинистов на кострах? Бред какой-то!»

Бред и есть… Кстати, забавно давно уже высказываемое желание антиклерикалов видеть некую «православную инквизицию». Создавая для самопугания эту очередную «страшилку», они не понимают исторических и теологических предпосылок этого явления в католической Церкви, и причин, почему оно невозможно в Церкви православной. Просто выглядит зловеще, пугает простецов, а значит, работает на не слишком взыскательную аудиторию.

Далее: о гонениях на науку, которая в романе представлена почему-то исключительно теорией Дарвина. Хотя, если не ошибаюсь, сейчас концепция эволюционизма смотрит на многие вопросы иначе, чем дарвинизм, ставший уже историей науки, однако автор биолог, ему виднее. Во всяком случае противостояние в романе идёт между именно дарвинизмом и мракобесным православным креационизмом. Но ведь такового попросту нет: у РПЦ отсутствует официальная точка зрения по этому вопросу. В отличие от Церкви католической, принявшей взгляды антрополога, палеонтолога и богослова Тейяра де Шардена – теистического эволюциониста, на минуточку. Однако православные имеют возможность придерживаться в этом вопросе каких угодно взглядов. Одни и правда буквалистски понимают описанный в Библии процесс творения. Другие, основываясь на Библии же, где сказано, что Бог создал Адама из «праха земного», то есть материи, или стихе книги Бытия: «Да произведет вода пресмыкающихся, душу живую», полагают, что творение могло происходить и посредством эволюции.

Ни то, ни другое не противоречит основным церковным догматам, и вполне может существовать в качестве частных богословских мнений. Так что, описывая запрет дарвинизма в учебных заведениях, автор «Разящего креста» явно спутал православных с американскими протестантами-фундаменталистами. Разумеется, в воскресных школах никто эволюционизм преподавать не станет, но в светских учебных заведениях – почему нет.

Не говоря уж о том, что запрет эволюционизма означает автоматический запрет генетики – что в романе и происходит. А генетика сегодня имеет отношение ко множеству важнейших сфер, в том числе продовольственной безопасности и обороне. Так что этот шаг фактически означает самоубийство государства, и ни один вменяемый политик, пусть даже православный, на такое никогда не пойдёт. Ну и запретом генетики ведь точно не обойдётся – есть множество наук, которые можно обвинить в «противоречии Писанию». И не только наук. В общем, если логически развивать концепцию романа, в России давным-давно должен был настать социальный коллапс и уничтожение государственности.

И ведь автор знает, что не все православные – креационисты, и что эволюционизм не равен атеизму (хотя почему-то провозглашает, что Дарвин, опубликовав теорию эволюции, перестал быть христианином, что не так – он допускал антихристианские высказывания, но никогда не заявлял о своём полном разрыве с религией). Но в полемике между православными креационистами и эволюционистами автор вкладывает в уста первых наиболее слабые, а вторых – наиболее убедительные аргументы. 

«— Святой отец, вы человек мудрый, прочитали множество книг. Известны ли вам слабые места теории эволюции? Помогите мне.

— Должен огорчить тебя, сын мой, — признался священник, — я не так много знаю».

Такая вот игра в поддавки с самим собой… Кстати, в православии священников не принято называть "святой отец" - это католическое обращение. 

Между тем креационизм (он есть не только религиозный, но и научный) имеет вменяемые, логичные и достойные научного же опровержения доводы. Но это автора мало интересует, он лишь заявляет устами одного из своих персонажей, обращаясь к креационистам в ходе дискуссии о невозможности самозарождения жизни: «Можешь не отвечать». Ага, любимый аргумент либералов: «Вы не рефлексируйте, а распространяйте»…

В любом случае автор зря зациклился именно на вопросе дарвинизма. Я уверяю, что это не главный раздражитель для российских православных. Гораздо сильнее, например, их удручают те же памятники Ленину, до сих пор стоящие во всех городах, и, судя по «Разящему кресту», так и не убранные в «православном государстве». Автор, когда мы возьмём власть, то первым долгом повалим все эти идолы! Шучу, конечно:) Однако Ленин и правда гораздо больший триггер для православных, чем Дарвин.

Повторяю, стремление автора нагнать жути, невзирая на степень её допустимости и логичности, очень сильно снижет достоверность фабулы. Между тем он вполне мог принять во внимание исторические факты, в частности, как работал действительно преимущественно православный социум в Российской Империи, как там происходило взаимодействие с иными религиями, как там существовали атеисты и так далее. Можно было хотя бы почитать романы на эту тему русских писателей XIX – начала XX века – Николая Лескова или Ивана Шмелёва, например.

А то «Крест» описывает какую-то «развесистую клюкву»: обычный современный российский город, без всяких православных атрибутов – крестных ходов, благовеста на праздники, крестящегося народа, соблюдения постов… Только «православные дружинники» с красными повязками с крестами – ну как же без намёка на фашизм!.. Эти деятели, кстати, явно срисованы с «православных активистов» 10-х годов, очевидно, очень впечатливших автора. Однако эти «ревностные не по разуму» люди впоследствии подверглись вразумлению со стороны и государства, и Церкви, и больше их на улицах не видно. А кто-то, вроде известного Энтео, и вовсе перешёл на «тёмную сторону», что подтверждает мнение Льва Гумилёва о том, что идеология для антисистемы вторична. 

Но в романе «православные хунвейбины» служат главной опорой режима (что само по себе нелепо – такими движениями пользуются только для захвата власти, после чего они подавляются, как анархисты после нашей гражданской войны, штурмовики в Третьем рейхе или те же хунвейбины). И ведут они себя до боли знакомо: один из таких персонажей, например, бьёт «отступника» и срывает с него крест, или «крестит» атеиста погружением в сугроб. Что-то мне это напоминает… Ну конечно, советских комсомольцев 20-х годов прошлого века! Да и дальше комсомольские дружины вели себя примерно так – только с верующими. Правда в том, что истории прекрасно известен атеистический террор против православных, а вот обратные примеры (массовые, по крайней мере) отсутствуют.

Как сказано, всё это проистекает от глубокого невежества в области реалий православия и церковной жизни, которое буквально сочится из текста романа. 

«Савва собирался в храм на Божественную литургию. Наскоро позавтракав, открыл новостной сайт на смартфоне...» После же того, как он увидел там дурные новости, «ни о какой литургии уже и речи идти не могло».

Я даже не стану писать, какую нелепость тут сообщает автор, рассказывая о сомневающемся, но всё же воцерковленном молодом человеке, готовящемся к литургии. Пусть поищет соответствующую информацию – в интернете полно статей о церковном уставе. Автору это будет полезно: врагов следует знать. А он точно не знает.

«Маленький тщедушный протодьякон… скрипучим голосом произнёс».

Это примерно как написать «худосочный тяжелоатлет» или «писклявый оперный бас»… Но я понимаю, почему этот «протодьякон» не занимается своим прямым делом – церковными службами, а мотается по каким-то дурацким проверкам подозреваемых в нечестивости. Он просто профнепригоден.

Впрочем, тут автор не одинок – его единомышленники редко утруждают себя изучением православия и Церкви. Вспоминается, например, высказывание одного очень популярного в YouTube блогера-антрополога о «мощах Богородицы»…*

Но дело даже не в этом: просто автору явно неприятно описывать какие-то приметы церковной жизни, и он всячески этого избегает. Очень многозначительно (по крайней мере, для христианина), что во всём романе почти нет упоминания Иисуса Христа как личности и Бога Живого. А это ведь самое главное в том, что называется «христианство», ибо без Христа его нет. Но во всём романе я встретил лишь один эпизод: когда распоясавшаяся «православная тирания» наконец-то решает убрать памятник Ленину из Воронежа.

«Нет лысого больше. Кого на его место поставят, нетрудно догадаться».

Кого же? Неужто Христа? Угу, и переименуют Воронеж в Нью-Рио-де-Жанейро...

Впрочем, герои такого надругательства над святыней не допустили.

То есть всё идёт по накатанной ещё русскими народниками-эсерами-большевиками колее. Да автор этого и не скрывает:

«Говорю ж тебе — мы пойдём другим путём. На что жили революционеры прошлого? Вспомни октябрьский переворот — революционеры грабили богачей. А мы будем грабить попов».

Ну и всех остальных тоже… И нет никаких сомнений, что всё это закончится грандиозным террором уже против православных, а потом и всех верующих вообще, и очередной гражданской войной, которой страна уже не переживёт.

К счастью, недостоверность вторичного мира не даёт читателю поверить в такое развитие событий. Недоверие к ним вызывает хотя бы отсутствие объяснений, на каком основании произошли сначала захват власти Церковью, а потом – революция против неё. Такое впечатление, что по магическому щелчку пальцев… Вчера ещё улицы были полны фанатичными православными толпами, а сегодня за православного премьера и Патриарха никто уже не заступается. Армия, например: почему она перешла на сторону воинствующих атеистов? Куда хотя бы полковые священники девались?.. Часть солдат и офицеров точно должна была выступить против переворота. Автор, конечно, не в курсе, поскольку вспоминает «стойкую оборону советских солдат-атеистов» во время ВОВ, но на самом деле в окопах атеистов и правда нет… во всяком случае, их там не очень много.

Однако вот что воссоздано достоверно, так это мотивация «борцов с клерикализмом» - хотя, думаю, помимо авторской воли. Это не радение о науке и культуре или свободе, а обычная ненависть. В романе есть показательный эпизод покушения на «митрополит-губернатора» во время освящения им плодов нового урожая на Преображение Господне.

«Сколько ж народу! — думал Гусельников, пробираясь к полицейскому оцеплению и вытирая со лба платком пот. — И так жара, мóчи нет, так они ещё набились, как шпроты в банке. Яблочки им освятить! Мы вам освятим...»

Вот тут автору верю – он и правда так чувствует! Преображение – один из самых радостных, добрых и человечных церковных праздников. А этот монолог ясно показывает, что дело не в политике, а в раздражении, даже нутряной ненависти, которую вызывает у воинствующих атеистов искренняя вера и счастье обладающих ею людей. И да, под ноги митрополиту летит бомба, убивая его, других священников и, надо полагать, множество мирян. 

Ну и вполне ясен образ атеизма, как учения, носящего признаки религиозного культа. Например, «Воины атеизма»

«предлагали попробовать пронести сразу в несколько церквей портрет Чарльза Дарвина и поставить на видное место рядом с алтарём».

Всё правильно: захватить храм и заменить «чужих» богов «своим»…

Неужели автор всего этого не понимает?.. В какой-то момент я даже заподозрил в нём тайного апологета православия, который использует приёмы негативного богословия. Конечно, это не так, однако он и правда рискует заставить непредвзятого читателя заинтересоваться христианством вообще и православием в частности, и сделать из его книги выводы, противоположные тем, какие ему хотелось бы. Например, со мной так случилось после чтения антибиблейских пасквилей Таксиля и Ярославского…

При всём при этом я не вправе сказать, что роман однозначно плох. Вовсе нет: он хорошо написан – в отношении и грамматическом, и стилистическом. Есть сильные экшен-сцены, например, побоища с «православными дружинниками» или теракта в Преображение. Однако эти достоинства не искупают недостатков. Например, странную и непонятно для чего нужную обрамляющую повесть о Периметре: она никак не влияет ни на сюжет, ни на вторичный мир, лишь заставляя в начале и конце романа хаотично гулять фокал, сбивая с толку и отвлекая читателя. Не говоря уж о том, что история закрытых после некой техногенных катастрофы поселений сама по себе грешит алогичностью и нелепыми допущениями. Такое впечатление, что это вообще вырвано из какой-то другой повести и механически прилеплено в разбираемый роман – в частности потому, что имеет неуместный для жанра антиутопии привкус подростковой советской приключенческой литературы, вроде «Кортика» Анатолия Рыбакова. Впрочем, похоже, инфантилизм – визитная карточка вообще всего произведения…

Есть и традиционные недостатки, вроде чересчур «книжной» и пафосной прямой речи персонажей:

«Просто не люблю косность и двуличность. Когда у человека всё чётко разделено на чёрное и белое и для реакции на каждую типовую ситуацию есть программа действий, которая не меняется в зависимости от новых условий».

Удручают и не относящиеся к делу вставки, вроде прямо-таки выписки из рекламного проспекта Воронежского госуниверситета (я понимаю, что автор нежно любит этот город, но прежде всего он должен был думать о пользе для своего романа). Или подробного, с обильной научной терминологией, сообщения об опытах по выведению генномодифицированного, «устойчивого к паршé» картофеля. Возможно, впрочем, что это профессиональный интерес автора. В таком случае я надеюсь, что в этой области он будет гораздо успешнее, чем в литературе или футурологии.

-----------------------

* Станислав Дробышевский. Согласно церковному преданию, Дева Мария воскресла и была вознесена телесно, потому никаких её мощей быть не может.

-----------------------

Имею возможность, способности и желание написать за разумную плату рецензию на Ваше произведение.