Рецензия на роман «Лестница из терновника. 3. Прогрессоры»
Это рецензия на весь цикл «Лестница из терновника», но больше на части 2 и 3, потому что про первую я уже написал. Не совсем правильно называть это рецензией. Я вообще не чувствую себя вправе оценивать книги с литературоведческой стороны, ибо не филолог. Но меня восхищает, когда для автора его текст – это способ поставить этическую проблему. Обдумать какой-то вопрос, который актуален для нас, в нашем обществе, здесь и сейчас. Очень люблю такие книжки, радуюсь всегда, когда натыкаюсь.
Действие романа происходит на населенной гуманоидами планете, где тайно действуют исследовательские и прогрессорские группы землян будущего (мир впрямую назван: это Полдень Стругацких). Это – антураж. В первой части цикла больше всего бросается в глаза тема, которую сейчас принято называть объективацией человека, но мне кажутся точнее слова «честь и достоинство». Вопрос чести поставлен, как у Пушкина: не просто «честь или жизнь», а «есть ситуации, когда защита чести стоит жизни, и это – ситуации защиты человеческого достоинства, своего или чужого». Я об этом уже писал в первом отзыве, не хочется повторяться.
Во второй части сюжет вращается вокруг противостояния двух цивилизаций на описываемой планете, их для краткости можно назвать «северяне» и «южане». Основной конфликт нам до боли знаком: мы бы назвали его проблемой Запада и Востока. Конечно, прямую аналогию тут проводить не следует, обе стороны изрядно романтизированы, но все-таки не узнать коллизию нельзя: цивилизация и варварство, фанатизм и рациональность, но и: вера и секулярность, аскетичность и излишества, искренность и лукавство.
И этот вопрос у автора не стоит как «зло vs добро». В обеих сторонах есть и надежда, и цинизм, и манипулятивность, и ответственность, и любовь, и бессердечие. Хоть симпатии автора в этом противостоянии и очевидны, все-таки не такой простой это вопрос для нас.
На этом фоне перед героями встают их дилеммы, а читатель размышляет о разных философских и этических проблемах.
Проблема свободы. Северяне понимают свободу как (почти) равноправное общество, южане – как домострой в его самом мизогинном и дискриминационном изводе. Оба государства не понимают, как можно применять термин «свобода» к тому, о чем говорит оппонент. Ник – землянин, этнограф, главный герой – всегда присутствует как наблюдатель, у него как бы нет позиции, автор показывает его непосредственную реакцию и эмоции, но мало показывает его собственный жизненный путь (ГГ остается закрытой коробочкой почти вплоть до развязки, имхо все-таки слишком долго). Однако в этом вопросе Ник немножко приоткрывает свою приватность и рассказывает часть своей истории, чтобы закончить ее выводом, что свобода для людей не должна быть свободой друг от друга. Очень симпатичный вывод.
Проблема невинности. Сейчас сложно об этом рассуждать, девственность – странное явление в постсекулярном мире. Автор заводит этот разговор очень просто – с помощью небольшого допущения в физиологии описываемой расы. И все, и вопрос уже не перешагнуть, невинность не отменить. Мы можем возразить: но ведь человек-то при потере девственности не трансформируется. Да? А почему тогда у нас вызывает такое горячее сочувствие эта трансформация в нги? Почему нам кажется, что в этом есть какая-то правда и о нас? Мы считаем, что девственность – это априори невежество. Но вот девственник Ар-Нель, мужественный мыслитель, рассуждает о любви женщины гораздо точнее, чем его брутальный собеседник с юга, знающий только подчинение. И их дискуссия выглядит очень достоверной. Может, в нашем понимании девственности есть какой-то пробел?
Проблема межполового противостояния. Отношение южан к женщинам нам отвратительно – но это ведь просто максимально гиперболизированное изображение патриархальных отношений. Мы ведь чувствуем себя вправе говорить о том, что мужчины и женщины разные, что у нас должны быть разные роли? Ну вот, автор доводит эту картинку до крайности и показывает: смотрите, к чему это приводит, если вовремя не остановиться.
Проблема зла как такового. Разговор высокопоставленного северянина с пленным Элсу на границе – изощренная, расчетливая жестокость. И она тоже была бы нам отвратительна, если бы мы не натыкались на мысль, что она возникла в ответ на другую жестокость, еще более холодную. Так виток за витком наматывается клубок зла. Если мы хотим добиться справедливости, нам надо поступать безжалостно. Но вопрос – остановит ли это наматывание клубка?
Проблема влечения к собственному полу. Жалко, что размышлять о ней публично с некоторых пор нельзя, не нарушая УК РФ. По-моему, такая рефлексия была бы необходима всем сторонам.
Ну и так далее. Природа подвига. Природа чуда. Предательство и верность. Случай и предопределенность.
В третьей книге стремительно развивается сюжет: трагические влюбленности, военные перевороты, все как полагается, и дух захватывает, кроме шуток, особенно ближе к концу. Повороты сюжета часто опираются на диспуты и идеи героев. Идеи стоят того, чтобы на них опереть сюжет. Хотя бы стартовая: объявить войну страху, убить страх в себе. Это кажется мне каким-то гениальным интуитивным прозрением. Ведь это уже не «тоже» про нас, это именно про нас. Научиться противостоять страху перед насилием и беззаконием. Научиться бороться со злом, не предаваясь ненависти, продолжая видеть человека даже в недруге. Разве мы – в постсоветском обществе – это умеем? Разве это не остановило бы запутывание нас в клубок зла? И когда потом страх побеждается через возникновение братства – настоящего, а не декоративного – это тоже очень точное попадание. Братство для нас – очень национальная, очень родная идея.
Конечно, страх не убить просто так, на таком залихватском порыве вдохновения, который автор считает для этого достаточным. Не розы растут на этом пути. Но само возникновение идеи мне кажется знаменательным.
Из частностей, которые мне не понравились.
Неудачным мне кажется развитие линии взаимоотношений ГГ с Землей.
Пропущено несколько смешных орфографических ошибок. «Изподтишка»? Серьезно?
А еще автор слабоват в дисциплинах из области теологии. О вере южан говорится: «нормальный монотеизм, догматический, с тоталитарным уклоном». В этой короткой фразе первокурсник упомянутой специальности насчитал бы примерно три ляпа. Ну хорошо – третьекурсник. Это всегда немножко жалко, когда образованные люди начинают использовать термины наугад. Стругацкие так не делали, хотя тоже были великолепно неосведомлены в этой сфере.
Из частностей, от которых я в восторге.
Крутейшие словесные перепалки во время поединков. Настоящий образчик искусства trash-talk. Сейчас оно маргинализировано, но у автора это настоящая поэзия, как у скандинавских скальдов или хороших рэперов.
А еще в книге много любви – человеческой, ничем не обусловленной, расцветающей из чего попало. Эротической или братской. Любовь к родине тут тоже проста и конкретна, и в ней нет никакой идеологичности, возвращение домой – это выбор того, кто называет себя человеком.
Любовь тут всегда наивно заканчивается хэппи-эндом – да. Это снижает класс книги – да. Но это делает книгу радостной. Хрупкое тут не ломают, красивое всегда поднимают из грязи. Это то, как должен поступать человек.