Рецензия на роман «Лестница из терновника. 1. Знакомство»

Смешать Стругацких, Пушкина и средневековую Японию. Добавить каплю Крапивина. Shake, do not store 

Редко на этом сайте встретишь книгу, которая действительно бы нравилась. Но вот это – хороший образец. Я читал и пытался разобраться, что в ней такого особенного.

Не буду про сюжет – он хороший, с хорошим темпом, не слишком быстрым, не слишком медленным. В начале книги хороший баланс глав о городе и о деревне, в результате возникает эффект объемной картинки мира. А после прорисовки картинки – начинаются приключения. Это все понятно, но это у многих есть. А в чем секрет-то?

Ну ладно, сюжет не плоский, включающий у читателя сочувствие. Сама идея общества, в котором этически допустимым (и даже единственно возможным) считается доводить брачную агрессивность до взаимного убийства – хорошо раскрыта и тоже заставляет рефлексировать о границах возможного для тебя самого.

Стиль очень хорош, легкий, стремительный, как каллиграфия хэйанской аристократки! Вот за это волшебство мы и любим литературу: разве человек сам на такое способен?

И хороша центральная идея – о благородстве, о защите достоинства. Я вспоминал, где еще эта дворянская мантра «береги честь смолоду» доведена до такого же звона – и вспомнил Пушкина. Капитанская дочка, Дубровский, вот это все. Речь ведь не о японском понимании чести, когда благородный муж видит смысл жизни в том, чтобы ее безупречно закончить в поединке. (Хотя автор безуспешно пытается замаскировать под это свою идею). Тут достоинство мыслится именно как человечность, красота человеческого в человеке, в конечном итоге красота Образа в нем. И именно это нуждается в защите, и герой (главный герой первой половины книги) симпатичен тем, что это и защищает. На фоне сегодняшнего мейнстрима «я-твоя-покорная-рабыня-укроти-меня» это смотрится, как ясная звездочка на дне колодца.

Потом тональность неожиданно меняется. Пушкин отступает на второй план, начинается Крапивин. Повесть о честности и дружбе между взрослым и ребенком. Трое мушкетеров выходят против системы. Ладно, Крапивина мы тоже любим.

Ну, Стругацкие. Наше всё. Когда автор начинает подражать Стругацким – это в определенном смысле знак качества. Приверженность определенной школе, не совсем совершенной, но чрезвычайно симпатичной. А может, это просто всегда радость, когда узнаёшь общую песочницу :)

Наверное, все-таки в этом все дело – последователи Стругацких отличаются тем, что используют фантастическую фактуру как способ размышлять о человеке. О нашей собственной логике, этике, эстетике, потребностях, мотивах, способах решения проблем. И у такого последователя иногда получается поставить какую-то проблему и побудить читателя к тому, чтобы по-новому взглянуть на свои ориентиры. Мне в этом смысле понравилось многое в "Лестнице", помимо темы благородства. Хотя бы размышление Юноши Н-До о проституции. (Сейчас слишком распространилось мнение, что это мол "выбор женщины", и стало сложно произнести в паблике слова "страх, брезгливость и жалость" так легко, как это получается у автора).

Теперь про недоумения. Немножко странно, когда на середине повествования автор вдруг меняет протагониста. (Да, можно сказать, что протагонист – Ник, но приключения-то и моральные выборы в первой половине книги достаются Н-До, а во второй – Ра).

Пейзажи искусственны, отдают приторностью. Видно, что автор мало знаком с природой. Городские зарисовки лучше.

Стихи Мандельштама в качестве знахарского заговора – деталька блеск!

А вообще очень видно с самого начала, что автору хочется решить все этические вопросы, и чтобы они решились просто, как бы естественно, и желательно без жертв. Чтобы белое назвали белым, черное – черным. Чтобы – все-таки не как у Стругацких. Чтобы – герою не стелить за собой дорожку из трупов. Чтобы – наконец-то было счастье для всех, даром.

Волшебство работает. Читатель верит :)