Рецензия на роман «Тридцать седьмое полнолуние»
Моё знакомство с произведениями Инны Живетьевой началось с рассказа «Л-рей» о мальчике, подростке, который может снимать проклятия с других детей, но расплачивается за это… многим, — и об испытании, с которым он сталкивается. Рассказ на меня произвёл очень сильное впечатление, и поэтому «Тридцать седьмое полнолуние», где снова, только уже масштабнее, раскрывается тот же самый мир, я брала в руки с предвкушением и высокими ожиданиями.
Роман эти ожидания превзошёл. Видимо, из эмоциональной памяти уже стёрлось, что это может быть — что это уже в рассказе было — так серьёзно, интересно и больно. И так здорово исполнено. Действие происходит в мире, очень похожем на наш (мы легко угадываем, какой город прячется под названием Сент-Невей, да и остальные названия, аббревиатуры, марки оружия воспринимаются так, как будто что-то такое где-то могло существовать). Это уже не фэнтези, несмотря на то, что фантдоп кивает куда-то в ту сторону. Мы видим, что мир, в который было заронено «фэнтезийное» зерно, научился жить с этим, функционировать, вырастил из себя соответствующие структуры, социальные проблемы и моральные вопросы — свои, но по сути те же самые, что и у нас, хоть и на иной почве.
Эта неотвратимость заставляет вновь задуматься о том, в чём заключается настоящее зло. (И пока я думаю, где-то на дальнем плане смутно звучит печальный доктор Будах: «Зло неистребимо»). В проклятиях? Или всё-таки в войне, ксенофобии, бездушности государственной машины и слепой убеждённости в том, что только ты знаешь правду? Какова обратная сторона надежды? Почему даже то, что казалось шансом на спасение, человечество искажает до неузнаваемости и даже из этого выжимает дурные последствия? Правильно ли, когда спасение или не-спасение людей зависит от выбора одного человека, если больше сделать это некому? Милосердно ли такое по отношению к нему самому? Но главное: если так вышло, что зло уже прикоснулось к кому-то, значит ли это, что он не достоин счастливой жизни /нормальной жизни / просто жизни? Будь ты прОклятым, не контролирующим свои силы, или л-реем — тоже фактически прОклятым, ещё более жестоко, или шестнадцатилетним парнишкой — как главный герой романа Ник, — которому уже приходилось встречаться лицом к лицу с войной и убивать?
Про войну написано страшно, просто и жёстко.
Среди героев Инны Живетьевой очень много подростков (хотя «Тридцать седьмое полнолуние» — по-моему, больше не для них). И они получаются очень настоящими. Они ошибаются, борются со взрослыми, учатся распознавать варианты, от которых тошнит, оправдывают словосочетание «трудный возраст» и хотят жить. Мне очень нравилась Таня — девушка с «нездешними», «несегодняшними» глазами — и я очень боялась, что её сломают, — но рада, что она справилась. Очень нравился Денис. И конечно Ник с Матвеем — такие разные, словно отражения друг друга. Неразрывно связанные.
Правда, больше всех полюбился всё-таки Юджин — человек с долгой жизнью за плечами, печальной аурой и бесконечной отеческой заботой в сердце. (Зная себя, совсем этому не удивляюсь)).
Ник не помнит прошлого — это делает сюжет особенно интригующим, напряжённым. В тексте полифонично соединяются его обрывочные воспоминания и его настоящее, точки зрения других персонажей, воспоминания Матвея, Юджина (во времени история разворачивается довольно широко). К некоторым героям, таким как Леборовски или Алейстернов, отношение постоянно меняется, иногда на диаметрально противоположное. Роман среднего объёма, но очень насыщенный: примерно в середине тебе кажется, что уже столько всего случилось, перевернулось, а оказывается, ещё столько же впереди. Последняя треть воспринимается как одна большая кульминация, когда градус конфликта не ослабевает ни на минуту.
Здорово было узнать в тексте прямую отсылку к тому, первому рассказу про л-рея. Услышать, как герои пересказывают друг другу историю Иволги. И нравится, что, несмотря на то, что мир современный, в романе сохраняется похожая атмосфера. Во многом благодаря началу, благодаря линии Псов, благодаря описаниям, по которым чувствуется любовь автора не только к городам, но и к природе.
Финал открытый. Возможно, чуть более открытый, чем хотелось бы мне, как читателю, чтобы проследить за героями ещё немного и убедиться, что с ними всё будет хорошо. Но, наверное, любой другой, более определённый конец всё испортил бы. Такие истории не заканчиваются быстрой и окончательной победой, а поражения героям никто не пожелает. Финал получился ровно таким, чтобы тревога не отпускала ещё долгое время, но оставалось место для надежды. Да, чтобы поверить в счастливый конец, нужно приложить усилие, но в этом усилии, мне кажется, — большой смысл.