Рецензия на сборник рассказов «Песни Азатота»
Обнаружив, что эта маленькая библиотека продолжает существовать, я был крайне удивлён. Казалось бы, столько лет прошло с тех пор, как я, ещё школьником, приходил сюда – зарыться в такие редкие тогда книги, отыскать необходимый для учёбы справочник, просто посидеть в тишине, вдыхая запахи книжных страниц.
Многое изменилось с того времени. Город, в котором я вырос, окончательно стал провинциальным захолустьем. Библиотеки, некогда существовавшие в каждом районе, стремительно закрывались, уступая место новому развлечению – социальным сетям. Изменился и я сам.
Однако же, в памяти моей остался жить тот самый запах книг и библиотеки, что завораживал меня в детстве. Поэтому, гуляя по улицам своего старого района, я просто не смог отказать себе в желании заглянуть в ту самую сокровищницу знаний, спрятавшуюся в недрах спортивного комплекса.
Худощавая женщина, сидевшая за старым потрескавшимся столом, посмотрела на меня поверх очков, а потом спросила.
- Вы что-то хотели?
- Да, - я окинул взглядом столы и полки, тонущие в тенях, - возможно – почитать какую-нибудь книгу.
Библиотекарь улыбнулась. Странная улыбка, надо признать – одновременно понимающая и…хищная. Впрочем, на последнее я не обратил внимания, поглощённый нахлынувшими издалека воспоминаниями.
- Желаете записаться?
- Наверное – нет. Я здесь ненадолго.
- Хорошо, - кивнула женщина. – Тогда можете воспользоваться читальным залом. Вам что-то подобрать?
- Если можно – я сам пройдусь по стеллажам.
Женщина кивнула, сделала приглашающий жест рукой и вернулась к книге, лежащей раскрытой на её столе. Проходя мимо, мне удалось заметить гравюры Гюстава Доре.
Я долго бродил вдоль полок, уставленных книгами. Брал то один том в руки, то другой, всякий раз возвращая фолиант на место. Так продолжалось до тех пор, пока я не забрёл в уголок, полностью скрытый тенями. Моё внимание привлекла книга, стоящая в одиночестве на самой нижней полке. Странный она имела вид. От новой обложки веяло древностью. Простой кожаный переплёт непривычно холодил пальцы. «Анатолий Фёдоров. Песни Азатота».
Обычные серебряные буквы – вот и всё украшение обложки. Имя автора было мне незнакомо. А вот название… Из глубины памяти всплыли страшные истории, связанные с именем древнего безумного божества. Захотелось раскрыть том, услышать скрип переплёта. Книга словно пела неслышимую песню, увлекая неосторожного человека за собой, обещая подарить неизведанные тайны, зовя скорее открыть её. Я уселся за пустой стол, возле окна и погрузился в чтение.
Сам Анатолий Фёдоров характеризует своё творчество как парафраз. Это такой жанр литературы, в котором хорошо известный текст пересказывается своими словами. Назвать это изложением, или простым пересказом, пожалуй, нельзя. Можно очень многое добавить – сохраняя основной сюжет, но меняя всё, вплоть до смысла произведения. Анатолию это удаётся абсолютно полностью.
Вдохновение автор «Песен Азатота» черпает в творчестве одного из классиков страшной литературу XX-го века – Говарда Филлипса Лавкрафта. «Песни» не единственное произведение Анатолия, написанное в подобном стиле. Однако, привлекает оно к себе внимание ещё одним источником, послужившим составляющим сборника – песни группы Nautilus Pompilius. Группа и сейчас продолжает оставаться на слуху, хотя перестала существовать очень давно. Многие её песни до сих пор являются едва ли не культовыми и вполне могут заинтересовать современное поколение.
Итак – слияние двух миров. Миров изначально сюрреалистических. Каждого по-своему, но явно имеющего общие точки соприкосновения друг с другом. Для сборника Анатолий выбрал три песни группы: «Дыхание», «Князь тишины», «Летучий фрегат».
«Дыхание» представляет собой кошмарный сон человека о всемирном потопе и крохотном убежище на двоих, наполненном остатками кислорода. Только он и его девушка. Терзаемый стремлением продлить минуты жизни любимой, человек борется сам с собой, сдерживая дыхание, всё больше погружаясь в пучину безумных видений и страха.
«Князь тишины» заставляет нас терзаться ощущением присутствия неведомого, идущего за нами по пятам. В песне это символ преследующей человека смерти, беспрестанно понукающей человека двигаться вперёд, не оглядываться на прошлое, стремиться окунуться в новое – лишь бы не услышать оглушающей тишины вечности. Анатолию удаётся добавить в рассказ ощущение подтачивающего разум человека безумия. Красиво и естественно сталкивая героя лицом к лицу с самим Князем тишины.
«Летучий фрегат» есть воплощение наших мечтаний и нашего жизненного опыта. Герой рассказа сталкивается с двумя главными тайнами нашего бытия – тайной предназначения и тайной стремления. Возникающие перед взором героя видения отражают суть его душевных терзаний под влиянием юношеских мечтаний и накопленного опыта. Погружая персонажа в страсть познания сущности своего бытия, Анатолий всё дальше уводит его от окружающей реальности.
Главный мотив рассказов – столкновение с абсолютными силами мироздания. Как и у Лавкрафта, в рассказах Анатолия Фёдорова героям отведена пассивная роль созерцателя – человека, внезапно осознающего всю бренность своего бытия и безграничную бездну мироздания, на краю которой он всего лишь песчинка, несомая ветром.
Это первое, из достоинств сборника – качественная передача чувств и эмоций человека, стоящего на грани безумия.
Ко второму достоинству я бы отнёс язык изложения – красивый, плавно текущий, в определённом смысле завораживающий. Стиль изложения полностью соответствует традиционному лавкрафтовскому.
Как уже упоминалось ранее, сборник – парафраз известных песен. И тут кроется третий плюс произведения. Автору удаётся точно передать настроение текстов, добавив к нему новые элементы. Прочтите рассказы и подумайте – возможно, именно такие мысли и возникали у вас, когда вы слушали голос Бутусова? Если говорить обо мне – я серьёзно призадумался над этим вопросом.
Однако, нельзя обойти стороной и недостатки рассказов. И кроются они в тех же источника, что и достоинства.
Лавкрафт крайне тяжёл для восприятия читателя. Его неторопливость, постоянное возвращение к пройденным эмоциям и ощущениям, делает рассказы Говарда Филипса затянутыми по ощущениям. Даже небольшой «Нярлатхотеп» кажется, длится и длится.
То же самое ощущение возникает здесь. Если вы не готовы к своеобразной медитации и «безграничной вселенной» - вам будет тяжело воспринимать истории, рассказанные Анатолием.
Второй недостаток вытекает из первого. Анатолий Фёдоров очень не любит диалоги. Не любит настолько, что старается свести их к абсолютному нулю в своих произведениях. Не всех, оговорюсь сразу, но в большинстве. Стиль «Песен Азатота» позволил ему в полной мере реализовать эту «нелюбовь». Прекрасно выписанные размышления героев не содержат и слова диалога. Хотя бы даже с самим собой. Да, это опять-таки характерно для большинства текстов Лавкрафта и стилистика соблюдена точно. Но иногда хочется немного передохнуть, зацепившись глазом за тире или слово «сказал».
Кому бы я порекомендовал сборник «Песни Азатота»?
Если вы не ортодоксальный почитатель Лавкрафта, строго блюдущий канон, то вам сюда. Вы сможете взглянуть на новое прочтение классики и её органичное сплетение с современной поп-культурой (предвидя негодующие крики, скажу – понятие популярная культура весьма растяжимо, как и рамки рок-музыки).
Если вам нравятся мрачные истории, наполнение терзаниями главного героя, безысходностью и трагическим финалом – вам стоит почитать Анатолия Фёдорова. Всё это есть в «Песнях Азатота».
То же самое могу сказать и любителях смешения стилей и жанров. Вам может понравиться нестандартный подход автора к прочтению хорошо известных произведений.
Кстати, если вы считаете себя человеком весёлым и сможете пробраться сквозь лавкрафтовский стиль изложения, то сможете заметить иронию и лёгкую пародийность «Песен Азатота».
Зато если вы абсолютно уверены в каноне, точно знаете, что хотел сказать автор песен, не приемлите смешения жанров, вас иногда подводит чувство юмора – лучше поищите себе что-то другое.
Ещё я бы не советовал сборник тем людям, кто любит динамику и экшен. Вы не сможете отыскать здесь что-то для себя.
Что-то заставило меня оторваться от страниц книги, толкнув моё сознание изнутри. Наверное, это были силы, хранящие меня в бренном мире бытия.
Всё вокруг изменилось. Полки покосились, а книг на них не было. Только кое где виднелись обрывки страниц. Тени царили в запустевшем помещении. Проникающий с улицы свет багровел закатом.
В мою сторону двигалась женщина-библиотекарь. Глаза её сверкали под очками, губы кривила усмешка безумия, а пальцы рук беспрестанно шевелились, словно хотели схватить меня. Повинуясь неуловимому позыву, я вскочил из-за стола. Полетевший на пол стул рассыпался трухлявыми щепами и ржавым железом.
Бежать отсюда! Скорее бежать!
Я проскочил мимо женщины, впервые осознав, что в библиотеке никого, кроме неё, не было. Ни тогда, когда я вошел сюда. Ни, тем более, сейчас. За моей спиной рушились стеллажи, а стены коридора, ведущего к выходу, покрывались странными пятнами. Свет, льющийся сквозь двери, словно бы тускнел. От страха остаться внутри этого безумия я прибавил ходу и буквально вылетел на улицу. За моей спиной с лязгом закрылась железная дверь.
Звук ударил мне в спину, заставил броситься прочь. Я бежал в красных лучах заката, по меньшей мере, три квартала. Люди удивленно оглядывались, но мне было не до них. Страх гнал меня всё дальше и дальше.
Наконец я остановился и опустился на скамейку. Я не понимал, что со мной произошло, но догадывался – неведомое едва не заполучило в свои когти очередную жертву.
Тяжело вздохнув, я опустил глаза на свои руки и едва не закричал от страха. Мои пальцы продолжали сжимать пахнущий кожей, безумием и ужасом том «Песен Азатота».